Многоликое волшебство - Лебедев Дмитрий (читать книги без txt) 📗
Все шло по плану, и они устремились в долину на поддержку прорвавшимся первыми кочевникам.
Но что это? Проклятые боги пустынь, что это такое?
Вместо ожидаемой картины битвы перед ним предстало нечто совершенно чудовищное. Огромное поле со всех сторон было окружено существенно более высокими стенами или же подрезанными склонами холма, что ничуть не лучше, и лишь на северо-западе был виден лес, но и это не то место, где могла бы проявить себя кавалерия. По всему полю валялись сотни, да что там сотни, тысячи и тысячи коней и копошащихся на земле кочевников, а сверху на все это лился непрерывный ливень из стрел, болтов и камней. Очень скоро он понял, что заставило спешиться столь многих кочевников — рассыпанные повсюду небольшие ежики. Слава животворящим богам оазисов, что рыцарским коням, как следует подкованным, это ничем не грозило.
Но утешение было из самых что ни на есть слабеньких, потому как честной битвы не предвиделось. Их просто заманили в ловушку. Оглянувшись назад, он заметил, что почти весь его отряд перевалил в долину, а по краям его уже начали оттеснять выехавшие из засады хаббадские рыцари, очень, кстати, похожие на его собственных, стремясь захлопнуть западню.
Первым порывом было построить своих и не позволить захлопнуть калитку, но тут же он понял, что это ничего не даст ему. Ну пробьются они обратно в свой лагерь, и что? Битву-то этим не выиграешь. Здесь нужно что-то другое.
И Ансор-Кузмар повел свой отряд в глубь котлована, сплошь заполненного ловушками и попавшими в них, более всего напоминающими сейчас обыкновенную базарную толпу, кочевыми воителями. Тоже мне, войско. Для них бой, раз уж не удалось задавить числом, навалом, — закончился. Толпа. Толпа, да и только.
Он подозвал к себе своих офицеров и других княжичей, находившихся в его отряде, и приказал им заставить с помощью всех своих людей спешиться всех кочевников. Только так, пояснял он, у них есть хотя бы слабенький шанс на успех. А затем он планировал направить теперь уже пехоту в обход через лес и на менее высокие стены на самом севере.
В его предплечье больно ударил болт, но кольчуга, чудесная, тонкая, струящаяся кольчуга, выдержала. Не по зубам она болтам да стрелам, но не может противостоять камням, пущенным из катапульт, сминающим доспехи и попросту давящим воина. Так что тянуть время — никак нельзя. Чем дольше они будут в этом котловане, тем меньше у них останется сил.
Гордые бестолочи, кочевые засранцы. Естественно, они с возмущением встретили приказ спешиться и таким образом атаковать противника. Как же, они — дети степей, всю свою жизнь проводящие в седлах, — и на землю? Да какое право имеют эти городские ублюдки, охаббадившиеся, приказывать их гордому народу.
Ничего, гонору у них быстро поубавилось, как только Ансор-Кузмар отдал приказ выбивать их из седел. Куда этим недоношенным степным крысам против его рыцарей держаться. Они градом посыпались на землю, где их уже поджидали спешившиеся панцирники, сгоняющие эту толпу хоть в какое-то подобие строя.
Да, именно панцирникам он поручит командовать этим быдлом. Хоть они и кавалерия, но обучение прошли вполне достаточное, чтобы и в пешем строю биться достойно. А рыцарей он отослал в самый центр долины, куда не долетали камни. Пусть постоят в резерве. Наверняка, они выманят этих трусливых хаббадских крыс на поле. Наверняка. Тогда-то их время и настанет…
Пехоте гораздо легче сохранять дистанцию, а потому они подошли почти вплотную к подрезанному склону холма, когда по кавалерии уже в полную силу лупили изо всех катапульт. Нет, ему положительно импонировали именно пехотные части, хотя сам он всегда был рыцарем и кони были ему как-то поближе. Может, это связано с тем, что почти все тактические схемы, прорабатываемые хаббадской военной школой, делают значительный упор на неповоротливую, но такую надежную пехоту, а, может, и просто сам факт того, что Мондарк в обывательском сознании ассоциируется с лошадьми. Как бы то ни было, а он так и не свыкся с мыслью, что свои — это мондарки, а противник — Хаббад.
Грэмм отдал приказ и на поле появился, словно бы из-под земли, четкий строй превосходно обученной мондаркской пехоты. Над головами вознеслись штурмовые лестницы, начали раскручиваться веревки с кошками на концах.
Нет, разумеется, никто и не ожидал, что штурм удастся легко и без потерь, но с появлением пехоты есть повод надеяться на успех. На их головы начали опрокидывать котлы с варом, но Грэмм предусмотрительно оставил большую часть своих сил на некотором отдалении от стен, как раз в мертвой для катапульт зоне, а от луков их защищали поднятые над головой щиты. Сейчас на первую и меньшую группу штурмовиков защитники будут вынуждены израсходовать запасы вара и прочей гадости, и тогда он отдаст команду к основному штурму. Тяжело, конечно, посылать этот первый отряд на верную гибель, но, учитывая невероятную фанатичность мондарков, он мог себя тешить тем, что все они — добровольцы.
И все же он не мог уйти от навязчивых мыслей о том, что оказался совершенно несостоятельным, как полководец. Пока он работал с подробными картами, предоставляемыми ему Серроусом, все выглядело более чем замечательным, но стоило ему попасть в полевые условия, как он тут же заметался и не мог даже толком понять, что же ему делать с эдакой толпой народа. Ему бы быть начальником замковой охраны, а не командующим. Он попросту не тянул на такую роль, как ни грустно в этом признаваться.
Уже сейчас становилось ясно, что нить сражения ускользала из его рук. Ни о каком реальном контроле за его ходом даже речи быть не могло. Он полагал, что единственно правильным в такой ситуации решением было то, которое он принял. А именно, передать командование всеми конными частями, если конечно эту безумную орду можно называть частями, князю Соархимскому Ансор-Казмару, который обнаруживал гораздо большие способности к управлению, а самому возглавить штурм форта. Если форт удастся взять, то ситуация на поле должна будет перемениться настолько, что весь ход битвы уже не будет казаться столь безнадежным.
Но что это за чертовщина? За стенами раздался грохот и хлопки, а затем в воздухе расцвели пышные цветы фейерверка. Сотни петард разрывались всеми цветами над головами штурмующих, словно возвещая начало какого-то не понятного им праздника.
Они что там, совсем с ума сошли? Нашли время для развлечений. Фейерверки устраивают.
Но почти одновременно с этим за их спинами раздались оглушительные крики. Какая-то непонятного вида толпа неслась по их лагерю, опустошая все на своем пути, и направлялась в их сторону. Что это за парад уродов?
Откуда они взялись, вопросов не возникало. Его-то отряд как подобрался к самым стенам? Так что нечего удивляться, не один ты такой умный на поле, но кто это? Насколько Грэмм себе представлял, они не походили ни на что, что по его мнению могло существовать в Хаббаде. Никакого представления о строе или порядке у этой команды не наблюдалось, но совершенно дикий воинственный вид не порождал добрых предчувствий.
Численность около четырех тысяч. Вполне достаточно, чтобы сорвать его планы по захвату форта. Что же это за невезение такое!
— Лучники! — заорал он, срывая голос. — Разворачивайся. Весь огонь на этих уродов!
На команды человека, контролирующего ситуацию, это походило мало, но лучше уж так, чем подождать пару минут, справиться с собой и спокойно констатировать, что сражение проиграно. Сейчас еще оставался какой-то шанс, что натолкнувшись на стену из длинных, скорее напоминающих собой копья, стрел мондаркских лучников, эта гоп-команда замешкается и потеряет темп. А там можно и попробовать их рассеять.
Тем временем Грэмм командовал перестроением, выводя две шеренги латников перед лучниками, чтобы те могли хоть недолго прикрывать их при непосредственном сближении. Первая шеренга — с большими щитами, вторая — с длинными копьями, опирающимися на специальные крюки в щитах.
Выходить навстречу — самоубийство, потому как тогда они попадают под выстрелы катапульт и оказываются меж двух огней. Отступать — тоже некуда. Шаг назад — и на них снова польется дождь из вара и обрушится град камней, сбрасываемых прямо со стен. Бой придется держать вот на этой узенькой полосе.
