Кембрия. Трилогия (СИ) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Жену храбрый гезит‑копейщик с собой на опасное, хоть и прибыльное, дельце в Уэльсе волочь постеснялся. Для мужских надобностей вызвал рабыню. Опробованную. С сыном. Этот‑то отпрыска от рабыни и за щенка не держал. А новая хозяйка добрая, мало что сида да ведьма. Какая разница? Сын же, пусть и будет носит имя сиды – так ведь все равно, кровь‑то чья? А станет благородным. И не разлучила. Все таки к хорошему привыкаешь быстро, и Нарин уже начинало казаться, что война богов длится вечно. И будет длиться вечно. И хорошо. Вот только било…
И лишь к тому, что каждый день по шестнадцати мешков, каждый из вот такущего куска ткани, отправляется в пасть Кричащему холму, кормилица сидовского приемыша привыкнуть не могла.
Пусть грубая, конопляная, но ткань. Пока Нарин не попала в Уэльс, лен и шерсть ей доводилось только стирать. Носила вот как раз коноплю. Ну может, спряденную и вытканную получше, чем мешковина. И все равно третью неделю каждый день… А мешки большие, каждый в два человека весом. Материи на них нужно много.
Когда кормилица робко спросила сиду, как же это получается, та только ушами дернула.
– Надо будет, городами стрелять буду. Главное – иметь на это средства. На мешки средства есть. На кормежку пленных – тоже.
Очень странные средства – не золото‑серебро. Поцарапает грязным перышком кусок тонко выделанной кожи, прижмет испачканный в зелье пальчик – и заплатила за товар. И никто не жалуется, не кричит, что кусочек кожи вместо монеты взял. Нарин проверила – видят купцы именно кожу. Чудеса… А сида удивляется обычным житейским поворотам.
– Бред какой‑то… – привычно возмущалась Немайн, глядя, как ребенок сосет чужую грудь. Последние дни она уже переносила кратковременную разлуку с малышом. Если тот оставался в пределах видимости. – Родительница, живая, числится кормилицей, а матерью считается девица. Незамужняя и вообще, э…
– Невинная. – Анна возится с очередным зельем. Из глиняной реторты валит пар.
– Вот именно. Что ж это такое?
– Жизнь. И не такое случается. Ты, наверное, и более странного повидала.
– Да это как сказать, – Клирик припомнил сказки. – Если уж у фэйри ум за разум заходит от того, что обед варят в скорлупе и одно яйцо варят на семерых работников, то от этого вот и вовсе можно свихнуться…
– А пар – это сущность воздуха или сущность воды? – вслух задумалась Анна. – Стоп. Не отвечай, нет, не отвечай. Я сама. Я опять не до конца разложила вопрос. Пар – это вода, дождь, только незрелый, верно? А дождь – это часть воздуха. Точнее, то, что из воздуха падает. Когда созреет. Значит, пар – это и вода и воздух. Воздух с сутью воды. Интересно, стоячий или подвижный? Можно додуматься, а можно…
Клирик с удовольствием слушал. Взрослый человек, а потому вмешиваться нужно только тогда, когда опыт становится опасным, а размышление превращается в муть. Иногда стоит молчать даже в ответ на прямые вопросы. Когда Анна работала сама – получалось интересное. То, что он себе недавно и представить не мог. Научная магия в действии. Теорию взяла из ТРИЗа
note 10
, Альтшуллера – по рассказам – сочла великим магом, посильнее Мерлина. При этом у нее совершенно отсутствовала присущая большинству инженеров зашоренность. Она ведь совсем не представляла себе конструкцию даже элементарных, для Клирика, машин. А раз так, то и готовых, шаблонных решений у нее не случалось. А дифирамбы, которые спел Клирик применению физических эффектов вместо движущихся частей, оказали дополнительное действие…
Вот сейчас Анна осторожно поднесла тряпочку к носику реторты. Та фыркнула, лоскут взвился…
– Подвижный. То есть ветер. Наставница! Выходит, моряки, когда нет ветра, могут сделать его из воды, вскипятив ее? И не брать с собой весел, а ходить только под парусом?
– Могут, – немедленно согласился Клирик. – Ты думаешь, тут подойдет обычный парус?
– Обычный парус ловит обычный ветер. Особый ветер следует ловить особым парусом. Но каким – я пока не вижу…
Полог откинулся.
Немайн отвернулась от полуденного света.
– Кто?
– Селиг Муллан, леди сида. Я из Пенгверна. Беженец. С матерью и сестрой пробираюсь к Арбет, к родне. Нашу ферму саксы сожгли.
Обычная для Уэльса история…
– Я тут видел, как у тебя молоток пропал, и понял кое‑что. О Гвине. Не согласишься ли поговорить со мной наедине?
– Хорошо. У камнемета устроит? Через… – Клирик в который раз проклял отсутствие часов. День, правда, ясный. – Ребенка перепеленаю, на перевязь возьму – и приду.
– Да какое ж это наедине?
– Самое лучшее. Скрип, команды, все при деле. Ну и секретов никто не рассказывает в таких местах, – значит, и подслушать некому.
Мангонелем командовал Эгиль. Неплохой моряк, а работа расчета осадного орудия мало чем отличалась от работы экипажа драккара. Разве что качки нет да сырость иногда отступает. А так… Мерный бой била. Вместо весел в руках веревка. Не грести – тянуть. Под тот же монотонный ритм.
– Диннь! Рывок, вращаются блоки, и немного поднимается над землей ящик с камнями – источник метательной силы. Падают деревянные храповики. И когда люди ослабляют хватку, груз не опускается, оставаясь там, куда его возвело это усилие. На пядь выше чем до предыдущего…
– Диннь! Не отдохнуть, не утереть пота… Еще пядь. А всего нужно шестьсот. Пядей‑рывков.
– Диннь! Еще пядь. А если рвануть слишком сильно, храповики не удержат груз. А веревка неудержимо рванется под блоки, и везунчик, кто успел отпустить. А кто не успел – покойник.
– Диннь! Еще пядь. Вот будет их шесть сотен – и пленные фэйри отдохнут. А Эгиль прищурится – у него не получается так хитро, как у сиды. Но это без разницы. В конце концов, если сида придумала и объяснила, что сделать, то норманн попросту сделал это.
– Диннь! Еще пядь. Он построил эту машину что адски пытает два десятка человек. Что возносит к небу ящик с камнями. Чтобы потом его уронить. Греческое слово для галеры – «каторга». Что будет обозначать в Камбрии слово "мангонель"?
– Диннь! Еще пядь. Скоро Эгиль даст команду – било умолкнет. К мангонелю подойдут валлийские воины. Закрепят крюк. Заложат мешок в пращу, так похожую на рыбацкую сеть. Трижды проверят спуск. И рядом с мангонелем останется только один Эгиль.
– Диннь! Еще пядь. Он наклонит рычаг, и груз упадет, и праща взлетит и соскочит одним концом с крюка, раскроется. Мешок с землей – весом в два человека – важно двинется в путешествие по небу.
И фэйри, тяжело дыша, повалятся на землю. А валлийцы будут делать ставки – попадет, не попадет. И многие проиграют свою плату и примутся играть на скот и землю. А другие выиграют и на следующий выстрел поднимут ставки. И снова прицепят веревки и блоки. И зазвенит било…
Муллан в «такелажную» команду мангонеля вызвался добровольно – за полную солдатскую плату. Чтоб не прийти к родне в Арбет, владение еще одного из младших братьев короля Гулидиена, нищим. Успел показать себя малым ловким и хорошо ладящим с деревяшками, веревками да железяками.
Теперь, до начала его работы, оставалось почти триста ударов била.
Наконец, явилась сида. Улыбнулась.
– Вот этот шпион нас подслушает, – указала глазами на сына, – но не поймет… Что ты хотел сказать?
– Я хотел упасть в ноги великой богине, но не смею себя выдать. – И все‑таки немного поклонился.
– Ты веришь по‑старому? У нас за это не наказывают. Только следят, чтобы христиан старой верой не прельщал. И я христианка. Мне поклоняться не надо. Если хочешь, можешь изучить мою веру, и принять, и верить, как я.
