Полет черного орла - Якоби Кейт (книги .txt) 📗
— Зачем ты сюда явился? Войско уже выступило в поход?
— Да. Я пришел, чтобы сказать вам…
В конце концов, это просто смешно! Роберт нащупал свечу на столике и одним взмахом руки зажег ее. — Кровь Сериилета! Финлей, что с тобой случилось?
Его брат скорчился в кресле в углу. Огромный синяк расплылся по его лицу, левый глаз заплыл, левая рука была на перевязи.
— А что тебе сказал Ключ?
Роберт нахмурился. Спустив ноги на пол, он принялся натягивать штаны и рубашку, все еще не сводя глаз с Финлея.
— Ну так что? — Голос Финлея превратился в шепот. — Ты мне не скажешь? Надеюсь по крайней мере, что мои усилия не пропали даром.
— Уж не хочешь ли ты сказать…
— Я пытался тебя остановить, — Финлей поднял голову, его глаза сверкнули. — Когда ты ворвался в пещеру, я схватил тебя за руку, поскольку знал, что ты собираешься сделать. Я боялся, что ты пострадаешь, что Ключ может убить тебя за подобную дерзость. Вот я и попытался тебя остановить, — Финлей помолчал, — а ты меня оттолкнул.
— Но я же… — Роберт помнил, что совсем не применял силу для того, чтобы высвободиться. Как мог он так изувечить Финлея? Должно быть, братец шутит!
— Ты мне не веришь, да? — Голос Финлея переменился, теперь он звучал резко. — Разве мог ты так обойтись со своим младшим братом? Причинить ему физическую боль? Нет, такого не могло быть! Ведь именно так ты думаешь?
— Финлей, ты не понимаешь…
— Я очень хорошо все понимаю! — Финлей наклонился вперед в своем кресле. — Я лучше всех знаю, как безжалостно ты день за днем, год за годом гонишь себя вперед. И ты гонишь вперед и всех нас, тянешь за собой, хотим мы того или нет. Так что не понимаешь ты, а не я! — С этими словами Финлей поднялся, тяжело дыша; чтобы сохранить равновесие, ему пришлось схватиться за спинку кресла. — Я знаю, как сильно ты любишь Дженн, Роберт, но ты настолько одержим пророчеством, что для тебя ничто больше не имеет значения!
— Неправда, — Роберт встал и твердо посмотрел в глаза Финлею. — Разве я начал бы войну против Селара, будь это так?
— Да разве стал бы ты в противном случае втягивать нас в войну? — Финлей, сверкая глазами, сделал шаг навстречу брату. — Какой прок проливать кровь, когда на самом деле было бы достаточно тебе одному сразиться с Нэшем?
— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.
— Нет, не знаю, — и ты тоже не знаешь. Ты просто позволил пророчеству определить твой путь — к наименее устрашающей цели. — Финлей помолчал, потом ядовито продолжил: — Вчера ты мог убить Дженн, ты изувечил меня: доказательством тому мои синяки, но ты не желаешь верить, что это твоих рук дело. Ты даже не считаешь нужным извиниться. Я — просто еще одна жертва, которую ты принес ради достижения своей цели.
— Но мне действительно жаль, Финлей. — Роберт протянул брату руку, но тот сердито отмахнулся.
Финлей стоял перед Робертом с полными слез глазами.
— Ты причинил мне боль, Роберт, и на этот раз я не уверен, что смогу тебя простить. — С этими словами он повернулся и вышел, громко хлопнув дверью.
Когда Финлей появился из комнаты Роберта, Марта подняла на него глаза и хотела что-то сказать, но каменное лицо Финлея остановило ее. Он двинулся к выходу, но помедлил и оглянулся на нее.
— Прости меня. Ты, конечно, не хотела слышать того, что услышала. Я собираюсь убедиться, что к отъезду все готово. Насколько я знаю Роберта, он захочет отправиться в дорогу, как только позавтракает. В конце концов, сражения ожидаются не только здесь.
Уйти Финлею не дал Мика: он вскочил и загородил собой дверь. Двое мужчин смотрели друг другу в глаза несколько Долгих секунд, потом Мика сказал:
— Вам не следовало так поступать.
— Ты о чем? — проворчал Финлей. — Не следовало откровенно говорить с ним? Он же мой брат.
— Это не основание.
— Ох, перестань защищать его, Мика! — рявкнул Финлей. — Уж поверь: Роберт вполне способен сам позаботиться о себе!
Он протиснулся в дверь мимо Мики и ушел; его быстрые шаги затихли в коридоре.
Марта обошла стол и взяла Мику за руку.
— Разумно ли было с ним спорить? Мика растерянно покачал головой:
— Не знаю. Проклятие, я теперь вообще ничего не знаю!
Дженн лежала в постели, прислушиваясь. Давным-давно, когда она впервые оказалась в Анклаве, она прислушивалась точно так же, ловя обычные здесь звуки, запахи, настроение людей. Тогда жители Анклава относились к ней с опаской — как к незнакомке, обладающей непонятными способностями, но и только.
Теперь же она стала джабиром, стала на всю жизнь привязана к Ключу.
«Радуйся, малышка. Союзница. Все хорошо».
«Ты что, никогда теперь не оставишь меня в покое? Никогда не дашь побыть в одиночестве?»
«Такова участь джабира».
«Разве так же было с Уилфом? И с Маркусом, и со всеми остальными до него?»
«Они были слишком слабы, чтобы чувствовать, как ты. Малышка, Союзница…»
«Ну да, все это я уже слышала. Что еще ты мне скажешь?»
«Не сейчас, со временем. Мы всегда будем с тобой».
Дженн почти ничего не видела — лишь светлое пятно там, где на столе у стены стояла свеча. Напрягая зрение, она могла еще заметить движение — ничего более.
Почему у нее такое ощущение, словно каждая ее мышца растянута так, что едва не порвалась? Почему голова болит, как будто ее огрели молотком? Шишки Дженн не нащупала. Сейчас она чувствовала себя отдохнувшей, но встать не смогла бы. Казалось, тело ее состоит из засохшей глины, которая потрескается от любого движения.
Поэтому Дженн продолжала лежать и прислушиваться. Звуки, тихие и робкие, постепенно менялись. Скрипнула дверь ее спальни, раздался теплый и дружеский голос Арли:
— Чувствуешь себя лучше? Может, поешь?
— Да, но не сразу. Роберт здесь?
— Нет. Я принес бульон, который Марта приготовила специально для тебя.
— Роберт здесь. Я могу видеть его колдовским зрением. Попроси его зайти ко мне, пожалуйста. Мне нужно поговорить с ним до его отъезда.
Ответом ей было молчание; Дженн затаила дыхание. Тишина была полна неуверенности, опасений, хоть это и не выражалось словами. Потом в коридоре прозвучали более тяжелые шаги, дверь распахнулась и закрылась.
Он был в ее комнате, хоть Дженн и не могла его видеть. Ей стало легче различать окружающие предметы, когда она закрыла глаза: Роберт казался теперь более темной фигурой на фоне серой пустоты.
— Арли говорит, что ты скоро поправишься, — ровным голосом сказал Роберт, остановившись у изножия постели.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно.
— Когда ты уезжаешь?
— Через час. Все уже готово.
— Значит, у нас мало времени.
— Да-Дженн протянула руку, безмолвно попросив Роберта подойти ближе. Роберт заколебался, потом все же сел на край постели, но руки Дженн не коснулся. Когда он наконец заговорил, Дженн с горечью подумала, что голос — единственное, что для нее осталось реальным. В словах Роберта прозвучала теплота, но и глубокое горе.
— Ты хотела знать, боюсь ли я, но никогда не спрашивала, чего я боюсь.
— Нет, не спрашивала.
— Почему?
— Разве ты сказал бы мне правду?
Роберт вздохнул, все еще опасаясь открыть душу.
— Представляешь ли ты, насколько ты мне дорога? Пытаясь сбросить тяжесть, давящую ей грудь, Дженн снова протянула руку и на этот раз коснулась Роберта. Теперь он не отстранился. Последовавшее молчание нарушали лишь долетающие из-за двери еле слышные звуки. Наконец Роберт заговорил снова:
— Знаешь, если бы Ключ не сказал, что нас связывают Узы, я нашел бы способ уломать твоего отца. Много лет назад я уговорил бы его дать согласие на наш брак.
— Это было бы нелегкой задачей — он ведь презирал тебя.
— А теперь ты принадлежишь Ключу. Более того, он говорит, что Ключ — ты. Думаю, ему это всегда было известно.
— Каким образом?
В тихом смехе Роберта прозвучала горечь.
