Ученик ученика - Корн Владимир Алексеевич (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Вышло же все несколько иначе. Покончив с едой, такой густой, что в ней вполне может стоять ложка, я встал, подошел к барону Чирену фер Бренуа, поднял его полную так и нетронутой похлебки чашку и с силой прижал ее к его лицу. Вторая моя рука крепко удерживала барона за шею.
«Что-то у меня это в привычку вошло», – подумал я, глядя на выражение лица фер Бренуа, после того как убрал чашку.
О, как мы, оказывается, умеем смотреть! И чего только в этом взгляде нет! Тут тебе и изумление, и гнев, и оскорбленное самолюбие.
– Ты будешь есть, уважаемый Чирен. И ровно столько, сколько тебе дадут. Если в следующий раз ты снова откажешься, я вобью чашку в твой рот вместе с зубами. Поверь мне на слово, когда у тебя появится возможность потребовать у меня сатисфакции, ты прекрасно сможешь сделать это и без зубов. И запомни хорошенько, среди наших с Горднером людей нет ни одного стуима. Еще скажу тебе по страшному секрету, что, если бы ты не был так нужен, мне не понадобилось бы убивать лошадь. Ты понял, о чем я?
Вероятно, мне следовало бы контролировать свои эмоции, потому что пленник даже попытался отползти от меня, упираясь в землю связанными ногами. А я еле себя сдерживал. Фер Бренуа успел достать всех. Горднера он не трогал, хотя и бурчал себе что-то под нос в его адрес, меня, кстати, тоже не задевал. Зато остальные наслушались от него таких вещей, что, не будь он благородного происхождения, его давно уже утопили бы в болоте.
Сейчас он смотрелся очень забавно, с перемазанным лицом, испуганными глазами и повисшими на усах ингредиентами похлебки. Кушать фер Бренуа будет, и мы доставим его к месту назначения крепеньким и розовощеким, чтобы он мог говорить долго и подробно, не падая при этом в обмороки от изнеможения.
Будет отказываться – накормим силой, и не беда, что до полиэтиленовых пакетов еще добрых пара-тройка веков, кожа вполне сможет их заменить. Рассказывали мне, что, когда в тюрьме объявляли голодовку и зашивали себе рот, кормили кашей именно так. И мы накормим его этим самым неблагородным образом.
Если же ему все-таки захочется уйти из жизни тихим и незаметным образом, рад буду подсказать несколько вполне надежных способов. Первый и самый простой: откусил себе пол-языка и сиди, кровь глотай. Можешь даже смотреть по сторонам и улыбаться. Не так уж и много ее у человека, вся в желудке поместится, пива больше влезет. Вот только вряд ли он на это решится.
– Чемир, – негромко позвал я. Все уже угомонились, кое-кто даже успел заснуть, так что шуметь не стоило.
– Да, ваша милость, – незамедлительно откликнулся он.
– В котле еще что-нибудь осталось? Господин фер Бренуа добавки просит.
Я же отправился проведать Мухорку, благо идти было два шага. Что-то не нравится она мне в последнее время. Одышка у нее появилась, и взгляд какой-то невеселый.
То ли приболела, то ли еще что. Ладно бы последние пару дней. Так нет, недели две уже точно. Неужели эти знатоки конских зубов с возрастом ошиблись?
Я вылил в прихваченную с собой плошку всю воду из фляжки. Что такое пара кружек для лошади, которой и ведра будет мало? Но хоть что-то.
Пойми, моя хорошая, не было у меня другого выхода. Пришлось убить твою сестренку. Какие у нее были глаза, будто все понимала. Но человека мы спасли, и далеко не самого плохого человека.
Мухорка чуть слышно всхрапнула, будто соглашаясь со мной. Не будет у меня сегодня тренировки, настроения нет, а заставить себя не смогу.
Когда возвращался обратно, меня окликнул Горднер. Что-то не спится ему, плечо, наверное, болит.
Горднер сидел возле костра в накинутом на голое тело камзоле. Сквозь повязку на плече просачивалась кровь. В очень неудачное место угодила пуля. При малейшем движении наш глава морщится, не в силах терпеть боль.
Я осторожно, стараясь, чтобы он не смог этого обнаружить, потянул в себя воздух.
Говорят, что при гангрене от ран исходит сладковатый запах. Не знаю, лечится ли гангрена в мое время, но здесь это верная смерть. Средство только одно – ампутация. Но это когда дело касается одной из конечностей…
Горднер горько усмехнулся:
– Артуа, я делаю это каждые пару минут.
Он непроизвольно погладил рукоять пистолета, лежащего рядом с ним. Да, этот человек ни за что не станет обузой, не тот характер. И он не будет отсрочивать неизбежное.
– Артуа, – вновь обратился ко мне Горднер, отвлекшись от каких-то своих мыслей, вероятно не слишком веселых, подбородком указывая на фер Бренуа. Смотрите-ка, а наш язык, оказывается, вошел во вкус, вон как похлебку уплетает. Вряд ли на него так мои слова подействовали. Хотя как знать. – Фер Бренуа обязательно нужно доставить в Мулой. Обязательно. И еще, пообещай мне, что, если это нельзя будет осуществить, он не останется в живых.
– Обещаю! – твердо ответил я. Потому что убить бедную лошадь мне было значительно труднее.
Глава 18
Заклинатель змей
Всю ночь меня мучили кошмары, и все они были связаны со змеями. Стоило мне закрыть глаза, как появляющаяся буквально из воздуха змея быстро ползла в мою сторону с очевидным намерением укусить за ногу.
Я вздрагивал, просыпался, судорожно оглядывался вокруг себя и снова проваливался в сон. Ближе к утру, проснувшись в очередной раз от очередного кошмара, я так и не смог заставить себя заснуть.
Перед рассветом подул легкий ветерок со стороны недалеких гор, и заметно посвежело. Ветер разогнал липкую жару, перемешанную со зловонием болотных испарений, и принес запах свежести и зелени.
Встав на ноги, я огляделся. Так, Горднер наконец-то уснул, Крижон жив, а фер Бренуа на месте. Все в порядке, если можно так выразиться. Горднер уснул полусидя, боясь потревожить раненое плечо, и во сне, когда он не мог себя контролировать, лицо его стянуло страдальческой миной. Крижон спал на спине, и распухшую ногу было хорошо видно даже в предрассветной полумгле. Его лицо тоже не являлось символом умиротворенности.
Фер Бренуа… Так, этого не может быть. Нет, я слышал о таком, и даже есть подобное выражение… На его груди, уютно свернувшись кольцами, спала змея.
Однажды, в угоду моему любопытству, черт понес меня в террариум. Не знаю, правильно ли будет назвать так собрание змей со всей планеты, и не сразу вспомню, в какой стране это было, да и не в этом дело. Дело в том, что змея, свернувшаяся на груди у барона, удивительно напоминала гюрзу, которую мне довелось в тот день увидеть: такое же толстое и кургузое тело, притупленная морда, выпирающие щеки… Разве что пятна, расположенные вдоль ее хребта, были более яркой окраски. Так вот, именно такую змею Чемир вчера назвал цецидом, и именно такая гадина укусила Крижона.
Фер Бренуа спал, ни о чем не подозревая, и во сне его лицо смотрелось значительно лучше, потому что во сне ушло то выражение брезгливости, даже гадливости, с которым он смотрел на нас.
Что делать? Можно, конечно, просто пройти мимо, направляясь по своим делам, ради которых я, собственно, и встал. Вчера, после случая с Крижоном, я оставил это на утро, не хотелось делать такое секундное дело у всех на виду. Но еще меньше хотелось удаляться от костра и от людей в темноту.
Фер Бренуа в любой момент может пошевелиться и потревожить цецида. И черт его знает, не придет ли змее в голову, что ей угрожает опасность. А при укусе в лицо или грудь вряд ли мы сможем спасти нашего языка, даже если полностью обложим его печенью всех наших убитых лошадей.
Крижон значительно крупнее фер Бренуа, и его-то змея ужалила в ногу. Сейчас стало немного прохладнее, жара спала, а говорят, что температурные условия тоже влияют на опасность умереть от укуса. Но вот с остальным…
Мешкать нельзя, где гарантия того, что через пару мгновений фер Бренуа не повернется на бок, потревожив змею, или даже прижмет ее к земле. Черт, черт, черт. А что наш караульный, неужели заснул?
Сон на посту – второе по тяжести преступление после предательства. На мой взгляд, даже неисполнение приказа не такое страшное дело. Приказы бывают разные, иные и вовсе являются воплощением тупости и самодурства, а вот сон на посту… Недаром же во время военных действий за такой проступок можно поплатиться жизнью. И это правильно.
