Интерполицейский (СИ) - Донцов Виталий (книги txt) 📗
* * *
— …развязать его, он больше не опасен. Его больше нет.
Боже, как болит голова! В глазах стоит непрерывная рябь, туманящая мысли. Уши забиты непрерывным, утомляющим шумом. Слова, сотни слов, тысячи неразборчивых слов… Муть перед глазами становится четче — я вижу непрекращающийся поток ежесекундно сменяющихся движений и действий, лиц и силуэтов. Это не просто выверт раздраженных нервов, это нескончаемая череда полупонятных картин чьей-то жизни, размывающихся до полной неразличимости.
— Уже почти закончили, Чак! — чей-то довольный голос. — Три минуты на финальную программу — и новенький, с иголочки, гражданин Соединенных Штатов Америки готов к употреблению…
Сквозь стеклянистый звон внутри черепной коробки я стал переваривать смысл происходящего. Этот голос мне знаком, и чем-то смутно отдаются в памяти, в возвращающемся сознании, его странные слова. Какое программирование, какой гражданин? Я… где я? Нет, это, кажется, помню — крохотный кабинет, кресло по центру и в нем я. Так кто я? Всплыло имя — Джастин… Мое? Смутно… Отрешился от отвлекающих голосов, и стал анализировать ситуацию. Первый вопрос — кто я? Отвечу — получу ответы на другие…
Стеклянистый звон в голове усилился, потом я испытал что-то вроде мгновенного шока, словно от неощутимого, но мощного удара… И в голове начало раскручиваться свернутое в точку объемное пространство, заполненное яркими цветными и черно-белыми картинами — будто перед моим внутренним взором стремительно проносили огромное полотнище… и я впитывал все, что видел на нем, как губка…
Я… я… Я — Беркутов Александр Матвеевич, русский, родился в России, в городе Новосибирск, мне тридцать пять лет, служил в армии, спецназ ВДВ, потом попал в СОБР, в 2002 году командирован в Интерпол по программе "Тень", в данный момент мое звание — подполковник, а нахожусь я…
Вспомнил! Вспомнил, черт возьми!! Эти несвязные крохи воспоминаний словно пробили брешь в из рук вон плохо возведенной плотине, и вызвали целую лавину моих… МОИХ воспоминаний. Все, что произошло за последние несколько дней, все, что этому предшествовало, вообще все… Мир стремительно вставал на ноги, вызывая головокружение и радость, счастье — помню, все помню! Едва последний фрагмент мозаики занял свое законное место, я с удовольствием подумал — ну что, шпион, теперь будем играть по моим правилам?
Что-то у него пошло неправильно. Или препарат перепутал, или дозу, или его действие не абсолютно, недаром Лайон оговорился, что оно ПРАКТИЧЕСКИ стопроцентно. Может, мне повезло угодить в ту категорию, которая и подразумевается под этим маскирующим "практически"… не все ли равно?
Главное, что американец пока и не подозревает, насколько он облажался, велев освободить меня. Что ж, устроим театр одного актера…
"Внезапно" закашлявшись, я скатился с кресла на пол, чуть не запутавшись в облепивших меня проводах. Стукнулся шлемом о станину кресла, в нем что-то щелкнуло, и давящий на мозги поток программирующей нового гражданина США информации прекратился. Я скрючился, подтягивая колени к животу, и ненароком цепляясь пальцами за подошвы ботинок.
— Что это с ним? — забеспокоился Чак.
— Не знаю. Может быть, шок? — спокойно ответил Лайон. — Говорили, такое бывает иногда. Проверь, он в порядке? — Джек не выглядел слишком удивленным моим поведением. Если его что и взволновало, то он этого не выказал.
— Эй, парень… — Чак, похоже, и не знал, как ко мне теперь обращаться. — Э… Джастин?
— А? — замученно отозвался я. — Что?
— Ну-ка, давай, поднимайся, — я краем глаза заметил, что солдат протянул ко мне руку.
— Сейчас… — с этими словами я чуть приподнялся на коленях, бесшумно щелкнули держатели — и я резко распрямился, забалансировав на цыпочках, меж моих пальцев тускло блеснули короткие бритвенной остроты лезвия. И "серый берет" уже падает, подламываясь о кресло, с перерезанным горлом, забрызгивая пол своей кровью.
Не успело тело рухнуть, как Лайон в длинном прыжке оказался за креслом, одновременно пытаясь выдернуть пистолет из набедренной кобуры. Но едва ствол пистолета стал описывать в воздухе плавную кривую, целясь мне в грудь, я крутнулся на носке, бросая ногу в "вертушку". "Кольт" американца словно живой вырвался из его ладони, и врезался в монитор компьютера, по которому ползли кривые непонятных мне графиков. Возможно, тупая машина еще продолжала мое "перепрограммирование", не подозревая, что пациент уже убивает непрошеных "программистов". Экран оглушительно взорвался, осыпая нас обоих дождем острых осколков. Я понадеялся, что комната звукоизолирована.
— Однако! — пораженно покачал узкой головой Лайон. — Ты не человек, Беркутов, ты сущий дьявол! Я же не ошибся, и передо мной ты, подполковник?
— А кого ты еще ожидал увидеть, шпион? Кажется, твоя затея не прошла!
— Да, ты несомненно сам Сатана. Только ему может так безбожно везти! Я еще не встречал людей, подпадающих под те миллионные доли процентов, которые могут сопротивляться действию сыворотки.
— Хватит болтовни. Теперь мне это не нужно. Ты мне послужишь отличным билетом на свободу.
— Не уверен, — скептически усмехнулся он. — У меня не столь радужные отношения с "союзниками", чтобы они не желали моей гибели.
— Посмотрим, — я ни на секунду не выпускал Лайона из поля зрения. В голове уже крутилось несколько неконкретных планов, как вернуть свободу себе и журналистке. Кстати, ее вначале надо будет найти…
— Слушай, русский, что тебя заставляет так сопротивляться неизбежному? Даже со мной в качестве щита ты не сможешь выбраться из поместья. Ты все равно обречен.
— Как знать, — я оскалился. — "Век вывихнут, и что мерзкая беда, что я рожден вправить этот вывих…" Может, мне и удастся.
— О, цитируешь Гамлета. Только вряд ли это по силам простому санитару. Вправить целый вывихнутый мир одному человеку…
— Я не один, шпион. А ты, похоже, да. Не смотря на весь твой фальшивый патриотизм. Имея за спиной целую страну, которую вы превратили в зомбированное кладбище живых людей, ты бесконечно один, и этим слабее меня. Даже когда рядом со мной нет никого, я не один. А теперь действительно хватит лишней болтовни, Джек. Положи руки на кресло!
— Хорошо, — согласился он, послушно кладя руки на дерматин кресла. Но неожиданно
его пальцы скользнули куда-то вниз, негромко щелкнуло, и Лайон дернул ложемент кресла вверх и от себя. Тупой удар в корпус, заставляющий с новой силой ныть мои раны и ушибы — и я свалился на пол под тяжестью сидения. Хлопнула дверь. Шпион не решился рисковать своей шкурой, и предпочел отступить. Возможно, когда-то он был приличным оперативником, но при своих годах и ослабленной реакции мне соперником не был. Боевые навыки ему и не нужны, по большому счету — нынешнего положения он достиг умом и организаторскими способностями, а не умением драться и воевать.
Как бы то ни было, к тому времени, как я смог столкнуть с себя массивный ложемент, агента и след простыл.
Его я упустил. Значит, необходимо немедленно убраться в более безопасное место, если в этом доме есть для меня безопасные места. И еще надо обязательно найти Алессандру. Черт, шпион ведь наверняка знал, где она… я досадливо поморщился. Проковылял в угол комнаты, подобрал пистолет Лайона, затем снял с мертвого солдата довольно интересную игрушку — пистолет-пулемет "Калико М950", с магазином на сто патронов. А мне больше и не надо.
— Ну, давай боже ноги! — поднял я очи к потолку, проверил обойму "Кольта", передернул затвор, "Калико" на коротком ремешке закинул за спину, присел, вставляя сложенные ножи на место, вместо них снял пояса трупа тяжелый боевой кинжал, и шагнул к приоткрытой двери. Опасение, что американец мог попросту запереть меня, не имело оснований — замок закрывался лишь изнутри.
Осторожно высунулся за дверной косяк. Странно — здесь царило полное запустение. Ни души. Все стянулись навстречу мятежникам, или просто редко посещаемое место выбрал для своих экспериментов Лайон? Партизаны нагрянули очень вовремя, теперь бы под шумок смотать удочки было бы в самый раз. Лишь бы они только не договорились между собой.
