Собирающий облака - Рассел Шон (читаем книги бесплатно txt) 📗
Сёнто сдается? Сёнто позволит своему Дому пасть, пытаясь спасти Империю?
Тадамото молча опустил письмо. Новость не обрадовала его. Напротив, полковник ощущал безграничную печаль.
Нисима шагала взад-вперед по маленькой комнате под навесом, не в силах сохранять хотя бы видимость спокойствия. После разговора с Кицурой она послала слуг найти брата Суйюна, предполагая, что встреча с духовным наставником своей семьи в подобных обстоятельствах выглядит абсолютно естественно.
На низком столе, где раньше Нисима пыталась писать, мерцала лампа. Она хотела сочинить стихотворение о смятении, которое чувствовала, но не смогла подобрать слова, которые могли бы выразить это.
— Простите, госпожа Нисима, — раздался снаружи голос слуги.
— Пожалуйста, входите, — быстро ответила она, сердце учащенно забилось.
Служанка откинула засов на двери. В руках у нее был поднос.
— Простите, моя госпожа. Посыльный императорской гвардии принес это.
Она кивнула на письма на серебряном подносе, перевязанные шелковым шнуром.
— Пожалуйста.
Нисима указала на стол. Служанка поставила туда поднос и, поклонившись, вышла.
Нисиму поразило хмурое и бледное лицо женщины. Ее будущее неопределенно, как у любого другого, подумала она.
Сев на колени перед столом, девушка развязала шнур, тщательно выбирая, какое письмо прочитать первым. Достав тонкую бумагу цвета весеннего зерна, она узнала руку Яку Катты. Почерк его изменился, Нисима находила у него свойства, которыми можно восхищаться, как и некоторыми чертами самого генерала.
Лепестки сливы
Словно белый саван
Укрывают землю
По утрам в полях.
Зерна прорастают,
Когда тепло.
Меня не пугает рассвет.
— Он невыносим, — прошептала Нисима.
Яку не может принять, что хоть одна женщина не отвечает на его ухаживания. Она бросила письмо на стол, взяла второе с печатью, украшенной семейным символом Яку, и прочитала строчку:
Если обстоятельства потребуют…
Нисима ужаснулась. Это предсмертное стихотворение, и он послал его мне. Самонадеянный болван! Уже готовая позвать служанку, чтобы вернуть письмо, Нисима осознала, что Яку в самом деле может завтра погибнуть. По-видимому, с братом они чужие — кому генерал мог оставить последние слова?
«Ерунда, — сказала себе девушка, — по всей вероятности, он выживет, и тогда мне придется вернуть стихотворение без комментариев».
Она спрятала оба письма в рукав и села, глядя на отсветы лампы. Из-за тонкой стены палатки донеслись звуки солдатской флейты, легкие и неуверенные, словно полет бабочки. Нисиме, которая слушала больше свое сердце, чем музыканта, мелодия показалась очень красивой.
Послышалось шуршание ткани и тихий голос:
— Госпожа Нисима? Простите мое вторжение. Суйюн. Она вскочила и подбежала к двери.
— Ах, мои служанки нашли тебя, брат, — тихо сказала девушка. — Входи.
Суйюн вошел.
— Я не встретил слуг, госпожа Нисима, — ответил он.
Он пришел по собственной воле, поняла Нисима, и сердце ее радостно забилось. Она подошла и взяла монаха за руку.
— Здесь ты не можешь обращаться ко мне «госпожа Нисима», Суйюн-сум, это непозволительно.
Она улыбнулась и получила улыбку в ответ.
— Садись, Нисима-сум. Я расстроен. Девушка пожала плечами, опускаясь на подушки.
— Как кто-то может спать? Завтра мир, который я знаю, полностью переменится. Многие, многие погибнут, возможно, кто-то из моих близких. Я отказалась от своих желаний перед лицом этого. — Нисима потянулась и повернула фитиль в лампе. — Когда умерла мама, я помню, что испытывала нечто подобное, словно потрясение от случившегося лишило меня на какое-то время способности чувствовать. Я помню, что делала все, что от меня требовалось. Всем казалось, что я контролирую себя, а внутри… Ботахара спас меня. Это было больше, чем просто потеря матери. Время прошло, и я почувствовала, что никогда не ценила его. Все изменилось. Словно я путешествовала по закрытому каналу и внезапно оказалась в море — море неопределенности. Я никогда на самом деле не ценила канал, и вот он в прошлом.
Нисима подняла глаза в поисках понимания и почувствовала теплую руку монаха, сжавшую ее собственную. Девушка разгладила складку на платье.
— Я оглядываюсь на мое недавнее путешествие по каналу и, думаю, поняла вещи, раньше недоступные мне. Теперь я сознаю, что Яку Катта на самом деле Тигр, управляемый инстинктами, которые сам не может ни понять, ни контролировать, а господин Комавара, который казался мне ограниченным, — думающий, смелый и благородный человек. Кицура-сум и я часто баловались и соревновались друг с другом так же, как в детские годы, а мой отец, неустанно прилагающий все силы, чтобы спасти Империю, которую Сёнто создавали дольше, чем любая другая императорская династия, — она снова поймала взгляд монаха, — и ты, мой друг… у вас места в этом мире, в Доме великого господина. Тем не менее я чувствую, что ты не в ладу со своим собственным Орденом. Где твое место, Суйюн-сум? Ты… ты выглядишь таким озабоченным.
Монах покачал головой.
— Я был на Совете. Господин Сёнто не хотел будить тебя. — Суйюн сдерживая дыхание. — Я уверен, он бы охотнее сам поговорил с тобой, но… господин Сёнто согласился отдать свою армию Императору. Он присоединится к беженцам, плывущим в Янкуру через несколько часов.
Нисима приложила руку ко лбу и оставалась в таком положении некоторое время. Потом наклонилась вперед, прижалась щекой к шее Суйюна, и он обнял ее.
— Что будет с нами? — прошептала Нисима. — Что еще произойдет с нами?
58
Приготовления шли в темноте или при тусклом свете ламп. Главное, чтобы варвары ничего не увидели, иначе их реакция может быть непредсказуемой. Нисима больше слышала, чем видела, палатка ее пряталась в темноте. Ее окружал абсолютный хаос. Кицура сжимала руку подруги так сильно, словно боялась, что та может испариться во мраке.
Женщин переодели в мужские охотничьи костюмы, более подходящие для верховой езды. Может, именно это расстраивало Кицуру сильнее всего — у нее меньше опыта обращения с лошадьми, чем у кузины.
Хотя Нисиме удалось переговорить с отцом, встреча не была личной, и она так и не узнала причины неожиданного решения Сёнто отдать свою армию Императору. Так хотелось верить, что это уловка мастера го, жертва, которая откроет ворота искусно продуманной ловушки.
Возможным местом назначения были Янкура или острова Конодзи, но Сёнто ничего не сказал ей об этом.
Сейчас правитель встречался с советниками, обсуждая передачу армии. Император ожидал, что Сёнто капитулирует вместе со своей армией, но это было не так. Все названные в списке Императора отправятся с Сёнто: Яку Катта, господин Комавара и все союзники и советники семьи Сёнто. Клятва верности Дому Сёнто никогда не позволила бы им присоединиться к Ямаку. Это уже не маленькая группа, способная быстро передвигаться.
— На востоке светлеет, кузина, — возбужденно проговорила Кицура. — Разве нам не пора отправляться?
Повернувшись на восток, Нисима ничего не увидела.
— У нас еще есть время, Кицу-сум. Будь терпелива.
Слуги суетились, отбирая одежду и другие вещи, складывая все в сундуки и мешки. Многое придется оставить, подумала Нисима, но это не казалось важным. Она беспокоилась о своих придворных, и в памяти всплыл образ Симеко. «Куда она исчезла? — спрашивала себя Нисима. — Я не должна была отпускать ее на тот чумной корабль».
Последнее воспоминание о чумном корабле — когда он проходил вдоль канала к ботаистскому монастырю. Земля там была такая ровная, что казалось, идешь по полю. Паруса натянуты, устрашающий флаг развевается на фоне голубого неба.
— Да защитит ее Ботахара, — прошептала Нисима.
— Кузина?
— Так, бормочу. Пожалуйста, прости меня.
