Проклятие феи - Мак-Кинли Робин (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Рози и Нарла назначили первыми дружками невесты и жениха (хотя очереди помощников за каждым из них состояли из нескольких дюжин человек и не обошлось без фырканья и выгибания бровей по поводу того, что деревенские коновал и кузнец, какими бы близкими друзьями они ни приходились молодым, оказались во главе колонн). Оба они чувствовали себя крайне глупо в королевских нарядах, которые им полагалось носить, но остались так довольны своей ролью в произошедших событиях, увенчавшихся свадьбой, что едва не забыли о собственных возражениях. (Поскольку Рози начала отпускать волосы, чтобы вплетать в них перья меррела, дамам, ответственным за ее прическу к свадьбе, нашлось с чем работать, в отличие от тех, кто пытался причесывать ее к балу принцессы. Подарки крестных Рози остались с ней даже теперь, когда она перестала быть принцессой, и кудри ее отрастали очень быстро, как будто все последние семнадцать лет с нетерпением дожидались такой возможности. Но ее локоны, изначально столь же самоуверенные, сколь и прежде, начали расправляться под собственным весом, как только достигли плеч. Королевские парикмахеры воспользовались предоставленной возможностью на всю катушку, справедливо подозревая, что где-то здесь замешано волшебство, но испытывая признательность, что эта высокая девушка не испортит собой зрелище.)
Рози про себя думала, что Нарл удивительно хорошо перенес новость о свадьбе Пеони. Но когда неделей позже они проводили свадебный поезд, отбывавший в столицу, и Рози начала осознавать, как сильно она сама будет скучать по подруге (которая, имея возможность выбирать из двадцати одного имени, предпочла остаться Пеони), она не удержалась и сказала Нарлу что-то по этому поводу. По крайней мере, возможно, они смогут разделить друг с другом чувство утраты.
Но Нарл только небрежно отмахнулся:
– Мы все будем по ней скучать. Приятная девушка, и умница притом. Из нее выйдет превосходная королева – у нее есть и верное чутье, и достаточно любезности, чтобы все, что должно быть сделано, оказалось сделано.
– Я с трудом могу представить себе Туманную Глушь без нее, – искренне призналась Рози.
– Ты, конечно, будешь скучать по ней сильнее, чем я, – согласился Нарл.
Насвистывая с поразительной беззаботностью, он вернулся к своему молоту и горну. Рози моргнула. Он насвистывал так последние семь недель. Прежде Нарл никогда не свистел. Конечно, все испытывали невероятное облегчение по поводу того, что проклятие оказалось навсегда снято с их страны, будущую королеву король официально назначил наследницей, и она вышла замуж за человека, который пришелся по нраву и ей, и ее народу, но… Рози по-прежнему не слишком четко помнила, что происходило во время разрушения старого зала. Она помнила, что они с Перницией боролись (ей казалось, она припоминала, как набросилась на Перницию с голыми руками, но отвергала это воспоминание по причине его бредовости), несколько четче помнила белую полосу, ударившую с неба, и последние слова меррела: «Прощай, друг». Она знала, что ее спас именно меррел.
И еще знала, что Нарл, Катриона и, возможно, ее собственное веретено-волчок сделали что-то еще, а не только разбудили Пеони.
Ее последняя встреча с Пеони вышла крайне болезненной. Даже если они на протяжении всего года обеспечат гонца работой, посылая его с письмами друг к другу (а писанина любого рода не входила в число любимых занятий Рози – она шла второй после вышивания), даже если Рози сама станет ездить в столицу по меньшей мере раз в год, их дружба уже не будет такой, как в последние шесть лет. Пеони станет – уже начала становиться – кем-то другим, не тем, кем была. Ей придется. Рози предполагала, что и сама тоже изменится. То, что произошло с ними, походило не столько на потерю лучшей подруги, сколько на утрату собственной тени или души (порой ты едва замечаешь ее существование, но понимаешь, насколько она важна для тебя). С обеих сторон лились слезы радости и отчаяния: о том, что Рози останется там, где была, в мире и жизни, которые ее устраивают, а Пеони нашла жизнь, подходящую ей – подходящую так, будто она для нее и родилась, и людей, ее любящих. А главное, одного любящего ее человека – Роуленда.
– Но я не могу… – возразила она, когда начала осознавать, что произошло. – Но я же не…
– Я тоже, – заявила Рози сквозь слезы. – В самом деле. Я ею не была, даже когда предполагалось, что я – она и есть. Просто не была. Даже когда Айкор…
Она осеклась. Айкор не разговаривал с ней после бала, даже не приближался к ней. Если, как случилось раз или два во время ее визитов в Вудволд, она заходила в комнату, где находился Айкор, он сразу же выходил. По крайней мере, она видела его в эти дни один или два раза, а заодно и Эскву у него на поясе, заново выросшего и блестящего.
Пеони глянула на голову Хрока, лежащую на колене подруги. На голову Подсолнух у нее на ботинке. На Фуаба, распевающего весеннюю песню жаворонка на подоконнике. На кошку поварихи, которая как раз случайно проходила мимо дверей в одну из маленьких гостиных, где они сидели, близ большого зала (оживленного гулом и звоном усердно трудящихся, подкрепленных волшебством плотников), и случайно же присела там умыться, спиной к смущающему и скучному зрелищу человеческих слез.
– Животные знают. Животные всегда будут знать правду.
Животные знали. Они по-прежнему звали Рози принцессой, и она слышала историю, которая разошлась после разрушения зала и того, что из этого вышло.
«Перниция мертва. Рози и Орошраль…»
Только тогда Рози впервые узнала имя меррела.
«…убили ее. Рози остается здесь. Пеони уезжает в город, чтобы быть принцессой вместо нее».
– Да, – подтвердила Рози. – Но они не рассказывают. Только друг другу. И это тоже прекратят, довольно скоро. Они вот-вот покончат с этой историей. Зель…
Лис совсем раздулся от важности, гордый тем, что стал фамильяром Катрионы, и терпеть его было почти невозможно.
– …уже пытается этого добиться, ибо знает, что Катриона беспокоится. Он еще не привык, что Катриона всегда беспокоится. – Уже не так свободно она добавила: – Пеони, моего умения разговаривать с животными не должно было случиться вовсе. И то, что это все же произошло, возможно… привело ко всему остальному. Или сделало возможным то, что проклятие Перниции не сработало. То, что мы нашли выход. То, что я, ты, мы все еще здесь.
Пеони взяла руки Рози в свои и сжала до боли:
– Ты уверена? Ты уверена?
– Не важно, уверена я или нет, все уже сделано, – отрезала Рози, но, увидев выражение, появившееся на лице подруги, добавила: – Я была там, помнишь? Не будь я уверена, этого бы не произошло. Что бы ни произошло, – поправилась она.
Ей вспомнились ладони Нарла и Катрионы, лежащие поверх ее рук, и странное чувство, будто она каким-то образом сделалась невидимой или нереальной и в них с Пеони осталось настоящим одно только веретено, прямо перед тем, как исчезло. Но она ощутила, как нечто передалось от нее к Пеони, когда она ее поцеловала, нечто, с усилием поднявшееся из глубин ее существа, нечто, что призвала она сама, а Нарл с Катрионой дали ему возможность прийти на зов. Нечто, в чем она едва ли признала бы часть себя, если бы, уходя, оно не оставило после себя маленькую удивленную пустоту и она не поняла, что оно было там всю ее жизнь до этого мгновения и собиралось оставаться там до конца ее дней. Это нечто безмолвно перескочило к Пеони, когда их губы встретились.
– Думай о Роуленде. Просто продолжай думать о Роуленде.
И Пеони улыбнулась сквозь слезы.
Однажды накануне свадьбы Рози позвали в личные покои королевы. Ей было неловко встречаться с женщиной, которая, как ей было известно, приходилась ей матерью и знала правду и прежде, когда обман был просто обманом. Королева уставилась на нее так, будто пыталась что-то вспомнить.
– Простите, – сказала она коновалу из Туманной Глуши, – не могу понять, кого вы мне напоминаете. Глазеть непозволительно грубо, даже королевам. Особенно королевам.
Она улыбнулась, и Рози вспомнила историю, которую рассказывала ей Катриона, – о том, как она стояла в отцовской кухне и готовила ужин, когда королевские посланцы прибыли, чтобы предложить ей трон. Рози улыбнулась в ответ и присела в реверансе (не слишком неуклюже – три месяца исполнения обязанностей первой фрейлины принцессы не прошли для нее даром), не представляя, что сказать.
