Девятнадцать стражей (сборник) - Пратчетт Терри Дэвид Джон (книги бесплатно без онлайн .txt, .fb2) 📗
– А сколько у Птаха, мать его растак?
– Этого он и сам, наверное, не знает. Численность населения на подвластных ему землях оценивается от двухсот пятнадцати до двухсот восемнадцати миллионов.
– Аж столько?! – поразился Варжад. – И откуда взялись все эти тучи народу?
– На Севере царит бедность, Ваше Величество. Они размножаются с небывало высокой скоростью, – сообщил Ламберо, подразумевая очевидную связь этих двух фактов.
– Это естественное демографическое давление, – сказал Генерал, присев на подоконник перед королем и кладя трость поперек бедра, левую руку – на ее навершие. – Рано или поздно такой вот Птах должен был возникнуть. Его несет волна естественного прироста, он словно молния, аккумулирующая энергию грозы. Еще твой прадед издал декрет, закрывающий границы империи для иммигрантов. Богач остается богачом, лишь пока рядом для контраста есть бедняк. Именно поэтому наступление Птаха кажется настолько абсурдным, если посмотреть на карту: земли его рядом с землями Империи и союзников кажутся, и это без преувеличений, блохой рядом с драконом. Но это плохая точка зрения.
– А какова хорошая, а?
– Хорошая такова: неполных семьсот лет назад всей нынешней Империей были Чурма, залив, остров Маяка – тот, что ушел на дно во время Двенадцатилетней – и окрестные села. Да еще барон Анастазий Варжад, у которого хватило отваги поднять восстание во время Великого Поветрия. А царица Йикс взглянула на карту, увидала блоху возле дракона и отозвала высланные войска.
– Ну и что это за убогие аналогии? – рассердился Бирзинни, завершив некий короткий разговор по своему зеркалу. – Типа что? Типа мы – колосс на глиняных ногах? А Птах с его варварским сбродом – будущая Империя?
– В этом мы смогли бы убедиться единственным образом, – спокойно сказал Генерал. – Ожидая. Но ты и правда хотел бы позволить ему выстроить свою империю?
– У тебя просто-напросто смещенная перспектива, – Бирзинни замахал в сторону Генерала деактивированным зеркалом. – Это все из-за твоих чар: ты живешь, и живешь, и живешь, еще один век, еще один, история целых стран заключена между твоими молодостью и старостью; даже захоти ты – не изменишь этого масштаба.
– Для королей, – сказал Генерал, глядя Варжаду прямо в голубые глаза, – это самый верный масштаб, вернейшая из перспектив. Мы должны ударить сейчас, пока Птах увяз в Княжестве. Не примериваясь, не щупая, изо всех сил. Выйти на него через Верхний и Нижний Перевалы, войти с запада Оболонью и морским десантом в К’да, Озе и обеих Фуртваках; и воздушным, разбивая ему пути снабжения. Сейчас, нынче же.
Варжад отбросил сигарету, принялся обгрызать ноготь.
– Я должен на него напасть? Ни с того ни с сего, без причины?
– Причина у тебя есть. Лучшая из возможных.
– Какая?
– Сейчас Птаха можно победить.
– Войны хочешь?! – крикнул Бирзинни, вскидывая руки над головой и разбудив этим своим криком дремлющего возле камина министра финансов, Сашу Кверца. – Войны?! Агрессии на Лигу?! Ты сдурел, Жарный?!
Довольно давно к нему никто не обращался иначе, чем «Генерал», ну, может, «господин граф», даже очередные метрессы, и теперь Железный Генерал воткнул свой ледяной взгляд в возмущенного премьера.
Бирзинни отступил на шаг.
– Я тебе не герольд! Давай без этих фокусов! У меня есть демон, ты меня не сглазишь!
– А чтоб вас раскорячило! Ну-ка, тихо мне тут! – крикнул король Богумил Варжад – и действительно моментально наступила тишина.
– Ты, Генерал, – король ткнул в Генерала пальцем. – Я вот припоминаю: ты уже какое-то время пытаешься подговорить меня против Птаха. Еще чуть ли не в Оксфельде пытался выжать из меня согласие на продолжение той гномьей железной дороги под Перевалы. Ты давно уже это планируешь. Я говорю! – потряс он пальцем. – Не прерывать, сука, когда король говорит! Я не знаю, что ты там себе воображаешь! Лет сто у тебя не было нормальной войны, и потому ты размечтался о какой-нибудь кровавой зарубе, да? Я не собираюсь остаться в истории тем, кто развязал глупую, ненужную, бессмысленную и не спровоцированную ничем войну! Ты меня слышишь?
– Он ту ветку и так построил, – сказал Бирзинни.
– Что?
– Ту железную дорогу гномов.
– За мои собственные деньги, – проворчал Генерал. – Из государственного бюджета я ни гроша не взял.
– Боже милостивый, да что тут происходит? – вскинулся Варжад. – Это что, какой-то заговор обезумевших милитаристов?
– Не знаю, случится ли это завтра или через год – или через двадцать лет, – сказал Генерал, вставая с подоконника. – Но я знаю, я уверен, что Птах в конце концов ударит и по нам. А тогда – тогда это будут его решение, его выбор – и момент, удобный для него. Нам стоит защищаться, пока мы еще можем, пока ситуация выгоднее для нас.
– Ты хотел сказать: для тебя! – рявкнул Бирзинни.
Генерал твердо оперся на трость, заиграл желваками.
– Обвиняешь меня в предательстве?
Премьер расчетливо выказал смешение.
– Я ни в чем тебя не обвиняю, как бы я посмел…
Седоволосый министр финансов полностью пришел в себя.
– Вы что, совсем спятили? – заскрежетал он. – Бирзинни, ты с лестницы на голову не падал? Железного Генерала подозреваешь в предательстве? Железного Генерала?.. Да у него было больше шансов получить корону Империи, чем на этой короне – звезд! О предках твоих еще и во снах не слыхали, когда он вешал за непокорность и сговор против короля! Два раза был регентом; он хоть бы на день опоздал с передачей полноты власти? Дважды ему самому предлагали трон, но он отказывался! Из голов казненных им предателей можно сложить кучу повыше Башни Хассана! Ты столько раз, бреясь, не ранился, сколько его пытались убить – и как раз за верность короне! Он две семьи потерял в бунтах и восстаниях! Около тысячи лет стоит он на страже рода Варжадов! Тут вообще этого рода не было бы, когда бы не спасенные лично им твои предки, Богумил. Радуйся, что рядом с тобой есть такой человек, поскольку ни один другой владыка на Земле не может похвастаться таким верным подданным, в верности которого ты можешь быть настолько уверен. Я бы скорее в себе засомневался, чем в нем! – И сказав это, Кверц снова заснул.
Желая уйти от косых взглядов, которыми одарили его раздраженные столь непривычно искренней речью министра финансов, Генерал отступил в темный угол и уселся там в подставленном под барельеф грифона кресле, обтянутом черной кожей. Трость он положил поперек бедер, руки опустил симметрично на поручни, хотя, конечно, ни о какой симметричности здесь и речи быть не могло, поскольку взгляд смотрящих всегда перескакивал к левой руке Генерала. Это была прославленная Железная Рука, Магическая Ладонь.
Восемь веков непрерывно совершенствуясь в своих урвитских искусствах – до того, как вообще появилось это слово «урвит», до того, как Генерал стал генералом, до того, как запустил тайные механизмы своей долговечности, – уже тогда, в самом начале, он был знаменит этой своей инкрустированной драгоценностями и металлом конечностью. Легенда гласила, что, занимаясь темными искусствами (а порой были это искусства, считавшиеся весьма и весьма темными), Жарный вступил в сговор с настолько могущественными Незримыми, что не смог с ними совладать, – и когда во время очередной встречи с ними дошло до ссоры, существа его атаковали. Огромным усилием воли он одержал над ними победу и чудом выжил; но утратив в сражении власть над левой рукой, не смог ее вернуть. Поняв вскоре безрезультатность всех известных форм лечения, чтобы не остаться калекой до конца жизни (которая обещала стать чрезвычайно долгой), он решился прибегнуть к магии: и поэтому имплантировал себе в соответствующие места руки, ладони и пальцев психокинетические рубины. С той поры мертвой конечностью двигали и управляли не мышцы и нервы – происходило это без какого-либо их участия, исключительно одной силой мысли Жарного. Так он де-факто превратил часть своего тела в магический артефакт. Презирая полумеры и редко останавливаясь на полпути, Жарный и в этот раз не свернул с дороги, которая открылась перед ним после такой операции. Были следующие имплантации, новая магическая машинизация – трансформируя руку и ладонь в мощный и становящийся все мощнее, сложный и все усложняющийся многозадачный семиорганический магоконструкт. И процесс этот, по сути, не завершился; века шли за веками, а он все продолжался. Высовывающаяся из рукава куртки, ладонь Генерала сейчас выглядела как пульсирующее холодной, неорганической жизнью сплетение металла, стекла, дерева, драгоценных камней, нитей, твердейших, чем эти последние, – но при этом и тела. Согласно легенде, мановение пальца Генерала ровняло с землей несокрушимые крепости; согласно легенде, сжатие этого кулака останавливало сердца врагов, замораживало им кровь в венах. Но это была легенда – сам Генерал все отрицал.
