Возвращение к истокам (СИ) - Садыкова Татьяна (книга бесплатный формат TXT) 📗
Я кивнул на шкатулку:
- Да. Слезы опасны. Они даруют могущество на краткое время, забирая в уплату самое ценное, что есть у человека - его жизнь.
- Равновесие, - прошептал Валерий, открыто посмотрев в мои глаза. - Пресветлая справедлива и жестока одновременно, она может быть и судьей, и палачом. Глупцы те, которые твердят, что Она милосердна. О, нет. Великая дарует каждому то, что он заслуживает и если вознамерился принять ее дары, то не думай, что милость будет вечна - однажды она придет за платой. Не только ты и твои друзья, Никериал, пытались воспользоваться даром Пресветлой - десятки лучших жрецов, избранных самим Преосвященством, узрели будущее с помощью ее щедрого дара, но свет его их ослепил, а некоторых и убил, - он покачал головой. - Не для смертных умов ее дары. Не для смертных.
Я кивнул, принимая это к сведенью. Глупо было не думать, что жрецы за столько времени не пытались воспользоваться слезами Элисень. Пытались, да вот только в организме обычного человека мало энергии, которую почти сразу же реликвия выпивает и везунчики те, которых она лишь ослепила. У магов же резерв энергии был куда больше и воздействие артефакта было заметно не сразу, а через некоторое время, когда “яд” праны разошелся по всем венам и медленно убивал носителя, подкидывая ему обрывки ведений, руша его психику и выпивая жизненные силы.
Хорошо, что Ирен даже не пыталась ими воспользоваться, а просто хранила. Я даже боюсь представить, что было бы с ней в противном случае…
- Так ты знал, Валерий, что они убивают? - спросила у бывшего жреца Шион, видно, об этом она не знала, хотя и занимала не последнюю ступень в иерархии жрецов и имела прямой доступ к реликвии.
Женщина даже отодвинулась от шкатулки подальше, с беспокойством взглянув на своего мужа.
- Не бойся, милая, - улыбнулся он, и под ее судорожный вдох открыл нехитрый замочек шкатулки, и, раскрыв оную, явил на свет мерно сияющие слезы Элисень. На миг желтовато-оранжевый свет затопил полутемную комнату, рисуя по стенам теплые тени. - Они безопасны, если не тревожить их суть.
В руках Валерия они сияли мерно, без причудливых переливов, и вправду казалось, что реликвия уснула, убаюканная в ласковых руках бывшего жреца. Он дотрагивался до них осторожно, словно, до драгоценности, шептал слова молитв, больше похожие на мантры, и от его слов, они затухали, пряча весь свой свет глубоко внутри.
Меньше чем через минуту реликвия стала невзрачным тусклым камнем оранжевого цвета, больше похожим на какую-то речную гальку, чем на источник света Пресветлой.
- Это колыбельная, - ответил на мой невысказанный вопрос мужчина, аккуратно убирая цепочку с камнем обратно в шкатулку. - И так уж случилось, что я ее знаю. Каждый раз, когда они просыпались, нам приходилось ее петь.
- И часто?
- О, достаточно, - лукаво улыбнулся Валерий и сменил тему для разговора. - Я так понимаю, что не просто так ты явил нам реликвию Пресветлой?
Я покаянно кивнул. Молодая пара переглянулись и, мне кажется, все всё прекрасно поняли и без моих объяснений.
- Хорошо, - твердо озвучила решение семьи Шион. - Мы готовы.
- Это наш долг, - кивнул Валерий.
Я неверяще посмотрел на этих заговорщиков. Они что, согласны? Так просто? Без уговоров? А я-то уж целую речь приготовил, в которой слезно умолял их забрать у меня эту проклятую вещь и готов был даже пожертвовать самым дорогим - целым фунтом изумительно-вкусного шоколада.
- Простите… - только и смог выдавить из себя я. Я взвалил на них свою неподъемную ношу, а они лишь молча согласились, ничего не требуя взамен… Это было так странно и необычно, что у меня не находилось слов, чтобы описать свои чувства.
Валерий встал, и, подойдя ко мне, положил свою ладонь на мое плечо.
- Ты принял правильное решение, Никериал, когда принес к нам реликвию Великой, - мужчина смотрел уверено, говорил тихо, но твердо, без толики лукавства. - Мы по себе знаем, что всем людям свойственно ошибаться и многие слуги Пресветлой подвержены яду алчности и гордыни. Слезы Элисень нужно беречь от всех и, особенно, от людей. Божественные дары несут в себе великий соблазн…
Уходил я от них глубокой ночью, пребывая в полном смятении. Да, я помог и спрятать слезы в погребе, наложив кучу защитных чар и даже начертив рунные круги на крови Валерия и Шион вокруг тайника, но все равно беспокойство меня не покидало - А правильно ли я поступил? Нужно было доверять такую вещь простым людям? Ответ был однозначен - нужен. Да пришлось принести в жертву только что налаженную жизнь этой пары. Но они ни секунды не сомневались в своем решении, готовые пойти на все, чтобы слезы не достались тем, кто сможет обратить их во зло.
Выйдя за околицу, я оглянулся назад, ища взглядом тусклый свет окон молодой четы бывших слуг Пресветлой. Вся деревня уже давно спала, лишь они все сидели в горнице и, видимо, решали как жить им дальше.
Я плотнее запахнул плащ, вдыхая холодный ночной воздух, прошелся до пруда, цепляя полами одежды траву, около часа слушал сверчков, кваканье лягушек, смотрел звезды. А после, телепортировался домой, навсегда оставляя эту деревню и ставя жирную точку во всей этой истории.
Эпилог
Суд над Стефаном и его казнь состоялась спустя месяц.
Заседание прошло за закрытыми дверями, но все равно, зал был полон, некоторые умники даже притащили свои карманные зеркала, показывая своим друзьям через отражение все, что происходило на суде. Их, конечно, ловили, отбирали запрещенные предметы и выставляли вон, но, чую, человеческую смекалку и изобретательность невозможно было предугадать.
На суде даже присутствовала важная персона - Его Величество Ариан Келионендорский, который на днях был коронован и после этого, развил бурную деятельность по истреблению врагов государства. Стефан был первым в его списке и, восседая рядом с членами Совета, молодой король презрительно смотрел на осужденного, получая истинное удовольствие от процесса.
Сама же ложа Совета была заполнена не полностью - как и в прошлый раз на моем суде не хватало Микио, но, к сожалению, сегодня он не мог больше потрясти публику своим эффектным появлением, ибо до сих пор лежал в госпитале.
Я и Ирен проходили свидетелями по этому громкому делу, принцесса жалась ко мне, дрожала как осиновый лист, под пристальным, ненавидящим взглядом Стефана, он, словно обжигал, пытался задушить, заставить исчезнуть. Бывший Советник не слушал о том, как решают его судьбу, он прекрасно понимал, что весь процесс это чистой воды фарс, чтобы прикрыть формальностями попытку его уничтожить, сбросить с пьедестала, что он последний неугодный в этом новом мире. Да, он прекрасно понимал, кто на самом деле его враг, и неистово ненавидел, не спуская с меня глаз. А я же… а я просто ему улыбался и оттого он злился сильнее.
Как-то Ирен у меня спросила, ненавижу ли я Стефана за все то, что он мне сделал? Я ответил, что нет, чем безмерно удивил принцессу, которую аж трясло от любого упоминания имени бывшего советника ее отца. Она винила магистра во всех своих бедах, во всех несчастьях, которым пришлось пережить ее семье и искренне хотела стереть с лица земли любое упоминание об этом маге. Она была молода, горячна и как и все юные создания делила мир на черный и белый. Для нее было немыслимо понять Стефана, представить почему он стал таким, каким он есть сейчас. Что его сломало? Ведь люди не бывают изначально злыми, их такими делает окружение.
Я его презирал. Да, я знал, что его сделало таким, даже попытался объяснить это Ирен, на мгновение увидев в ее глазах жалость, но все равно кроме презрения, ничего не мог к нему испытывать. Как и мой отец, он потерял в самом начале эпидемии свою семью, тогда, когда еще и не было толком известно о том, что из себя представляет зараза. Да, он хотел вернуть свою семью, был одержим этой идеей и стал тем, кем есть сейчас, и он сам виноват в этом. Его нельзя было оправдать.
