Заклятие немоты - Дарт-Торнтон Сесилия (читаем книги онлайн .txt) 📗
Целиком поглощенные потехой, существа не обратили никакого внимания на гостей. Свирельщики продолжали себе свистеть, а барабанщики — барабанить. Сгорбленные музыканты, что возвышались над приземистыми карлушками, раскачивали в такт собственной игре кончиками длинных загнутых носов и нечесаными прядями бледных волос. «Так вот отчего хромун Под называл себя Бодлаком!» — догадалась Имриен, глядя на колченогих и большеголовых нескладышей с огромными ладонями. Головы дамочек-карлушек обвязывали широкие платки с бахромой. Одежка плясунов была простенькой и серой, зато как блестели серебряные мониста на шеях и запястьях!
Дайнаннец удостоил Имриен изящным поклоном придворного рыцаря:
— Леди, разрешите пригласить вас на танец?
Девушка зарделась, готовая провалиться сквозь землю. Бедняжка со всей силой возненавидела свое уродство. О нет, она не достойна, она не умеет! Но как отказать такому кавалеру? Чтобы протянуть время, Имриен спросила жестом:
«Сейчас?»
— Нам будет несколько сложнее, когда музыка закончится. Я узнал мотив, это самый настоящий гавот, вот только карлушки двигаются неправильно. Не станем повторять чужие ошибки. Ты-то знаешь, как танцуют гавот? Если нет, я покажу.
Разве можно было не покориться этому голосу, этому взгляду? Чувствуя, как бьется сердце, девушка позволила увлечь себя в круг. То ли чары явных, то ли всплывшие воспоминания сыграли свою роль — только танец показался ей самым легким и естественным делом на свете. Невесомые ножки Имриен порхали, почти не касаясь земли, а вокруг развевались оборки и складки рваных юбок; радость хлынула в душу мощным потоком и унесла прочь все тревоги. Это был чинный и благородный танец, лишенный, однако, тяжеловесности и скуки обычного придворного кордебалета. Партнеры обменивалась реверансами, выполняли изящные пируэты и плавно менялись местами. Вскоре низкорослые существа восхищенно окружили гостей-великанов и принялись вторить их движениям. Глядя на уморительные ужимки и кривляние карлушек, Имриен лопнула бы от смеха, когда бы не ужас и восторг, переполняющие сердце девушки: ведь она танцевала с самим Торном!
Мелодия сменилась неожиданно, без обычной паузы для учтивых реверансов. Дайнаннец и его партнерша вышли из круга, чтобы прислушаться к новому, более быстрому мотиву и отгадать, что за танец на сей раз имеется в виду. Какой-то бодлак исступленно водил смычком по скрипке, как будто хотел распилить ее надвое. В сторонке от шумного веселья одиноко стояла дама-карлушка и напевала себе под нос:
Хей, пришла я на танцы,
Хо, пришла я на танцы!
Потанцуйте, попляшите со мной!
Что же вы, молодцы?
По углам удальцы,
И никто не танцует со мной…
Бедняжка принялась танцевать в одиночестве, косолапя и спотыкаясь о собственные ноги на каждом шагу. Имриен смотрела на нее с горячим участием. Она-то знала, что чувствует отверженное, презираемое всеми существо.
Слегка уняв пугливый стук сердца, девушка заговорила с Торном:
«Как жаль, что маленькая карлушка осталась без партнера!»
— Да кому нужна эта кривоногая! — расхохотался мужчина.
«Она не виновата!» — возмутилась Имриен.
— Но это ее трудности. Такова жизнь.
«Ты и вправду такой бесчувственный?»
— Не бери в голову чужие горести. Лучше успокойся и наслаждайся!
«Я станцую с ней!»
Торн отвесил витиеватый поклон, как бы отпуская девушку на все четыре стороны. Однако Имриен подметила замешательство в его глазах. «Интересно, что делает мужчин такими, — подумалось ей, — дикая жизнь в лесах или же придворные интриги?»
Девушка поспешила к одинокой карлушке и протянула ей руку. Маленькая дамочка подняла забавное личико и вложила непомерную костлявую лапу в ладонь Имриен. Партнерши принялись раскачиваться под музыку, затем сделали несколько па. Неповоротливое существо усердно подражало воздушным движениям девушки. И когда Имриен подхватила карлушку под руку и потащила в самую гущу плясунов, веселье прочих как бы разгорелось с новой силой. Явные прыгали все выше и выше, тоненько вскрикивая и визжа от упоения.
Что это был за танец — дикий, лишенный всяких правил и утонченности! Девушка нипочем не повторила бы гусиной присядки бодлаков или затейливых запинающихся шагов карлушек, да этого и не требовалось: каждый вертелся и плясал, кто во что горазд. Партнеров то и дело меняли, швыряя их дальше по кругу. Лица сливались в сплошные расплывчатые пятна. Восхищенные крики достигли необычайной высоты. Имриен не могла бы сказать, сколько длился этот танец, но в конце она чувствовала себя удивительно посвежевшей и отдохнувшей. Кровь в ее жилах разгорячилась, чуть-чуть покалывая у самой кожи.
Хищная улыбка дайнаннца вспыхнула во мраке. Явные столпились вокруг рослых смертных, низко кланяясь и лопоча на неведомом языке. Странно, что присутствие чужаков совсем не досаждало им, напротив, существа были вне себя от радости.
«Еще танец», — попросила девушка, вспыхнув от смущения.
— Еще один. Но с одним партнером, — уточнил Торн.
Имриен едва не умерла от счастья.
Невесть откуда взялся второй скрипач, и пара закружилась под музыку. Как близко свела обоих эта мелодия! Но ни одна прядь смоляных волос не задела плеча девушки, и складка пышных юбок не коснулась обуви мужчины, так утонченно и слаженно двигались танцоры. Позже, вспоминая эту ночь, Имриен изумлялась, что не может отчетливо услышать неспешного, неземного мотива или увидеть ясный улыбчивый взор, что смотрел на нее сверху вниз. Все, что сохранила память девушки, — это длинные локоны, разлетающиеся в воздухе подобно черным крыльям.
Когда люди собрались покинуть шумную веселую толпу, к ним приблизился мальчик-карлушка. Печально всхлипывая, он обратился к путникам на их наречии. Правда, говорил он с сильным акцентом, словно его язык распух и с трудом ворочался во рту.
— У вас найдется немного серебра, леди? А у вас, сэр, ваша светлость?
— Давай иди. Потанцуй с прочими, — негрубо подтолкнул его дайнаннец.
— Как вам угодно, сэр, только мой народ не примет меня обратно. Я им не нужен. Меня навеки изгнали.
— За что ты изгнан?
— Ах, я украл — но я не желал зла — она так занятно блестела — однако это была серебряная ложка нашего Короля — я вернул ее, честно-честно, а они больше не принимают меня, только в Канун Солнце-межени, но и тогда меня нещадно лупят по спине и гонят взашей. Горе мне, бедняге!
— Таков закон твоего народа, не нам его менять.
Парень зарыдал еще горше и поплелся во тьму.
«Несчастный, — расстроилась Имриен. — У этих существ очень суровые понятия чести…»
— Только если вред наносят им самим, — вмешался Торн. — Карлуши, не церемонясь, грабят чужаков, но не своих соплеменников. Эта заповедь старше любой из человеческих. Смертные создают законы и отменяют их, сомневаются в их справедливости и необходимости, особенно когда задеты сами… У нежити все иначе. Ее заветы — извечно в ее крови, обсуждать их, все равно что спорить с морским приливом или растущей луной — неблагодарное занятие. К тому же эти твари всегда были неравнодушны к серебру. Диармиду следовало бы внимательнее следить за моим белым рогом — боюсь, как бы тот не исчез к нашему возвращению.
Но рог оказался на месте. Эрт поведал друзьям о том, как лукавая серая рука подобралась к серебристой вещице совсем близко, однако остроглазый Эррантри заверещал и стрелой кинулся на защиту хозяйского добра. Таинственная рука тут же скрылась в густой траве.
Верная птица чутко сторожила путников ночи напролет, давая им возможность спокойно высыпаться. Однако Имриен сомневалась, что дайнаннец часто пользовался этой возможностью. Когда бы девушка ни пробудилась, Торн сидел, прислонившись спиной к дереву, и смотрел на покрытые мерцающим инеем небеса; иногда мужчина стоял темным силуэтом на фоне раскаленных добела звезд, устремив свой взгляд к далеким холмам, и потоки волос черным веером развевались по ветру. Бывало, дайнаннец совсем исчезал, хотя Имриен чувствовала, что он где-то близко, зорко вглядывается во мрак, высматривая врагов. Рядом с ним Диармид и девушка оставались в безопасности… до поры до времени. Имриен иногда со страхом думала, каково пришлось бы им, вызови они гнев этого сильного, несгибаемого мужчины. Расправа была бы стремительной и беспощадной. Словно огонь, Торн представлял собой могущественного союзника, но смертельного противника.
