Телохранитель для мессии. Трилогия - Морозова Юлия (серия книг .TXT) 📗
— Надельник-месяц встречают, — пропыхтела мне в спину Эона. — Отец всенепременно пирушку закатывал, чтобы удача стороной не обошла, Единый добром не обидел, а торговля ширилась и... Неужели добрались?
Надсаживающим рывком мы пролетели расстояние до цели забега и упали, не в состоянии сделать ни шагу. Даже погрузив руку в прохладную воду, я с трудом могла поверить, что наш изматывающий марафон закончился.
Река была широкая и неторопливая: редко что могло вывести ее из себя. Да и название носила соответствующее — Тихая. Пусть норовистые горные речки да не уважающие себя речушки-вертихвостки пытаются доказать свою значимость сбивающим с ног бегом, а Тихая себе цену знала! Величаво несла она воды между берегами, усыпанными мелкой круглой галькой.
— Не распускаемся. — Кирина приподняла голову. — Потом плыть не сможем.
Опаньки... Уже приплыли.
Мой любимый стиль плавания назывался просто и красиво — топориком. Иными словами, оказавшись в воде, я верно и неотвратимо шла ко дну. Могла еще побарахтаться на глубине где-то по шею, но, как только переставала чувствовать дно под ногами, — все, привет русалкам. И сейчас я лихорадочно прикидывала, как поделикатнее довести эту «приятную» новость до спутниц.
А если понадеяться на знания, обеспеченные ритуалом? Не может же Избранная бесславно утонуть, правда?
«Можно еще выколоть себе глаз и повеситься на ближайшем ясене, проткнув себя копьем — проверенный веками способ обретения божественности ». Благодарю, но я православная христианка, и Один у меня не в авторитете.
— Ну-ка, подсобите мне, — Кирина уперлась руками в серый валун.
«Вот и камешек на шею нашелся ». Остряк-самоучка.
Из углубления под камнем неранка с трудом вытянула небольшой сверток, обернутый в грязные, вонючие тряпки.
— Фу-у, — скривилась светловолосая. — Что это?
— Бренные останки, — без тени улыбки разъяснила я. — А что еще ты ожидала найти под надгробным камнем?
Девушка позеленела и отпрянула от камня. Одной мне было его не удержать, и валун довольно бухнулся на прежнее место, чуть не придавив Кирине руку.
Я всегда так по-дурацки шучу, когда нервничаю...
Неранка неодобрительно покачала головой, глядя на нас, и распотрошила сверток. Тряпки скрывали четыре крепких бурдюка и моток веревки.
— Проспорила бутылку можжевелки, — вздохнула Кирина и малопонятно пояснила: — Никогда не пейте с провидицами — такого накаркают... Ладно, давайте вещи грузить.
Поднадутые совместными усилиями, связанные вместе бурдюки превратились в некое подобие плавсредства. Спустив его на воду, мы уложили сумки и оружие, стараясь равномерно распределить нагрузку на плоту и хорошенько все закрепить.
— Рель, чего застыла? — Эона подпрыгивала на одной ноге, стягивая штанину с другой. — Раздевайся.
— Может, не стоит?
— Ну, если тебе одетой плыть сподручнее... — съязвила Кирина, удерживающая покачивающийся почти у самого берега плот, затем неожиданно уставилась на меня как на сумасшедшую. — Или ты стесняешься?!
— Да нет... я... я плавать не умею, — призналась я и нервно рассмеялась, хотя всем было явно не до смеха. — Моста или переправы нигде поблизости нет?
На берегу воцарилось ошеломленное молчание, а река, казалось, насмехалась надо мной громким, жизнерадостным журчанием.
— Что, совсем-совсем? — не поверила Эона, выросшая у моря.
Я ее прекрасно понимала: как же, Избранная, и не умеет плавать!
— Совсем, — отрезала я. — Нет, безусловно, речушку шириной в два моих роста и глубиной по грудь я еще осилю, но большего — не просите.
На их лицах отразились тяжелые душевные терзания: то ли, несмотря на все мои заслуги перед будущим отечеством, бросить меня здесь, к собачьим бесам и не маяться дурью, то ли все-таки ради немеркнущей славы рискнуть здоровьем, помучиться и перетащить обузу на своем горбу на тот берег. Жажда всеобщего признания губила и более стойких личностей, поэтому мне, в конце концов, была предложена помощь в препровождении через реку. Я не заставила себя долго упрашивать и быстренько избавилась от одежды, решив не трогать только бинты (как же они мне надоели!).
— Рель, быстрее!
Я вздохнула и нерешительно полезла в воду, поднимая тучи брызг и громко ойкая каждый раз, когда наступала на острый камень.
— Ну что ты как корова! — Кирина на пару с Эоной, зайдя в воду по пояс, мешали течению, норовящему перевернуть плотик. — Осторожнее нельзя?
Осень все сильнее теснила загостившееся лето, поэтому температура воды была далека от совершенства, как то «парное молоко», но все же и не ледяная. С опаской заходя глубже и следя за тем, как дно исчезает в речной темноте, я непроизвольно припоминала жуткие истории про утопленников, русалок, водяных и прочую гидрофильную шушеру. Знания, почерпнутые отчасти из домашнего фольклора, отчасти из уроков аалоны Рениты, совершенно перемешались в памяти, образовав в голове полную кашу.
Стоило моим бедным ножкам не почувствовать дна, как тщательно концентрируемая безмятежность улетучилась в неизвестном направлении, благородно уступив место тихой панике. Титанические усилия были брошены на ее подавление, лишь бы не дать ей вырваться из меня беспорядочным барахтаньем.
Нас сносило течением, усилий спутниц еле хватало, чтобы по чуть-чуть двигаться не только в сторону, но и вперед. Я изо всех сил цеплялась одной рукой за плотик, а другой за неранку, смиряя желание обхватить ее руками и ногами и не отпускать до самого берега. Разумеется, делать этого не следовало, чтобы не добавлять трех свеженьких утопленниц к уже, безусловно, имеющейся коллекции.
На середине реки, когда я вполне приноровилась к денному способу передвижения, что-то пощекотало правую пятку.
«Это маленькая рыбка. Очень маленькая. Она просто проплыла рядом». Мои пальцы до посинения вцепились в Кирину.
— Хмарные бесы тебя задери! — Та зашипела от боли. — Отпусти сейчас же!
— Прости. — Я ослабила хватку.
Зря...
Тут же за пощекоченную пятку дернули со всей дури.
От неожиданности руки разжались, и я почти бесшумно ушла под воду, которой было далеко до прозрачности слезы. Воздух в легких быстро заканчивался, барабанные перепонки запротестовали против стремительного погружения острой болью. В слепом ужасе руки и ноги судорожно дергались, пытаясь оттолкнуть что-то холодное и скользкое, но без толку — я попробовала закричать, набрав полные легкие воздуха... ой нет, воды... то есть...
Я действительно дышала !
Жидкость проникала в мои легкие так же естественно, как прежде кислород, не вызывая ни малейшего чувства дискомфорта. Это обстоятельство неожиданно меня успокоило, заставило собраться и подумать. Едва движение прекратилось, я определилась с расположением верха — хотя расплывчато-тусклый кругляш солнца обнаружился совершенно не там, где предполагалось его застать. Глаза свыклись с видоизмененным светилом, и окружающая зеленоватая муть прояснилась. Теперь можно было посмотреть вниз, на то, что еще удерживало меня за ногу.
Угловатая девушка-подросток с острыми плечиками и едва наметившейся грудью уставилась на меня перепуганными серо-зелеными глазищами (насчет цвета я была не совсем уверена вследствие своеобразного освещения и ракурса). Хрупкую шейку опутывал шнурок с кулоном из витой перламутровой раковины. Нервно постукивающий по дну рыбий хвост поднимал темные илистые тучки.
Русалка... Правда, какая-то нестандартная. Где шикарные формы, кои обязаны быть, согласно слышанным мной рассказам? Вместо них прыщики — зеленкой мажьте, авось пройдут, как говаривал первый бабник нашего офиса. А на голове не роскошные кудри длиной до колен... тьфу... середины хвоста — задорный ежик волос цвета речной тины, придававший девочке сходство с панкующими малолетками моего мира. Не хватало только пирсинга, натыканного по разным частям тела. Но и без него у русалки была очень колоритная внешность.
Какого черта лысого понадобилось от меня этому трудному подростку?!
