Семь минут до весны (СИ) - Демина Карина (читать полную версию книги txt) 📗

— Нашей?

— И вашей тоже. К сожалению, я несколько неверно оценил твоего… вожака. А исправить первое впечатление крайне сложно, но мы постараемся?

— Мы?

— Мы, Нат. Ты и я… подумай сам. К чему тебе ссориться со мной? А мне ссориться с вами? Напротив, я готов помогать во всем… скажем, если вдруг у тебя возникнет желание заключить брак с Нирой, то… в магистрате тебе просто-напросто откажут этот брак зарегистрировать. А отец мой в жизни лицензию не выпишет, не захочет ссориться с Арманди…

— Я могу уехать в другой город.

— Верно. А доктор — отбить оптограмму и обвинить тебя в похищении дочери. Нат, не злись, это все теория… практика же в том, что я могу уладить эту ситуацию мирным путем. Мне ни к чему конфликты в моей семье… видишь ли, — теперь Альфред разглядывал собственные ногти и с преувеличенным вниманием, — Я собираюсь жениться на Мирре…

Он поморщился, очевидно, мысль об этом браке не доставляла ему особой радости.

— Стервочка, конечно, но из правильной семьи… а правильное происхождение заставляет закрыть глаза на некоторые недостатки невесты…

— Такие, как привычка подливать яд?

— Не яд, но снотворное. Разница существенная… но эта выходка и впрямь была глупой. Надеюсь, я сумел донести до Мирры свое недовольство… важна даже не она… и не матушка ее… к слову, когда-то она сбежала из дому по большой любви… что от этой любви осталось? По мне так хороший расчет куда верней. Дед Мирры — весьма уважаемый промышленник. И сколь знаю, война лишь приумножила его состояние. А заодно унесла жизнь двоих сыновей… не смотри так, я к этому точно не причастен. Сейчас у старика нет иных наследников, кроме Арманди…

Альфред замолчал, но молчание это продлилось недолго:

— А еще он славится своей нелюбовью к таким как ты… и если Нира выйдет за тебя замуж…

— То наследства не получит?

— Верно.

— У меня есть деньги.

— И замечательно. Я очень за тебя рад… у меня тоже они есть, но когда собираешься сунуться в политику, денег мало не бывает… я собираюсь жениться на Мирре и примирить ее с дедом. Полагаю, он оценит выбор старшей внучки… я умею производить нужное впечатление.

В этом Нат не сомневался.

— Соответственно, с одной стороны поддержка мне обеспечена… а с другой… хватит, если мешать не будут. Твой… вожак, полагаю, имеет некоторый вес среди своих. И оказав услугу тебе, я окажу услугу и ему. И соответственно, могу рассчитывать на ответную любезность. Вот как-то так.

Альфред не лгал, во всяком случае, не так, чтобы ложь эту Нат мог ощутить. Однако Нат не был настолько глуп, чтобы поверить, что этот человек полностью откровенен.

Он из тех, кто умеет играть со словами. И нынешняя откровенность — часть игры.

— Вот как-то так… — Альфред развел руками. — Мне не нужны враги.

— Я передам Райдо.

— Это было бы замечательно… это было бы просто чудесно… — Альфред отступил к стене, освобождая проход. — Тебе лучше вернуться на площадь. И еще, Нат… в качестве бесплатного совета… дружеского, раз уж мы с тобой почти друзья… не стоит относиться к людям снисходительно. Они куда опасней, чем кажутся.

Наверное, и за этот совет можно было бы сказать спасибо.

Но Нат промолчал.

Спину надо держать прямо.

Плечи расправлены.

Живот втянут.

Надо сосредоточиться на этом, на осанке, на походке, на погоде и снежинках, которые кружатся, оседая на старой куртке Райдо… и на куртке, пожалуй, тоже можно сосредотачиваться, на потертости кожи, на швах и грубых нитках, которые выглядывают. На том, что нитки эти лоснятся… и куртку Нат поутру натирал воском, отчего к коже приклеился слабый медовый аромат.

Главное, он успокаивал.

И не было мира дальше этого треклятого рукава. Самой руки, за которую Ийлэ держалась, страшась заблудиться. Она знает этот город хорошо, но он изменился.

Улица прежняя.

И мостовая… и аккуратный тротуар, вымощенный квадратной плиткой. И дома… и витрины магазинов, за которыми прячутся тени-манекены.

Они тоже смотрят на Ийлэ.

Следят.

Не одобряют.

Падшим женщинам не место здесь, не на площади, не на главной улице, единственной, пожалуй, вымощенной этой растреклятою плиткой, которую выписывали и доставляли подводами. Падшие женщины обитают на окраинах, в деревянных домах-ульях, где им самое место.

— А здесь? — Райдо остановился у очередной витрины. — Поглянь, какое платье нарядное. Тебе пойдет.

Винный бархат и золото.

И пожалуй, в прежней своей жизни Ийлэ с удовольствием бы примерила этот наряд, позабыв о том, что девушкам не пристало носить столь вызывающе яркие цвета. Но купила бы все одно что-нибудь попроще… у найо Грэма нашлось бы. У него всегда находилось именно то, что было по вкусу Ийлэ.

…очаровательное платьице из кисеи… все оттенки зеленого, от полупрозрачного-листвяного, до темного, тяжелого даже…

…и другое, шерстяное, цвета кленовых листьев, и листьями же расшитое.

…и мамино, темно-синее, почти траурное, но слишком откровенное, пожалуй… ей к лицу темные тона, и найо Грэм говорит то же. И смотрит так, с прищуром, выискивая недостатки наряда.

Его платья должны быть совершенны.

— Нет, — Ийлэ отступила от витрины.

— Почему?

Потому что… потому что найо Грэм — лучший портной в городе, а поговаривали, что прежде он держал модную лавку в Аль-Ахейо, но переехал, и вовсе не потому, что дело его прогорало…

А почему?

Тогда это казалось неважным. Теперь Ийлэ точно не ответят.

— Ясно, — Райдо решительно толкнул дверь. — Прошу вас, леди…

И в спину подтолкнул легонько.

Порог здесь высокий.

Пахнет свежей хвоей и еще корицей. Мелом. Тканью. И слегка — розовой водой…

День, но газовые лампы горят, и в лавке светло, пожалуй, слишком светло, и от этого света Ийлэ прячется за псом, который застыл, вертит головой, осматривается.

Обыкновенный магазин.

Конторка. Стойка. Зеркала. Их много и в них отражаются, что газовые лампы, что манекены.

— Вот, это тоже, вроде, ничего, — Райдо совершенно невежливо тычет в деревянного болвана, на которого надели домашнее платье. — Тепленькое. Как раз для зимы.

Платье хорошо.

Темно-зеленая шерсть, отделка желтым кантом. Два ряда крохотных пуговиц, обтянутых желтым атласом. Рукава свободные, но с широкими манжетами. Воротник-стойка.

— Примеришь?

— Господа, рад вас… — найо Грэм осекся.

И нахмурился.

Невысокий, он за прошедший год стал, кажется, еще полней, хотя и прежде не отличался особой стройностью. Человек-шар, обтянутый темно-красным бархатом.

Он любил яркие цвета и еще кружево, и этим своим пристрастиям не изменил.

Кружевные манжеты.

Кружевной воротник.

И кружевной платок в тонких детских пальчиках.

Он смотрел на Райдо снизу вверх, с недоумением и обидой, которая столь ярко читалась на круглом его личике, что у Ийлэ возникло ощущение, что эта обида — тоже маска.

— Нам платья нужны, — сказал Райдо, наклоняясь к человеку. — Вот это, зелененькое, возьмем. И красненькое тоже. И еще надо… домашних парочку. Для начала. Амазонку приличную. Дорожное платье. Вечерних…

— Платья? — беспомощно переспросил найо Грэм.

— Платья, — подтвердил Райдо. — Всякие. Ну и чего там к платьям надо… чулки, подвязки, подъюбники… нижние рубашки, только чтобы хорошего качества… белье… она скажет.

И вытащил Ийлэ из-за спины.

— Она?

— Она.

Найо Грэм увидел ее сразу, он был внимательным человеком, забавным, но все одно внимательным.

И расстроенным.

Недовольным.

— Вы хотите, чтобы я… — он выставил кривоватый мизинчик, — сшил платья для нее?

— Хочу. Те, которые готовые, мы тоже возьмем, но их по фигуре подогнать надо. Сделаете?

— Простите, но… — мизинчик дрожал, а сам найо Грэм очень старательно не смотрел на Ийлэ. И отражения его многочисленные тоже пытались отвернуться.

В отражениях найо Грэм выглядел странным образом выше и стройней.