Одна сотая секунды - Иулсез Алди Клифф (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Мальчишка, просто мальчишка, едва ли старше меня. Ему бы на сцену, а не на трон. Блистать своей ангельской внешностью и собирать охапками фанатичных поклонниц.
— Нет, — поморщился дракон, — не стоит. Предлагаю другой. Давайте за преданных и верных. Вот ты, Равид, многих таких знаешь? Верных и преданных?
— Д-да.
— Повезло, — хмыкнул Арвелл.
Сдвинули кубки, молча выпили.
Дракон сел на стол, провел пальцем по изгибу бутылки.
— Знаешь, дорогой мой друг, у меня было очень много времени для того, чтобы поразмышлять. Я все думал, чем тебя не устраивала моя персона, что ты так лихо решил совершить перестановку кадров. Кстати, поделись, на кого сделал ставку?
— Я не… не надо Рутхел, этого.
— Ты был не в курсе? — Предостерегающе растянулись в усмешке губы. — Равид, ну что ты, в самом деле-то?
Король сгорбился, спрятал лицо в руках. Не властитель передовой страны, а провинившийся мальчишка, которого отчитывает старый и добрый учитель. Но кончится терпение у наставника, и тогда неминуемо взвизгнет розга, хорошенько приложившись к оголенной заднице.
Как же он жалок в своем страхе.
— Как ты мог на меня такое подумать? На своего короля?
Блеснули сквозь раздвинутые пальцы, отразив трепыхание огня, пронзительные глаза.
— Я же сказал, — вздохнул дракон, — у меня было очень много времени, чтобы подумать и сложить фрагменты в логическую цепочку. Итак, кто?
— Скайнеры, — процедил Равид, не отнимая рук.
— Скайнеры, да… Деньги, значит? Правильно, деньги. Эх, зря ты Солейну поверил, зря.
— А что ты хотел? — Вдруг, тонко, по-девчачьи завопив, вскочил король. — Что я долго буду позориться перед всем миром? Ты — голодранец! Нищий! Случись что, так от тебя пользы вообще никакой не будет. Что, полетишь, полыхнешь огнем на врагов, да? Не я, ты позор нашей страны!
— Да чего ты так нервничаешь, Равид? Успокойся, разлей еще вина. Давай, давай, наливай, я соскучился по столь прекрасному вкусу. И подумай кое о чем. Вот он я, сижу перед тобой. Дракон, если что. И ты думаешь, что я, потомок древнего рода, нищий? Позволь тебя уверить, мой король, что это не так.
Король молчал, вцепившись в кубок, как в спасение.
— Как ты понял? — С трудом разлепились пересохшие губы.
Я с тревогой смотрела на дракона. Он выглядел беспечным, умиротворенным, и лишь особо пристальный взгляд позволил мне обнаружить холодную расчетливую ярость, бурлившую в его душе. И кровь, когда же остановится эта кровь, окончательно превращающая выглядевшую со стороны почти дружеской беседу в какой-то невменяемый трагифарс?
Рутхел пригубил вино, блаженно зажмурился.
— Неплохо, неплохо…почти как у меня. А, ты спрашивал, чем себя выдал? Ну, тут совсем все просто. Футурологический храм, Равид.
— Мальчишка, — сдавленно процедил мужчина.
— Да, в том числе и мальчишка.
Медленно таяли толстые свечи, плясали блики по стенам, отражались в глазах сидящих.
— Ты убьешь меня? — Просипел сдавленно король.
— Ну, не говори глупостей. Люди тебя иногда даже любят, тебе к лицу корона… Тем более, что ты прекрасно знаешь, что меня куда сильнее власти интересует наука. Нет, Равид, я не стану тебя ни убивать, ни свергать, мне не нужна революция в Фортисе.
Вино, дорогое, впитавшее в себя солнце и воды теплого южного края Фортисы, стояло в горле тошнотворным комом, мешающим не то что говорить, дышать. Хорошо, что мне все же не нужно раскрывать рта, по крайне мере, пока.
— А что же тогда? — Прорезался нормальный тон, чуть деловитый, но в больней мере удивленный.
Дракон ответил, как по бумаге прочитал — сухо и без эмоций:
— Ты останешься на троне, будешь приветствовать людей, принимать гостей, растить сына, заботиться о супруге. Но отныне каждый твой шаг будет согласован с подобранными мною советниками. Не с теми подхалимами, которыми ты себя окружил, а с серьезными людьми. Начнешь своевольничать — дорого поплатишься. Погибнет хоть один, и я обнаружу, что не своей смертью — украсишь своей головой одну из моих комнат в замке. Понятно тебе?
— Да.
— Тогда ступай.
Но Равид не двигался, молчал, напоминая своим видом застывшую в камне статую.
— Я неясно выразился?
— Я…
— Иди, Равид. Иди и успокой свой двор.
Король повиновался, выполз побитый дворнягой. Лучше смерть, чем такое унижение. Или нет? Наоборот, легко отделался.
Я, не шевелясь, изучала древесный рисунок столешницы. Медленно переместила взгляд на тускло блестевший кубок, на свои руки. Закончилось первое действие, начался второй акт с мысленного вопроса: почему я испытываю вину? Почему что-то изнутри без устали грызет?
Какой приговор вынесет этот безумец?
Молчали долго, тягостно.
Потом Арвелл взял мою руку, несильно, но настойчиво притянул к себе.
Коснулся губами ладони, прижался влажной горячей щекой, вдохнул, шумно и глубоко. Кольнула щетина, что-то царапнуло внутри меня.
— Когда я был там… — голос прозвучал иначе, сдавленно и прерывисто, — то думал, что сойду с ума. Но я надеялся, что когда-нибудь тебя увижу.
Промолчал, добавил:
— И ты пришла.
Отпустил руку — не сразу, опасливо, словно ожидая, что стоит только перестать чувствовать тепло тонких пальцев, как сразу исчезнет та, что упорно прятала глаза. Не могла смотреть, не могла я переселить себя и заставить снова заглянуть в бездонную глубину.
И снова вечность прошла, прежде чем прозвучали еще слова.
— Пойдем домой, Карма.
Я порывисто встала, но так и осталась стоять, растерявшись и не зная, что делать дальше, как все начать. И нужно ли, если уж на то пошло, что-то начинать? Я переселила себя, подняла голову, посмотрела в лицо, в глаза того, из-за которого вернулась в этот странный мир. Я поверила себе, потом поверила другу. Но можно ли верить ему, стоящему напротив?
Арвелл приблизился, объял руками, собой, своей сущностью, окружил, отринув весь остальной мир. Стало жарко, тесно и неожиданно спокойно, спокойно и свободно, будто распались оковы, рухнули стены, исчезли преграды, покоренные чуть сбивчивым дыханием и мерным биением сердца. Я закрыла глаза, отдалась этим звукам, поплыла на их волнах к чему-то неведомому и удивительному для себя, уверенно обещавшему, что теперь действительно все кончилось, действительно все будет хорошо.
Заговорил.
— Я не тот, о котором можно грезить, и я многого не умею. В моем доме неуютно, а подвалы не ломятся от сокровищ. Я не устраиваю пышных приемов и, похоже, все-таки не умею готовить. Я бываю глуп и безрассуден. Я обожаю летать и свое дело. Я часто забываю о времени и даже о тех, кто рядом. Я крылатый дурак, хвостатый камин и ящерица одноглазая…
— Разноглазая, — механически поправила я, растворяясь в биении сердца.
Стоять бы так вечно. Пока стоишь, не нужно… А что не нужно? Врать? Признаваться? Обнадеживать? Нет, теперь все это не то, совсем не то.
— Пусть так, — согласился Арвелл. — Я знаю, что ты искала драгоценности в моем доме, что ты хотела стащить их и начать жить своей независимой жизнью. Мелко так, подло даже… А я еще мельче, еще подлее посягнул на твою свободу. Да… Я не могу тебя заставить полюбить меня, и все же попрошу лишь об одном. Будь со мной рядом. Хоть немного. Пожалуйста.
Бьется, бьется это сердце. И кому, как ни его мерному стуку, верить?
— Ты и вправду дурак, — прошептала я, — если ничего еще не понял.
И уже громче, преодолевая нежелание что-либо менять, добавила:
— Пойдем домой, Арвелл.
Глава 46
Наверное, замок и не помнил, когда столько голосов отражалось от его сводов и гуляло по мрачным коридорам. Пришлось привести в порядок залу, отдраить колонны и стены, начистить полы и столкнуться с внезапным фактом, что в этом доме нет даже нормального стола.
Я представила себе Арвелла, в облике дракона тащащего с большой земли увесистый дубовый стол, не способный уместиться в кабине портала, и, не выдержав, расхохоталась. Когда поделилась, улыбнулся даже сдержанный Гарор, теперь важно вышагивающий с резной тростью. Дракон же, напротив, разобиделся, надулся, как мышь на крупу.
