Семь легенд мира - Демченко Оксана Б. (полные книги txt) 📗
Маленький отряд двинулся в путь. Ветер усердно месил водяной туман, делая их движение неразличимым. Да и не смотрели со стен на юг, снова понадеялся айри. Эту часть болота до боли и рези в глазах изучал лишь один взгляд. Вэрри улыбнулся – надо же, и правда все делает, как велено. Не побежал навстречу, не зашумел. Ждет, вцепившись в повод своей Белки, и даже не решается на шаг ступить к северу от проведенной рукой старшего незримой черты. Так и сел в седло молча, резко отвернувшись. Потому что тоже успел глянуть на жену брата и понять про состояние Яромила то, что прочие знали уже наверняка.
Вэрри снова спешил младшего Орлана, от боли за брата забывшего уговор, вручил ему повод головного вороного коня. Белку подвел Стояру и помог тому забраться в седло. Вынул из вьюка пару плащей, отдал один Арифе и второй незнакомому пока мужчине – для девочки. Полень восхищенно погладил шею сердито фыркающего Актама, который с трудом смирился с решением айри уступить его седло этому дохленькому чужаку.
– Вот и собрались, – нормальным голосом, ведь здесь уже нет смысла шептать, подытожил Вэрри. – Пойдем быстро. Всемил, ты первый, с тобой Лой’ти. Прочих предупреждаю: малыш будет бегать по всем коням, прыгать и царапаться. Он прирожденный проводник, если вы станете сбиваться с тропы, он поправит, для этого, по его мнению, у вас и торчат уши. Вы управляете конями, он – вами. Будет выпускать когти – не сердитесь, он ведь для дела… Всемил, к рассвету нам надо быть у еловой рогатины, я показывал. Дойдешь?
– Да.
– Начнешь спотыкаться, замедлишь шаг, – глупой гордости и геройства я не потерплю, этим ты всех утопишь. Признавайся сразу, полчаса отдохнешь в седле, столько пешими уж наверняка могут пройти двое, твой брат и Полень. Я задержусь тут ненадолго, пригляжу за замком, как бы не хватились нас. Потом догоню. Меня не ждать, и так опаздываем и почти наверняка коней утопим, а не хотелось бы.
– Понял. Мы выступаем?
– Да.
Рогатину, а точнее, мертвый ствол довольно крупной для болота ели, они увидели в ранних серых сумерках. Погони не было, айри еще ночью догнал отряд и теперь шел последним, на ходу выправляя себе длинный и надежный шест. Три готовых запасных вез Полень. А Вэрри все вслушивался в нудный шелест дождя, до звона в ушах. То ли еще не обнаружился побег, то ли Погонщика сочли достаточным по силе средством для расправы с пленниками, то ли сработала его примитивная ловушка, обрушившая давным-давно запасенные камни на головы погони и завалившая коридор под стеной. Так или иначе, им снова повезло: ушли без боя.
На крохотном сухом островке у корня мертвой ели Вэрри позволил всем остановиться и, спешившись на несколько минут, наскоро перекусить. Арифа дрожащими руками нащупала у мужа пульс, чуть успокоилась и молча замерла рядом.
– Плохо, – согласился айри, осмотрев умирающего. – Ему нужна снавь.
– Только, – без выражения подтвердила Арифа. – И то – срочно.
– Выберемся из топей и станем думать, – пообещал Вэрри. – Пока нам везет, так что не хорони его прежде времени. Он у тебя счастливый, уже однажды сочтен умершим, а вот, все еще дышит, такие до ста лет безбедно доживают. Поешь и забери на седло девочку. Ей тоже требуется помощь, к тому же так вам хватит одного плаща на двоих, я приметил, что Стояра всё сильнее знобит.
Она кивнула послушно.
Вэрри недоверчиво глянул в серое небо, с растущим удивлением отмечая, что дождь по-прежнему идет довольно редкий, и потому вода прибывает медленно. Да и гроза ворчит далеко на севере, не решаясь ощупать болото пальцами молний: то есть все необыкновенно хорошо вопреки усилиям медлительных и неповоротливых лошадей демонов, то и дело норовящих оступиться, покидая единственную каменную тропку, местами – не шире ладони. Но и на более просторных и спокойных ее участках кони спотыкались и рыскали, вскидывались, пугаясь далекого грома и рычания болотных пузырей. Сразу по самую спину уходили в холодную жижу болота – и дрожали все сильнее…
Из-за их убогости отряд все более отставал от намеченного еще у замка графика, с бессильным спокойствием отчаяния отметил Вэрри. Но к закату даже эти клячи оставили позади самые трудные и гиблые места. То есть почти наверняка спасли людей, обнадежил он себя. Спасибо Лою! Упчоч быстро понял, что дергать усталых седоков не стоит, его команды слишком нескоро превращаются в изменение направления движения. Куда правильнее шпорить коней: ведь у него есть отменные когти! Вороные тоже усвоили, чего от них хочет суетливый малыш, насколько он опасен и беспрекословно слушались. Гром и пузыри далеко, а когти – рядом!
Вэрри поднял людей после второго короткого привала и повел дальше. К полуночи впереди, на еле различимом горизонте, лег непроглядной тенью лес. Густой, нехоженый, буреломный, напоенный влагой и раскисший. Растягивающий путь до Брусничанки на месяц. То есть самое малое – до первых морозов.
Границу смертельно опасных топей на болотной тропе отмечает большая поляна в обрамлении ивняка и орешника. Начиная оттуда цепочку ориентиров высматривать несколько попроще. Точнее, риск ошибки не столь сокрушителен: неверный шаг вынудит выкупаться в грязи, но не отправит сразу в гнилую бездонную топь. Айри вздохнул и повел плечами. Далеко еще до настоящего леса!
Сперва тропа пересекает темный топкий ельник, норовящий своими скрытыми в илистой жиже корнями запутать и переломать ноги. В нем невидимая и нехоженая много лет дорожка снова петляет, иногда прячется даже от опытного глаза. Тропа даст себя толком рассмотреть лишь к утру. Ведь к тому сроку путники просто обязаны достичь более высоких и сухих ольховых рощ. А к полудню покажутся первые дубы. Довольно чахлые, кривые и не слишком рослые, но обещающие надежный кров от дождя и скорый отдых. Сперва их будет немного, на дальних довольно сухих холмах, которые вода не затопит с макушкой и через месяц усилий упрямого Погонщика туч. Там, за последней сложной низинкой, которая вполне способна напоследок коварно погубить ленивых коней, можно задержаться и устроить лагерь. А пока позволять себе отдых нельзя, вода идет по пятам и грозит окружить и погубить.
Вэрри теперь вел коня Яромила, постоянно держа наготове нож, чтобы успеть вытащить из топи пребывающего в беспамятстве князя, если слепая от утомления кляча оступится. Яромил ни разу от самого замка не приходил в сознание. Собственно, как и Арифа, айри сомневался, доберется ли старший Орлан живым дальше дубовой опушки. Вэрри ощущал, как с каждым часом в истерзанном теле остается все меньше жизни. И наблюдал тихое угасание с отрешенной тоской бессилия. Да где все эти снави, будь они неладны? И самое непоправимое и страшное – уже поздно их звать. Ну почему он не попробовал раньше, на что рассчитывал? А рядом Лой – проводник, способный вызвать Говорящих наверняка и быстро…
Привык к своей силе, к неутомимой верности Актама, а о других, куда более слабых, думать не научился.
Днем кони брели уже по брюхо в жидкой грязи, спустившись в ту самую последнюю низинку. Утомленные седоки из последних сил держались в седлах и не поднимали голов. Теперь с плетью познакомились уже все лошади, кроме Актама, уверенно и без заметного усилия идущего замыкающим, как и положено самому сильному. Везущего остатки зерна, вьюки с одеждой и шатром, а сверх того двух седоков, Всемила с Поленем. Единственный пеший – сам айри, – вымотался так, как, кажется, никогда прежде за свою долгую и полную самых разных событий и походов жизнь. Он замерз до сведенных судорогой мышц, отвечающих мучительной болью на каждое движение. Промок до последней нитки, постоянно погруженный в ледяную жижу по пояс, а то и глубже. Но шел и упрямо тянул не способного ускорить шаг первого коня. Лой носился по всему отряду, истошно визжал, снова и снова всаживая свои когти на полную длину в крупы и шеи дрожащих коней. Он чуял, что погода не может быть доброй до бесконечности и сейчас ее терпение на пределе. Одна остановка, всего лишь неверный шаг – и гнилая вода сомкнется над конскими мордами, не слушая запоздалых жалоб и стонов. А впереди долгая дорога до теплых изб, которую люди едва ли осилят пешими…
