Янтарин - Шишканова Катерина Сергеевна (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Долго репетировала?
Действительно Феникс прав — день и ночь: Иволга слишком горячая и импульсивная, этот же встрепанный воробей вырос уже в человеческом мире и с их обычаями.
— Долго обдумывала, — ничуть не смущаясь дикого вопля за спиной проговорила принцесса — Пламень таки дотянулся когтем до неуклюжего любителя подмешивать в краску человеческую кровь. Жаль, не смертельно, руку только чиркнул, но, удовлетворённый, отступил от раскалённого прута с тавром вглубь клетки.
— Ладно. В конце концов я получу своё любой ценой, так почему бы и не сделать новобрачной ещё один маленький подарок?
— И один большой, — мило улыбнулась новобрачная, игнорируя проклятья со стороны тисков. — Я хочу, чтобы Гельхен меня поцеловал. Сейчас. Эта сволочь морочила мне мозги два месяца и порядком меня достала. Ненавижу, когда чего-то не получаю. Не думаю, что твоим планам это как-то навредит.
— Не навредит, — задумчиво проговорил некромант, вглядываясь в свою то ли невесту, то ли жену, то ли сестру. — Но я бы не сказал, что мне это нравится.
— А мне не нравится, что ты забрал тело моего родного брата, но я же не копчу по этому поводу воздух!
Он ещё немного побуравил взглядом Фелишу, истекающего кровью Феникса, обессиленного Пламеня, в изнеможении привалившегося к решётке, лишь бы ещё разок цапнуть забившегося в другой угол Н'елли.
— Так и быть, — сдался Повелитель Душ. — Но если ты хоть попытаешься что-то провернуть…
Она не стала больше ждать, повернулась и спокойно пошла к Гельхену. Ещё минуту назад он смотрел на неё теми же жуткими глазами, которые были у него тогда на поле боя. Теперь же появился тот испуганный подросток, каким и должен был быть этот подлец все века их знакомства. Дикий и необузданный, как сама стихия, которой он служил, Феникс, наконец, покорился своей доле — перестал рваться с цепи, даже наоборот, вжался в холодную стену, лишь бы девчонка на миг дольше шла к нему по камере. А она остановилась в каком-то полушаге, чтобы только дотянуться рукой до лица, убрать с мокрого лба налипшие пряди, запустить пальцы в спутанные волосы. Он смотрел, не отрываясь, как она хозяйничает на его теле, вытирает с разбитой губы кровь.
— Ты скажешь наконец? — не таясь спрашивает она, сжимая в руке вихры и наклоняя голову, чтоб он больше не смотрел на неё сверху вниз.
— Что?
— Что любишь меня!
Ох эти девицы! Столько усилий, логических ловушек и хитросплетений линий поведения, и всё только для того, чтоб в самый неподходящий момент она потребовала разобраться в чувствах с самым неподходящим субъектом?! Что ж, хотя бы не стоит больше ломать голову, зачем она действительно всё это затеяла, больше у неё и впрямь не будет такой возможности.
Словно солнце пробилось сквозь саван туч, лицо наёмника помолодело на добрый десяток лет. На девчонку глянули всё те же хитрые с прищуром глаза, непокорная улыбка заиграла во взгляде и на губах, вокруг которых на мгновение разгладились все хмурые морщины, проклюнувшиеся у неизбежно старящегося лица.
— Я тебя не люблю, — просто ответил он, не отстраняясь более от дрогнувшей руки.
— Действительно, — шепчет она, — фениксы не любят…
Он сам склонился к ней, ловя что-то шепчущие губы, жадно подался вперёд всем телом, не имея возможности ни обнять, ни прижать к себе, ни, тем более, защитить. Всё, что он мог — это целовать, и весь мир разбился на несколько трепетных жарких прикосновений. Жарких в прямом смысле — волна жара привычно прокатилась от самого ёкнувшего сердца вверх по венам, перекинувшись на девичье лицо.
Она оттолкнула его, зло вытерла набежавшие слёзы, изо всех сил сдерживая струящийся по телу огонь, повернулась к некроманту.
— Теперь моя часть уговора.
Притянула его к себе, целуя в порванный уголок губ, как можно сильнее прижала руками, чтобы не оттолкнул и не убежал. Его руки обвили её талию, прошлись по спине к лопаткам — точно так же, как однажды в саду, когда он посадил её перед собой, зажал в ладонях лицо, заставляя смотреть себе в глаза, и клятвенно пообещал, что обязательно вернётся.
— Ты ведь просил немного тепла? — шепнула она ему на ухо. Он вздрогнул. Попытался расцепить её руки на своей шее.
Пламя вспыхнуло по всему её телу одновременно, запаковывая принцессу и её жертву в прочный огненный кокон, взвилось маревом над притихшей комнатой и сплелось с криком ворвавшейся в камеру огненной птицы. Зашипели горящие на голове белые волосы, затрещала покрывающаяся волдырями кожа, вспыхнула, расползаясь, одежда, а сильные руки неожиданно крепко прижали к груди теряющую волю девчонку.
— Моя умница, — тихо шепнул в ухо бархатный баритон. — Я тебя очень люблю.
И опали. Диметрий потерял сознание.
И в тот же миг взревел Пламень, в которого мстительный Н'елли всадил таки прут. Стены вздрогнули ещё раз. Но не хрупнули трещинами, а тихо зашипели, осыпаясь по всему лабиринту. Фелиша вскочила, опасаясь прикасаться всё ещё горящими руками к брату. Влепила в подлого человечишку огненный сгусток и бросилась к Гельхену, на котором уже болтался растопыривший крылья феникс. Она стащила птицу и переложила её на грудь к Диметрию.
— Что ты делаешь? — бессильно поинтересовался наёмник, пока она клещами разжимала ему тиски.
— Спасаю своего брата, — огрызнулась она.
— Не выйдет, он уже во власти падальщика.
— Не говори мне что выйдет, а что нет, ты потерял право совать свой нос в мои дела, когда бросил.
— Я тебя не бросал!
— Оставил одну с драконом, которого я терпеть не могла.
— И за которого ты сейчас вышибла дух из вон того бренного тела?
Она перевела взгляд в угол, где должны были смердеть останки Н'елли, но их там не оказалось.
Гельхен поднял рычаг, открывая клеть с Пламенем. Дракон осовело мотал мордой и скрёб обожжённое горло. При виде тавра Фелиша заскрипела зубами — надо было со всей дури вмазать.
— Некогда, — наёмник хмуро покосился на осыпающийся мелкой крошкой потолок. — Пора убираться.
— Я тоже так думаю, — глухо сказали за спиной Фелиши.
Ледяные пальцы впились в плечи, она даже не успела сообразить, что же происходит, просто сзади дико взревел дракон, подымаясь на задние лапы и расправляя крылья. Гельхена смело потоком воздуха, но Пламень этого не заметил, он открыл пасть, нагнетая огонь… и бессильно повалился на пол, раздирая лапами и без того покалеченную грудь. Чужая боль на миг затмила сознание.
А Фелиша стояла и смотрела в хрустальные глаза некроманта, зачем-то на мгновение прижавшего её к себе и теперь отступившего к двери. Ожоги почти полностью сошли, обсмаленые серебряные волосы ещё сильнее выделялись на закопченном лице, которое вновь застыло восковой маской, только глаза зло прищурились, когда она попыталась открыть рот и позвать его. И не смогла — грудь сдавило и залило горячей болью.
— Я предупреждал, чтобы ты не юлила, детка, — сказал Повелитель Душ.
Перед глазами заплясали мутные пятна, она даже не поняла, что упала на колени. Судорожно вздохнула, наконец почувствовав лезвие кинжала, почти по рукоять вгрызшееся в грудь.
И растворилась в бесконечной темноте…
У Гельхена потемнело в глазах, когда он увидел прижавшего к себе Фелишу некроманта. Блеснула тёмная сталь кинжала, хотя, возможно, ему просто показалось.
— Я предупреждал, чтобы ты не юлила, детка, — сказал падальщик, отступая к двери. Но не ушёл — стоял и спокойно смотрел, как девчонка оседает на пол. — И тебя предупреждал, что остановлю ей сердце, Феникс, — хрустальные глаза посмотрели на оглушённого увиденным наёмника. Где-то в углу молча скребла лапами птица — ей вновь безжалостно переломали крылья.
Дракон всё-таки поднялся и попытался прыгнуть — самоубийство в замкнутом пространстве. Хотя, с его тушей вряд ли, а вот человеку пришлось туго уже оттого, что эта орясина решила показать характер и расправить крылья.
— Только рыпнись, — тихо, но внятно предупредила меловыми губами Фелиша. Голос её был сухим и безжизненным, из стеклянных глаз ушло сознание. Руки взялись за оплетенную паутиной рукоятку. — К тому же, пока девчонка в таком состоянии, кровь почти не идёт. Считайте, я оказываю ей благодеяние.
