Телохранитель ее величества: Точка невозврата (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич (чтение книг .txt) 📗
Она улыбнулась.
– Этого я нахваталась уже здесь. В пику тому, чему меня учили ТАМ.
– А чему учили ТАМ? – улыбнулся я. Кажется, разговор пошел.
– Быть "благовоспитанной сеньоритой" – перекривила она чей-то голос и рассмеялась. – "Достойной представительницей своей семьи". Меня всегда учили, что плебеи говорят, как плебеи, а высшее общество, как высшее общество, – продолжила она. – На то оно и высшее. Мы не можем позволить себе говорить, как они, потому, что мы не грязные нищие оборванцы. Ну, и в таком духе.
– "Истиный кабальеро – это человек, который назовет кошку кошкой, даже если он споткнулся о нее и упал"? – процитировал я древнюю истину. Она засмеялась.
– В общем, да. "Мы не такие, как все" – это один из столпов, на котором держится философия аристократии. Философия того, что они – избранные, сверхлюди. Что даже какают не так, как остальные.
– Арахисом в шоколаде? – рассмеялся я.
– Вроде того. – Паула кивнула. – А здесь со мной были обычные нормальные девчонки, которые в сто, в тысячу раз лучше тех заносчивых самовлюбленных стерв, с которыми приходилось общаться там! И я пыталась походить на них, на девчонок, пыталась влиться в их ряды. В том числе, изменив лексикон.
– Но это еще не все, – заметил я, видя, что она опустила глаза. – Ты делала это не только, чтоб стать "своей". Ты мстила. Так?
Она обреченно кивнула.
– Я была под замком, Хуан. Много лет. Меня унижали те, кто "какает арахисом", а я даже не могла сбежать. Мне есть за что мстить! – повысила она голос. – Пусть даже таким детским образом.
Я покачал головой. Какие бы словечки она в лексикон не добавила, что бы она ни делала, она всегда будет аристократкой. Не такой, как остальные. Но пока ей этого не понять.
– А твои фокусы… С противоположным полом? Типа, тоже месть семье? – усмехнулся я, переводя тему на то, о чем собирался поговорить уже давно.
Она вновь опустила голову, но затем гордо вскинулась:
– Тебя это не касается, Хуан! Это только мое дело!
– Ты думаешь, твоим родственничкам не все равно, с кем ты спишь, с кем гуляешь, и в каком количестве? Что ты подобна шлюхе не только внешне, из-за волос, но и благодаря своему поведению? А мне кажется, им плевать!
– Я думаю, Хуан, что тебя это не касается, – повторилась она, произнеся на полтона ниже, сверкнув глазами для убедительности. – Ты мне никто, и уволь от своих нотаций. Я же вижу, ты давно хочешь мне их прочесть.
– Шлюха? – продолжила она и повысила голос. Видно, давно кипело и прорвало. – Ну, не общайся со мной, раз я шлюха! А мне нравится встречаться с несколькими мальчиками! Мне нравится групповой секс! И ни перед кем отчитываться я не собираюсь!
Я вновь покачал головой. Никогда не думал, что развести Паулу на подобную дискуссию будет так легко. Однако, она права, это действительно, это меня не касается.
– Во всяком случае, добавила она уже тише, – Катарина говорит, что я перебесюсь и успокоюсь. Надеюсь, такой аргумент тебя устроит?
Устроит? Да меня это не слишком и напрягает! Почти. Просто иногда просыпаются то ли отеческие чувства, вместе с желанием объяснить, наставить на путь истинный, то ли собственнические, с тем же результатом. Хочется объяснить ей, какие сеньориты нравятся мужчинам для одного, какие для другого, и что мужчины никогда этих сеньорит в один коктейль не смешивают. Либо "жена", либо "шлюха".
Но нет – так нет. Ее жизнь, ее грабли.
Посвящение Паула прошла лишь в этом году, весной, для нее посвящение и присяга совпали. В отличие от "малышни", проходящей Полигон коллективно, ее послали на индивидуальное задание, с которого она могла не вернуться – в частности, подготовить штурм дома-крепости какого-то криминального барона далеко в провинции, внедрившись в персонал. Она выполнила задание влегкую, но по ее словам, малейший срыв – и живой бы она из того дома не вышла. Примерно то же самое будет ждать и меня – индивидуальное сложное задание, где придется проявить чудеса всех способностей, а не только физических, как "малышне".
Да, Паула не приютская, вы правильно поняли. Она попала сюда в шестнадцатилетнем возрасте, и как меня, ее прикомандировали к "чертовой дюжине", заставив девчонок дрессировать ее, делать из нее человека. Подробности того, как она в корпусе оказалась, я пока еще не слышал, но, возможно, ближе всех мы с нею сошлись именно поэтому – из-за схожести попадания.
По словам девчонок, самое трудное с Паулой было укротить ее, выбить из головы аристократическую дурь. Несмотря на то, что она бастард, от нее разило такими замашками, что хоть вешайся. Она лётала, как не лётает "малышня"; ее били, наказывали, загружали работой. И додавили – великосветские понты из нее вышли. Но на это потребовалось несколько лет.
Со мною же, по их словам, легче, я не кручу пальцы веером. Я простой, и девчонок это обрадовало. Потому, что они не представляли, как будут бить меня, им очень не хотелось делать этого. Ну что ж, хоть в чем-то есть плюсы происхождения!
Еще о Пауле. После посвящения она стала ангелом, ее начали выпускать в город. И тут, по словам остальных девчонок, понеслось. Она коллекционировала мальчиков пачками, в таком количестве, что даже им, как бы не обремененным излишней моралью в этом отношении, стало дурно. Это закономерно, в них за годы изоляции глубоко засел страх общения с сильным полом, которого никогда не было у Паулы, но закономерно не значит хорошо. Даже у меня вяли уши, когда я несколько раз, засыпая, вынужденно слушал ее россказни и хвастовство о приключениях в "увале".
– Расскажи о себе, – вздохнул я и прогнал невеселые мысли. – Кто ты. Как оказалась здесь. Почему. Я думаю, это интереснее, чем читать тебе мораль. Нам давно пора познакомиться поближе, перейти на следующий уровень доверия. Не считаешь?
Она кивнула, с последним утверждением согласилась. И начала рассказ.
– Мой дядя – глава семьи, по-вашему, клана. Очень крупного клана, аналога ваших Сантана или Феррейра по влиянию. Мать – его младшая сестра. Она нагуляла меня с кем-то из прислуги, дискредитировав этим себя, поставив на себе крест. На самом деле ничего страшного, было бы гораздо хуже, если бы мой отец был аристократом, а мать – служанкой. Я по сути все-таки аристократка, раз дочь аристократки, и многие, поверь, очень многие меня таковой считают. Но к сожалению, далеко не все.
И первая из них – тетка, жена дяди. Это мегера, гарпия, фурия – у меня нет слов, чтоб описать ее! – Паула вспыхнула. Видать, большая у нее к тетке "любовь". – Она пакостила нам всю жизнь, из-за спины дяди. Причем всегда делала это с улыбкой на лице. Это властная, очень властная женщина! Она сама из такого же влиятельного знатного рода и помыкает дядей, хоть тот боится признаться в этом, даже самому себе. И я для нее – позор семьи.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Когда я была маленькой, дядя отправил нас с мамой в семейное поместье недалеко от Пуэрто-ла-Крус. Спрятал. Там я выросла и повзрослела. Эта мегера забыла о моем существовании, и те годы были самыми счастливыми в нашей жизни. Но в тринадцать лет дядя вернул нас домой, в Каракас.
– Как я понимаю, твоя мать замуж так и не вышла, – уточнил я. Как-то слишком мало она говорила о маме, это бросалось в глаза.
Паула скривилась.
– Нет, не вышла. Так что дядя был и остается главой моей семьи. Мне никуда от этого не деться.
Так вот, мы вернулись, и начался ад. Эта женщина, она ведь все делает с улыбкой на лице, Хуан! Так у нас принято! А я за время в поместье забыла об этом. И эта женщина, пользуясь моей простотой, вначале расположила нас к себе, а затем начала подставлять меня, выставлять идиоткой везде, где только можно. И при любом удобном случае напоминать, каких я кровей. – Паула сжала кулаки в бессильной ярости. – Дядя осаждал ее, когда мог, но он занятой человек, его почти никогда не бывает дома, и я… И меня тыкали в грязь лицом постоянно, изо дня в день.
