Человек без души - Борисенко Игорь Викторович (книги txt) 📗
По толпе наемников пронесся глухой стон. Ряды их содрогнулись, и вперед выскочил беззубый Кроди с кистенем в руках.
– Зашибу!! – истошно завопил он. – Зашибу суку, не помилую!!!
Дальвиг поспешно схватил столовый нож и провел им по столу, оставив глубокую царапину. Положив на нее ладонь, он громко сказал: «Сибирел эоноро!» Кроди успел сделать еще только один шаг. Потом он громко завопил и согнулся пополам так резко, что сам себя огрел кистенем по ноге. Выпустив второй вопль, он покатился по полу – жалкий, сжавшийся в комок. Остальные в ужасе отшатнулись от пораженного колдовством человека, будто боялись, что и им тоже достанется.
– Кто-нибудь еще хочет сказать мне что-то? – тихо процедил сквозь зубы Дальвиг. Переводя взгляд с одного наемника на другого, он видел только опущенные головы и трясущиеся от страха тела. – Кто-нибудь хочет уйти? Предать?
Служанки принялись тоненько подвывать и тут же об этом горько пожалели, потому что Дальвиг перенес внимание на них.
– Вам я тоже хочу кое-кто сказать, женщины. Сейчас каждая из вас наверняка посылает мне проклятия и ждет момента, когда я отвернусь, чтобы удрать. Я не хочу отпускать вас. Мне будет очень обидно, если вы уйдете. Ведь с вами тут хорошо обращались, разве не так? Я не давал солдатам распускать руки, кормил вас тем же, чем и их, даже давал кое-какие деньги. Если вы решите сбежать, я перестану быть добрым. Поверьте, злому Черному колдуну не трудно будет найти вас и ваши семьи, чтобы вырезать их до последнего человека – просто так, от обиды. Не создавайте мне лишних хлопот.
Некоторые женщины со стонами свалились без чувств. Пара особенно вредных старух принялась вслух, но не особенно громко поносить Дальвига, но он не обратил на них внимания. Перед ним, сжавшись, стояла толпа до крайности испуганных и готовых подчиниться людей. Он был их повелителем, их настоящим господином. Это было прекрасное чувство! Дальвигу снова казалось, будто он – огромный и могучий великан, возвышающийся над трусливыми карликами. Лишь один червячок грыз Эт Кобоса изнутри: отчего все повернулось именно так, как он боялся? Почему только страх заставляет этих людей повиноваться? Хочешь не хочешь, а тут поневоле превратишься в самого отъявленного злодея из сказки.
Солдаты, двигавшиеся к замку Беорн, шли длинной колонной по два человека. Дорогу покрывал тонкий слой жидкой грязи, образовавшейся после полудня, когда немощное солнце наконец смогло растопить выпавший ночью иней. Воины оскальзывались и стукались о товарищей, гулко грохоча доспехами. По округе разносились громкие ругательства, а остряки шутили над неудачниками. В следующий момент ситуация менялась: сам весельчак размахивал руками, чтобы не свалиться в придорожную канаву, а тот, кого он высмеивал, потешался над ним. Только командир ехал на лошади. Это был надменный молодой человек в блестящем стальном шлеме с серебристыми крыльями, в длинном бархатном плаще с вышитыми на нем голубыми птицами. Конь его высоко задирал ноги, словно выступал в цирке, – очевидно, выдергивая из грязи шипы подков.
Каждый солдат был одет в плотную кожаную куртку со стальными пластинами на груди и спине, в бронзовый круглый шлем и поножи, защищающие голени. Каждый нес на боку или на спине небольшой овальный щит, подвешенное на плече копье и меч на поясе. Сзади ехали три телеги с солдатскими мешками, палатками, едой и прочими припасами.
Дальвиг и его хмурые, скованные ненавистью и страхом люди притаились в голой роще, скрытой от дороги холмами. Через неглубокую ложбину между двумя склонами они прекрасно видели серую, колышущуюся колонну, а сами почти не опасались быть замеченными. Один маг, двадцать один наемник и три мертвеца, равнодушно застывшие на холодном ветру в одних рубахах. Ровно в два раза меньше по числу, чем врагов.
Когда тыл вражеского отряда показался из-за левого склона, Дальвиг вынул меч и пришпорил коня. Внезапное нападение со спины, из-за телег, грохот которых до поры заглушит топот атакующей конницы, – вот в чем был его замысел. Ни одного возгласа, ни одного приказа, только стук копыт о мерзлую землю… На полдороге Дальвиг обернулся и увидал, что наемники, сбившись в плотную группу, скачут следом. Мертвецы грузно бежали в стороне, удивительно проворно для своих вялых тел.
Идея Дальвига сработала – до самого конца их не замечали. Даже потом, когда Эт Кобос уже настиг колонну и помчался вдоль нее, нещадно пришпоривая Дикаря, вражеские воины лишь недоуменно крутили головами, провожая его. Очевидно, они приняли его за гонца и совершенно не обратили внимания на меч в руке… Только когда молчаливая толпа наемников принялась топтать нестройные, не готовые к бою ряды, пешие солдаты схватились за оружие. К тому времени было поздно строить оборонительное заграждение из копий и щитов, поздно становиться в плотный боевой порядок… Они могли только умирать под клинками наемников, озверевших от крови и многоголосых криков боли и страха. Пехотинцы бестолково метались под копытами коней, падали с раскроенными черепами и рассеченными ключицами. Полдюжины наемников во главе с Ергаззом остались чуть поодаль и расстреливали суетящихся врагов из арбалетов. Звенел металл, глухо стучали о землю падавшие одно за другим тела, малодушные становились на колени и молили о пощаде. Жалости не было. Каждый наемник превратился в алчное до крови чудовище, неустанно рубящее направо и налево. В каждом враге они представляли Дальвига, он был готов поспорить об этом на что угодно. Ненависть, которая сдерживалась внутри его вояк с самого полудня, теперь бешено выплескивалась наружу. Вражеский отряд подвернулся как нельзя кстати, и участь его была ужасна. Прошло совсем немного времени, и вместо растянувшейся на полсотни шагов колонны дорогу и обочины устилала широкая полоса трупов, плававших в крови. Сам Дальвиг, без помех доскакавший до головы колонны в самом начале боя, обогнал командира и развернулся ему навстречу. Тот растерянно привстал на стременах, вертя по сторонам серебряными крыльями. Его солдаты уже умирали в хвосте, с дикими криками мельтешили ближе к середине и нерешительно застыли впереди. Снова повернувшись к Дальвигу, командир проворно выхватил меч и подхватил на левую руку щит, который висел у седла. Эт Кобос пришпорил Дикаря и понесся в атаку. Его никто так и не научил толком сражаться, и неуклюжесть сквозила во всем – в манере держаться в седле, в неловком захвате рукояти оружия пальцами. Разве что запястье теперь было достаточно сильным, чтобы удерживать тяжелый меч. Командир успел еще криво ухмыльнуться, подставляя под неуклюжий удар Вальдевула шит. В следующий миг уродливый темный клинок рассек, как масло, стальной умбон, ясеневые доски, отрубил руку и вскрыл грудную клетку. Дальвиг резко натянул поводья и заставил Дикаря встать на дыбы. Почти в упор он смотрел на внезапно распахнувшиеся глаза противника, взметнувшиеся брови и безмерное удивление на лице. Рассеченный напополам щит развалился, обнажая хрипящую и пузырящуюся черной жижей дыру в груди. Струи крови хлынули из уголков рта, и рука, занесшая было меч для ответного удара, бессильно отвисла и выронила оружие в грязь. Все так же безмолвно удивленный, командир упал следом под копыта Дикаря.
Мимо метнулся испуганный воин – он несся прочь не разбирая дороги, бросив оружие и щит. Без всякого вмешательства разума, рука вытянулась в сторону и с потрясающей легкостью сняла с плеч беглеца голову. Обливающееся кровью тело сделало еще пару шагов, потом ноги заплелись, и оно покатилось кубарем. Голова пропала где-то в черных, как обсыпанных углем, зарослях дягиля.
К тому времени с вражеским отрядом было покончено. Тела убитых лежали тут и там, а нескольких уцелевших самые жестокие и злые из наемников выстроили в ряд и быстро посрубали им головы. Дальвиг не успел вмешаться, и от этого зрелища мороз прошел у него по коже. Его люди – если он все еще может их так называть – все делали молча. Как мертвецы, которые в силу своей нерасторопности в этом бою успели, убить всего пятерых человек. Старательно оберегая их от гнева наемников, ходячие покойники уволокли недвижных товарищей в сторону и терпеливо встали около них, ожидая пробуждения новых соратников.
