Изнанка судьбы - Лис Алина (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗

— Сыграй! — голос Рэндольфа показался мне почти умоляющим. — Не бойся, мы тихо.

Я прижалась к ней губами, в воздух полилось что-то бесконечно печальное и нежное. И снова пришли образы. Дорога, трактиры, вереницы лиц, рож и харь. Звон клинков, сражения, кровь на песке, снова зимний тракт. Тревога, отчаяние, надежда…

Руки фэйри обняли меня сзади, он коснулся губами шеи. Я откинулась, устраиваясь в его объятиях. Печаль покидала музыку, а нежность оставалась, и все вокруг тонуло в ней. Я вдруг со стороны увидела свой танец с Паоло. Только вместо меня танцевала ослепительная рыжеволосая богиня, лишь смутно похожая на заурядное отражение, что я ежедневно видела в зеркале.

Я оторвалась от флейты, догадываясь, что будет дальше.

— Рэндольф, это ты делаешь? Это твоя музыка?

— Чейнадх — это я, Элисон. В нем часть моей души.

— Ох… — я изумленно замолчала, не зная, как реагировать на такое признание. Прижалась к флейте щекой. — Значит, мне не мерещилось, что все это время ты был рядом! А ты можешь сыграть?

— Лучше не надо.

Я не стала настаивать, все еще огорошенная полученным признанием.

— Как же так получилось? Ты специально это сделал?

— Можно сказать и так, — его голос был задумчив. — Это случилось давно, когда я только начинал служить князю Церы. Я был горд, впечатлителен и несдержан на язык. Князь потратил много сил, чтобы научить меня молчанию, бесстрастности и покорности. Тогда все несказанные слова обрели свое убежище здесь, — его пальцы легли на флейту поверх моих. — Я редко играю. Слишком много сожалений рождается каждый раз, когда беру чейнадх в руки.

Я возмущенно зашипела. Рэндольф всегда отзывался о своем князе без особой приязни, но с неизменным уважением, и мне казалось, что тот неплохой правитель. Нынешняя откровенность фэйри вызывала жгучее негодование.

— Как ты мог служить ему после такого?

— Он мой князь. Я дал клятву.

— Почему ты вообще оказался в услужении у князя Церы? И разве нельзя было вернуться домой?

Рэндольф вздохнул:

— Мне было немногим более двенадцати лет, когда случился выброс инферно. Мы с Террансом оказались в эпицентре. Он лишился тела. Я… меня закинуло в Церу. В Церу двумястами годами ранее. Я был ничего толком не умевшим самонадеянным мальчишкой с амбициями будущего главы клана. И в одночасье стал никем. Даже не изгнанником. Просто никем, для которого нигде не существовало места. Князь Церы принял меня, хотя мог бы зарезать, и никто не сказал бы в его адрес дурного слова. Но он увидел в куске сырого железа заготовку для будущего клинка и отдал приблудыша на воспитание мастеру Мечей, чтобы тот продолжил образование, которое я начал получать на родине. Так я стал клинком правителя Церы. Мой долг перед ним давал князю право делать то, что он делал.

— А что он делал?

— Тебе не нужно знать подробностей.

— Ты даже не представляешь, как ужасно это звучит, — прошептала я, прижимаясь к фэйри. — Я уже его ненавижу.

— Зря. Князь жесток и безжалостен, но справедлив. Его уроки сделали меня таким, какой я есть. И он никогда не заставлял меня идти против моей чести.

Да уж, хороша характеристика. Я подумала, что знаю, почему шрамы на спине Рэндольфа больше походили на отметины от кнута, чем от меча или шпаги.

— Прости, что играла без спросу. Я не знала. Мне никто не объяснил.

Он оставил цепочку поцелуев на моей шее, подобрался к уху и прошептал:

— Ты даже не представляешь, насколько мне приятно, когда ты это делаешь.

Глава 18. Цена беспечности

Элисон

— Проще тогда вернуться в Сэнтшим. Там тебя хотя бы защищает положение семьи.

— Ну уж нет! В Гринберри Манор я не вернусь!

Мы спорили второй день. В жизни не встречала никого упертее Рэндольфа! Он не повышал голос, не злился, просто в ответ на все мои выкрики повторял свои аргументы. Очень занудно и очень спокойно. Раз за разом.

— Артисты на виду, это их работа. Если я нашел тебя, то Блудсворд, у которого гораздо больше возможностей, тем более сделает это.

Вечером того же дня, когда фэйри появился в нашем лагере, он завел разговор об отъезде в Церу. Поначалу я подняла его на смех. Потом возмутилась. Потом испугалась, что мне придется оставить гистрионов. Потом поняла, что он прав. Мы были слишком приметными, а у Блудсворда слишком много возможностей для поисков. Чудо еще, что Рэндольф нашел меня раньше.

— Мы справимся с ним, — сказала я с интонациями балованного ребенка. — Ты не видел, как Тильда кидает ножи.

— Ты говорила, что не хочешь, чтобы кто-то умирал за тебя.

Я открыла рот и не нашла слов, чтобы возразить. Фэйри был прав. Во всем. Я — шкатулка Пандоры, а платить ворохом неприятностей за все добро, что сделали мне гистрионы, будет подло.

Последний женский аргумент — слезы. Проверено, на Рэндольфа не действует. Он расстраивается вместе со мной, но решения не меняет.

— Я не хочу уезжать. Не хочу в Церу, — жалобно прохлюпала я в носовой платок, который он мне дал. — Они моя семья! Что мне теперь, всю жизнь от горбатой гадины прятаться?

Фэйри вздохнул:

— Это зависит от тебя.

— Что значит «зависит от меня»?

— Пока ты боишься и бежишь от себя, будешь бегать и от него.

— А понятнее нельзя?

— Нет.

Я витиевато выругалась выражением, подслушанным у Паоло. Рэндольф не стал читать нотаций или говорить, что леди не подобает так выражаться.

— Можно еще хотя бы несколько дней, — умоляюще протянула я, глядя на него глазами побитой собаки. — Чтобы нормально попрощаться. Пожалуйста!

Он снова вздохнул:

— Хорошо. Но это небезопасно.

Судьба была безжалостнее Рэндольфа. Она не пожелала дать мне эти несколько дней. Ранним утром, выбравшись из палатки, чтобы приготовить завтрак на всех, я столкнулась с двумя незнакомцами самого жуликоватого вида. Один был обряжен в сильно ношенный бархатный камзол, из-под которого выглядывали простецкие домотканые штаны. Куртка второго была новее, но куда скромнее, однако, панталоны тон в тон повторяли расцветку видавшего виды бархатного сокровища на первом. Мне сразу представилось, как они раздевают покойника и разыгрывают в кости его одежду.

— Оба-на, — выдал первый, уставившись на меня. — Тебя-то, цыпа, мы и ищем.

Я не стала изображать Тильду, все равно воительница из меня никудышная. Просто завизжала.

На визг из палатки вылез Рэндольф — голый, но с мечами. Позевывая, заколол одного оборванца, наскоро допросил другого и тоже прирезал. Я даже сказать ничего не успела.

Тут на шум подтянулись остальные фэйри. Ринглус, оглядев учиненный фэйри бардак, воздел руки к небу в позе немого негодования, а потом накинулся на воина — мол, зачем устроил резню прямо посреди лагеря? Нет бы отойти к ближайшему лесочку! Некоторые слишком самоуверенные молокососы без опыта жизни в людском обществе могли бы и спрашивать совета у старших товарищей, прежде чем тыкать клинками направо и налево. Только о себе и думает, а нам теперь убирать трупы и сочинять, что сказать коронеру, если тот заявится.

— И прикройся уже! Может, мы и нищие артисты, но у нас не принято выходить к завтраку голышом, — завершил директор свою тираду.

Рэндольф, который стоически выслушал весь ворох упреков исключительно из уважения к Ринглусу, пожал плечами и полез одеваться.

Вопрос с трупами решили просто — я спрятала их на Изнанке. Пусть теперь ищут хоть до сошествия богов. Запятнанный кровью снег мы перекопали и утоптали заново. Я удивилась, что смерть этих двух негодяев не всколыхнула в моей душе никаких чувств. То ли черствею и становлюсь циничнее, то ли прагматичный подход друзей был заразным. Нет людей — нет проблем.

— Нам с Элисон надо уходить, — сказал Рэндольф после завтрака, и ни у кого не возникло желания спорить.

После часа объятий, заверений во взаимной любви и дружбе и даже слез — преимущественно с моей стороны, хотя Фэй и Паола тоже всплакнули, — мы расстались.