Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— О, это правильно, то, что вы сомневаетесь. И все-таки сейчас я прошу поверить мне на слово, потому что я не враг вам, я только хочу спокойствия в мире, спокойствия и благополучия. Я думаю, ни вы, ни я не хотим, что мир вновь раздирали войны и препирания волшебников, вовлекающих в свои разборки ни в чем неповинных людей. Однажды люди уже выбрали путь: путь Алина, в котором нет места магии.
— Не хочу вас огорчать, господин настоятель, но относительно Алина у меня появились очень большие сомнения, как вы верно заметили, я никогда не молилась, так что сейчас мне нечего терять.
Гай усмехнулся, а Юрий заметил.
— Амалия, но ведь вы не станете отрицать, что в мире существует определенный порядок, храм очень много делает для поддержания этого порядка. Неужели, по-вашему, лучше хаос, бесконечный страх для простых людей: окажется ли его сосед волшебником или нет? Прошу вас, не делается поспешных выводов, и попросите Данислава не делать их.
— Хм! С чего вы взяли, что я стану его об этом просить? И тем более, что он станет меня слушать?
— Попросите, — прошелестел в ответ Юрий, — и уж кого-кого, а вас он послушает!
— С чего бы это?
— Потому что он любит вас и потому сделает все, что вы скажете.
Амалия рассмеялась.
— Вы даже об этом осведомлены! Он сам вам сказал?
— Почти, когда я поймал его на слове, но вообще мне пожаловалось на это его бывшая жена. Поверьте, ее возмущению вниманию с его стороны к вам, не было предела!
Амалия поджала губы и, помолчав с минуту, заявила.
— К несчастью для вас я тоже… люблю его, и ни за что не пойду против него. Если он сочтет нужным рассказать всем о том, что Алин Карон — никакой не Бог, а властитель магии, который хотел изменить мир по-своему, я поддержу его!
Юрий и Гай переглянулись, а Амалия чувствовала, как ее потряхивает. Она прекрасно понимала, что за такие заявления при двух священнослужителях высшего ранга ее без суда и следствия могут казнить. Глубоко вздохнув, Юрий спросил.
— Значит, вы хотите, чтобы мир погрузился в хаос?
— Мне говорили, что хаос существовал до того, как ронвельды выбрали властителя магии и стали помогать волшебникам при осуществлении заклинаний, блокируя то, что разрушает магические поля. После магические существа не нападали на людей. Значит, контроль был, а из ваших слов следует, что Алин Карон собирался уничтожить магию. Может, он сам объявил себя Богом, подчинив мир своей власти? Но я, знаете, никогда не была согласна с тотальным господством храма, запретом свободно мыслить или с таким дурацким постулатом, как запрет выражать свои чувства и слабости. Нужно быть сильным! Это хорошие слова, но не в данном контексте!
— Значит, вам не жаль своего Данислава? — спросил ее Гай. — На его руках выжгли изображения ронвельдов, причинив ему страшную боль, он до сих пор еще не пришел в себя! Его глаза изменили свой цвет, навсегда утратив возможность видеть мир таким, какой он есть! Его волосы приобрели неестественный неживой оттенок. Неужели вам абсолютно не жаль его?
Амалия промолчала, а Гай продолжал.
— Если он уничтожит магию, то вновь станет самим собой. Если же он останется властителем магии, то у него просто не будет на вас времени. Подумайте, неужели хаос и безрассудство магов стоят спокойствия в мире и вашего личного счастья?
— Мы все равно никогда не будем вместе. А возврат всего в старое русло будет означать то, что вы казните его как потомка Демьяна Собинова.
И Гай и Юрий побледнели и переглянулись меж собой.
— Откуда вам это известно?
— От Каллины, которая сообщила нам, что Дана казнят, как только настоятель Храма будет избран. Скажите честно, господин настоятель, вы везете распоряжение о его аресте и предстоящей казни?
Гай улыбнулся и неожиданно для Амалии ответил.
— Вот теперь нам есть о чем поговорить.
Он достал из сундучка с документами сложенный лист бумаги.
— Вы правы, госпожа Розина, вот это распоряжение, уже подписанное мною, но я сожгу его на ваших глазах, если вы согласитесь поговорить с ним и убедить в том, что магию нужно уничтожить.
Однако вопреки его предположением на скорое ее согласие Амалия гордо вскинула голову и с вызовом ответила.
— Никто не может причинить вред властителю магии, так что я не стану лишать его этой прекрасной самозащиты! Потому что гарантии, что какая-нибудь Каллина не возжелает привести в действие отмененный вами приговор, нет! Извините, но я не с вами!
— Что ж, вы не оставляете нам выбора, госпожа Розина! — ответил Юрий и внезапно для нее наклонился к ней и, ухватив ее за руку, стал обвязывать ее запястье веревкой.
— Что вы делаете?!
— Привязываю вас, — просто ответил Юрий, — чтобы вы ненароком не выпрыгнули из кареты. — И поверьте мне, когда Данислав увидит, что вам угрожает опасность, сделает все, чтобы помочь вам!
Вновь Каллине принесла одно расстройство очередная попытка поймать приспешников Алины, а ведь она могла поймать их всех: Нисторина, Гарадина, таинственного мальчика по имени Драгомир. Ей сообщили также, что в библиотеку вместе со всеми прошла Амалия, захватить ее как представителя опальной мэрии Каллина тоже очень хотела, а заодно поймать Гедовин Томилину, в качестве хорошего наказания передав девочку отцу. Но злиться времени не было. Каллина поняла, что упустила их. Оставив нескольких стражников в библиотеке, она пошла обратно в храм Истории. Восемь утра вот-вот должны были наступить, а никаких известий со стороны Тоймы пока не поступало, однако начинать наказывать без поддержки в городе, где все были настроены очень радикально и решительно, было очень опасно.
Тем временем Лиан, собрав внушительный отряд из ста семидесяти с лишним человек — не чета сорока шести стражникам, оставшимся в храме — подошел к храму Истории. Дорогу ему преградила толпа людей. Лиан остановился и огляделся. В центре площади перед храмом были установлены не две, а три виселицы, должно быть, третью Каллина готовила для него или для Дана, кто попадется. Перед виселицами выстроилась стражники, возглавляемые Улепом. Многие горожане требовали освободить Горация Фана, они и остальные ругали, на чем свет стоит, представителей храма. Взглянув обратно, Лиан увидел, что люди все прибывают на площадь, значит, скоро он и его отряд окажется зажатым людской толпой как в живых тисках.
Лиан дал знак нескольким стражникам, стоящим в непосредственной близи от него, и направился прямиком к Улепу, дорогу ему пробивать не пришлось, люди сами расходились и расчищали ему путь.
— Я хочу видеть Каллину! — потребовал он, едва приблизился к Улепу на расстояние двух метров — ближе подойти не давали копья стражей храма.
— А я хочу видеть вас на виселице, — меж тем парировал ему Улеп.
— Где Каллина?
— А где вы сейчас, чтобы требовать? Это территория храма! Мы и так шли вам на немыслимые уступки. А вы вместо этого сейчас натравливаете людей на храм!
— Я спрашиваю: где она?
— О! Да вы, я вижу, хотите покаяться! Что же это я тогда с вами так строго!
Лиан сжал кулаки и сдержанно ответил.
— Нет, мы пришли не каяться, мы пришли потребовать отмены казни.
— А, может, вы еще хотите заявить о результатах голосования и потребовать согласия храма с решением народа? С решением уйти из-под защиты, от мудрого руководства Великого и Всеблагого Алина?
— Восьми еще нет, я подожду Каллину, — спокойно ответил Лиан и отошел обратно.
Но просто подождать Каллину ему не дали. До этого момента стоило только удивляться, что удерживает людей от массовых столкновений со смертельными исходами. Однако сейчас терпение с обоих сторон подошло к концу. Сторонники Горация Фана, которые до того кричали, что Рувир теперь не под пятой храма, налетели с кулаками на стражников, выхватив у них копья. Те, не ожидая подобной атаки, растерялись и прежде, чем успели достать из-за спины мечи, оказались на земле — их повалили на землю. Стоящие рядом стражи сами отбросили копья и, достав мечи, бросились на простых людей. Раздались крики, началась потасовка. Лиан успел только крикнуть: «Остановите их!» Однако стражникам пришлось сдерживать толпу, которая уже набралась с другой стороны, люди кричали и рвались отомстить за своих. Это были обычные горожане, они даже не видели толком, что произошло, но, услышав крики, бросились на выручку. Сейчас они, возможно, осознали, что хотели донести до горожан Гедовин, Модест, Анна и Драгомир: хватит бояться, хватит думать, что вы все делаете не так! Храм говорил: зачем думать самостоятельно? Если законы и постулаты давно прописаны, а сомневаться в их верности нельзя, так как люди не могут думать и решать в силу своей несовершенности. Вот что говорили тогда те дети.
