Камень третий. Дымчатый обсидиан - Макарова Ольга Андреевна (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Он был слишком горд, чтобы показывать свою слабость, потому, коль уж младший брат был столь любопытен, о судьбе своей поведал в словах довольно скупых и сдержанных, но Кан его понял. И почувствовал, как при упоминании о пропавшей дочери дрогнуло сердце… харуспекс…
— Скажи, ты обращался к гадальщикам? — вдруг спросил младший брат. Вопрос был неожиданный. Кангасск Оллардиан и не предполагал, что он уцепится за пару мимоходом оброненных фраз. И это настораживало.
— Нет, — решительно ответил Оллардиан.
— Почему? — последовал еще один странный вопрос. Похоже, этот разговор было лучше даже не начинать; это все равно что бередить старые раны.
— Это не твое дело, младший! — с раздражением ответил он и отвернулся, давая понять, что тема закрыта.
Почему… почему…
А потому, что если дочка, последняя, пропавшая много лет назад, мертва, это страшно — знать такую правду. На это не каждый решится. Кан всего на миг представил себя на месте брата и ужаснулся… Да, он бы тоже не стал. Тоже предпочел бы верить и надеяться всю жизнь, потому что иначе эта жизнь потеряла бы всякий смысл.
Но и жить, каждый день задаваясь вопросом «А что если я спрошу и мне скажут, что она жива и здорова, и где ее найти…» — мучение…
— Она жива, — тихо произнес Дэлэмэр.
— Что?.. — ошарашено переспросил Оллардиан, резко обернувшись. Лицо его выражало… ужас…
— Жива, — повторил Кан, глядя в безумные глаза старшего брата. — Я чувствую…
— Где она?! — перебил несчастный отец, не желая слушать сторонних объяснений.
— Я не знаю точно, где, — ответил ему Ученик. — Будущее и прошлое туманны… до тех пор, пока человек сам не позволит заглянуть в них. Если ты позволишь, я могу попытаться отойти от твоей судьбы и взглянуть на судьбу твоей дочери: в прошлом они должны идти рядом…
— Разрешаю Кангасску Дэлэмэру заглянуть в мое прошлое и будущее, — взяв себя в руки, твердо произнес Оллардиан. Адепт Ордена Горящего Обсидиана не мог не знать этой фразы. И произнес он ее так, словно давно хотел это сделать, но решился только сейчас.
— Хорошо… — отозвался Кангасск, стараясь не замечать выжидающих, удивленных взглядов других братьев. — Я посмотрю…
Кангасск мог распознать присутствие каждого обсидиана: они не похожи. Потому он прекрасно отличал их один от другого, когда те просыпались. И если раньше он пользовался каждым в отдельности (дымчатым — предчувствуя ходы Макса, холодным — предсказывая судьбу своей дочери, горящим — меняя судьбу Тимай), то сейчас… очень было похоже на то, что вся триада пробудилась сразу… и картина стала полной…
…Перед последним Учеником миродержцев разверзлась бездонная пропасть. Множество серебристых нитей пронизывали в ней тьму и свет, слагая замысловатый узор. У каждой нити было свое место, свое назначение. Это было похоже на грандиозную паутину… И эта паутина дрожала, словно на ветру. И выглядела незаконченной: часть нитей вились беспорядочно, порой стягиваясь в узлы или заканчиваясь в пустоте…
Видение посетило и оставило Кана, исчезнув, подобно миражу. Но он поклялся бы чем угодно, что это был не мираж…
Он был так поражен, восхищен и напуган увиденным, что даже не придал значения тому, насколько легко читает в судьбе Оллардиана отблески судьбы пропавшей девочки… Это были лишь две серебристые нити, что поначалу шли совсем рядом… а вот и момент, когда они окончательно разошлись…
— Я вижу битву, которая была проиграна, и ребенка, которого унесла на руках девушка, Алый Стражник… — отрешенно говорил младший Кангасск. — Она погибла от ран через два дня, а твою дочь нашли жрецы Единого. Они всегда были добры к детям; думаю, они воспитали ее в одном из своих храмов… Больше ничего не могу сказать, только что она жива и здорова.
Если судьба и хотела чему-то научить Оллардиана через такое наказание, то урок был завершен… Не сказав ни слова, этот Кангасск с благодарностью обнял брата. Он дрожал, как от жуткого холода, и едва сдерживал слезы. От фанатичного воина Ордена, самоуверенного и жестокого, не осталось ничего… Если бы только то, что он понял сейчас, пришло к нему много лет назад, когда он с легким сердцем положил на Черный Алтарь собственного сына…
…Новоприбывшие Кангасски, едва ступив на деревянные доски тренировочного зала и увидев обнявшихся Дэлэмэра и Оллардиана в окружении молчаливых братьев, останавливались в нерешительности, пытаясь понять, какое горе или счастье постигло всех, и присоединялись ко всеобщему молчанию.
Молчали Марини, Веспери, Евжения… Даже Аранта и Абадар — вот уж кто собирался всю душу вытрясти из младшего, который сорвал захват Лура (а именно Аранта — главный лурианский Сальватор и второе крыло — должна была занять место Рафдара)… даже они не произнесли ни слова.
Пришел в себя Оллардиан не сразу. После стольких лет надежд и разочарований слова Дэлэмэра повергли его в настоящий шок. Евжения ласково обняла старшего брата за плечи и отвела в сторону; Марини вызвалась принести горячего чаю, а Веспери наложила успокаивающее заклинание… Да, такова теперь Веспери: вначале смерть Пая, а потом война заставили ее переменить свое отношение к магии… Грустно и светло — вспоминать, что азы магического искусства она постигла тогда, когда, тоскуя по погибшему ученику, стала разбирать его записки, в которых были и самодельный Фиат-люкс, и мечты о трансволо…
— Что случилось? — шепотом осведомилась Аранта у Лара.
— Наш младший нашел дочку Олларда… — развел руками тот. — Я сам не знаю, что и думать… и слов у меня тоже нет…
Абадар ничего не сказал на это, лишь перевел взгляд на Дэлэмэра, одиноко стоявшего посреди тренировочного зала. Меж ключиц младшего Кангасска на общей нити висели два обсидиана: холодный и горящий, мерцающий в такт биению сердца.
«Мальчишка…» — сокрушенно подумал Абадар, глядя на седого, как лунь, младшего брата.
— Здравствуйте, братья и сестры, — с толикой печали обратился к прибывшим Кангасск. — Простите, не со всеми успел поздороваться.
Из всех ответивших на приветствие Абадар был последним.
— Здравствуй, брат, — сказал он неожиданно спокойным тоном. — Думаю, сначала нам с тобой следует поговорить наедине. Потом, когда придет в себя Оллард, мы соберем общий совет.
— Как скажешь, — просто согласился Кан.
…Они стояли посреди безлюдного Рунного Парка, на виду у окон Резиденции и Здания Совета. Только вот услышать их могли разве что парковые славки и халены, которые днем столь тихи и неприметны. Да, пожалуй, еще шустрые воробьи, скачущие вдоль дорожки с кирпичика на кирпичик.
На удивление Абадара, младший, которого он мнил мягким и нерешительным, начал разговор первый. Это должен был быть разговор двух противников, двух чужаков, но Кан, со свойственным ему простодушием, заговорил как брат, давно не видевший брата…
— Я немного поговорил с Ларом, Оллариданом, Аджаром и Мажестой… с остальными еще не успел, — сказал он. — Как они? У них все хорошо, я надеюсь?.. Как ты сам?.. И что слышно об Орлайе и об отце?
Абадар пристально посмотрел на младшего брата. Миг назад он хотел высказать нечто резкое, но после этого вопроса смягчился и ответил:
— Отец наш подался в файзульские земли, почти сразу, — он вздохнул и пожал плечами. — Орлайя — с ним… Это хорошо, что он не останется один… А файзулы всегда его уважали, иначе не отдали бы ему Джуэла… — подумав, Абадар добавил: — Это файзульский знак дружбы: отдать на воспитание одного из своих детей.
