Темная магия - Уэллс Энгус (электронная книга txt) 📗
Брахт резко выдохнул сквозь сжатые зубы, но лицо его оставалось бесстрастным, и ни тени страха не промелькнуло в его глазах, хотя смуглая кожа кернийца слегка побледнела. Он лишь склонил голову и, глядя ей в глаза, спросил:
— А мои товарищи? Как насчет выкупа?
Джехенне поджала губы и прищурила глаза, явно разозленная спокойствием жертвы. У Каландрилла засосало под ложечкой, по коже побежали мурашки — то ли от восхищения товарищем, то ли от страха за свою собственную жизнь. Он распрямил плечи, решив быть столь же твердым, как и Брахт. Краем глаза он отметил, что Катя с гордым видом смотрит на Джехенне горящими от гнева глазами.
— Твое предложение принято, — произнесла Джехенне низким, пульсирующим от едва сдерживаемой ярости голосом. Она вновь сжала гвозди в кулак так крепко, что костяшки пальцев побелели. — Сначала они насладятся видом висящего на дереве Брахта ни Эррхина, а потом мы отпустим их на все четыре стороны. Но стоит им ступить на мои пастбища вновь, как их постигнет та же участь, что и тебя!
Лицо ее исказилось хищной улыбкой. Она взмахнула рукой, и Брахту принесли его переметные сумки. Керниец вытащил кошель с деньгами и передал его ближайшему шаману. Говорящий с духами развязал тесемки и высыпал в ладонь своего товарища переливающиеся на солнце монеты, а затем торжественно объявил:
— Выкуп заплачен — золото за кровь. Месть забыта.
Брахт улыбнулся и кивнул. Каландриллу показалось, что Джехенне сейчас лопнет от злости.
— Последняя воля, — произнес вдруг Брахт.
— Не позволю! — резко взвизгнула Джехенне. — Не позволю!
— Таков обычай, — произнес говорящий с духами, которого тут же поддержали другие.
Седовласый мужчина, стоявший в окружении Джехенне, произнес:
— Так должно быть, Джехенне. И остальные закивали.
Джехенне раздраженно взмахнула рукой и прорычала, что согласна.
— Я хочу знать, где сейчас Давен Тирас, — сказал Брахт.
Джехенне рассмеялась, брызжа презрением.
— Ты настаиваешь на своей байке? И думаешь, тебе здесь поверят?
— Где он? — повторил Брахт. — Я не сомневаюсь: ты знаешь не хуже меня, что он — вор чужого тела. До чего ты докатилась, Джехенне? Ты водишь дружбу с гхаран-эвурами? И поклоняешься Безумному богу?
Каландрилл не мог понять, чего добивается Брахт: то ли он на самом деле хотел узнать, где находится Рхыфамун, то ли желал довести врага до белого каления. Если последнее, то он преуспел, ибо лицо Джехенне исказилось, а глаза вспыхнули адским огнем. Она заскрежетала зубами и плотно поджала губы. Вид у нее был воистину безумный, и Каландрилл испугался, что сейчас она выхватит меч и лишит жизни кернийца.
Но она сдержалась и сказала:
— Он не гхаран-эвур, он просто прозорливый человек. Он скачет на север в сопровождении избранных воинов на переговоры от моего имени с Валаном и Йеллем.
Брахт прищурил глаза, и Джехенне рассмеялась, довольная его растерянностью.
— Истинно, — злорадно продолжала она. — Он несет кетоманам мое предложение о союзе.
— О союзе? — переспросил Брахт. — О каком союзе?
Джехенне опять рассмеялась.
— Все очень просто. Я предлагаю всем племенам Куан-на'Фора объединиться, чтобы силой несметной отправиться на юг, где за Ганнским хребтом лежит Лиссе и ждет, когда его завоюют.
Каландрилл чуть не поперхнулся — вот оно, еще одно проявление зловредного влияния Фарна на людей! Он ворочается, словно вот-вот пробудится. Какие у него страшные замыслы! Гражданская война в Кандахаре; Тобиас в Лиссе ратует за интервенцию; а теперь еще и воина между Куан-на'Фором и Лиссе. Безумие быстро овладевает миром, люди готовятся к кровавой бойне, чтобы совершить обильное подношение Безумного богу.
— Это сумасшествие! — воскликнул Брахт, и Каландриллу показалось, что на лицах многих собравшихся лыкардов он увидел сомнение.
— Асифы не пойдут на это. Отец никогда не даст своего согласия, — сказал Брахт.
— В таком случае отец твой, да и весь ваш клан, если в том будет необходимость, исчезнут с лица земли, — заключила Джехенне. — Всякий отвергающий нашу мечту да погибнет!
— Колдун ослепил тебя! — воскликнул Брахт. — в теле Давена Тираса поселился колдун, и он намерен пробудить Безумного бога! Ты обрекаешь свой клан на проклятие, женщина?
— Молчать! — взвизгнула, словно ударила хлыстом, Джехенне. Она сделала резкое движение рукой, и стража сомкнулась вокруг узников. — Ты изворачиваешься, как навозный червяк. Но тебе уже ничто не поможет, и никто не поверит в твои сказки.
Каландрилл смотрел на нее во все глаза, не сомневаясь более, что она — творение Рхыфамуна. Сознательно ли, нет ли — это уже не имеет значения: в своем честолюбии, в безумном стремлении к мести она сама предложила себя в услужение магу, помогая ему в достижении страшной цели. Стража потащила его назад, но прежде, чем они окончательно сомкнулись вокруг него, Каландриллу показалось, что многие лыкарды засомневались. Видимо, Брахт этого и добивался: показать ни Ларрхынам, куда может завести их нынешний вождь. Каландрилла подняли и посадили на коня. Катя была справа от него, Брахт — слева.
Вокруг сомкнулось кольцо всадников, и они отправились к реке мимо лепившихся друг к другу кибиток. Джехенне возглавляла процессию, выделяясь из всех на огромном белом коне. Сразу за ней ехали два шамана, а позади — группа лыкардов, которые, в отличие от стражи, переговаривались между собой. Они поднялись на высшую точку плоскогорья и оттуда легким галопом спустились на луг. Вдалеке, едва различимый, темнел лес. Было еще рано, но солнце уже достаточно прогрело воздух. Сверкающий диск его безразлично освещал землю с ярко-голубого неба, усеянного редкими облачками. Когда Брахт нарушил молчание, никто и не подумал ему мешать, словно стража решила позволить ему выговориться перед казнью.,
— Прекрасный день для смерти, но я бы предпочел умереть по-другому. — Улыбка у него была хмурой, он явно пытался приободрить друзей. — Как бы то ни было вы останетесь жить. Нет, — сказал он Кате, — не надо плакать. Выслушай меня. Если Рхыфамун действительно мчится с предложением безумного союза с Валаном и Йеллем, то он задержится в Куан-на'Форе. И вы можете его догнать.
— Мы вдвоем? — Катин голос дрожал.
— Да, если в этом будет необходимость, — твердо сказал Брахт. — И если все-таки вам придется ехать через Куан-на'Дру, очень прошу вас, будьте осторожны. Держитесь дубов и опушки Священного леса. Но прежде испросите разрешения Ахрда. Если вам встретятся груагачи и поведут себя агрессивно, разворачивайтесь и немедленно вон из Священного леса. Не пытайтесь заехать туда, куда не будут пускать вас груагачи. Дайте слово.
Катя промычала свое согласие, Каландрилл сказал:
— Обещаю.
Он обратил внимание на то, что стража прислушивается к тому, что говорит Брахт. При упоминании Куан-на'Дру и груагачей на их обычно бесстрастных лицах проступило изумление. Вот и хорошо, подумал Каландрилл, это посеет в них сомнение. Но по мере приближения к лесу он понял, что ничто не в силах отменить приговор, вынесенный Джехенне. Брахт будет пригвожден к дереву.
— Мы много пережили вместе, — сказал керниец. — И я хочу, чтобы вы знали: о лучших товарищах я не мог и мечтать.
— Ты тоже отличный товарищ. — Слова застряли у Кати в горле.
— Такого друга у меня больше не будет никогда, — хрипло выдавил Каландрилл. — И если случится на то воля богов, смерть твоя не останется неотомщенной.
Брахт кивнул, поводя глазами в сторону стражей.
— Да будет поражение Рхыфамуна вашим отмщением, — пробормотал он.
Каландрилл молча кивнул.
— Похоже. Джехенне торопится, — ухмыльнулся Брахт, — так что я прощаюсь с вами. Да пребудут с вами Ахрд и его божественные братья и сестра. Не задерживайтесь, когда меня распнут на дереве. Джехенне обезумела, она может передумать.
Кто-то из сопровождавших их стражников помрачнел, но ни один не проронил ни слова.
— Прощай, — сказал Каландрилл.
— Прощай, — повторила Катя, и на щеках ее Каландрилл увидел слезы, серебрившиеся, как кольчуга. — И знай: если бы мы доставили «Заветную книгу» в Вану, я вышла бы за тебя замуж, даже против воли отца.
