Королевский убийца - Хобб Робин (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Коррикска, — застонал кто-то с сильным акцентом островитянина. Я думаю, что это был Нондж. Я понял, что не я один пал духом. Слаженный ритм работы весел был нарушен. Некоторые сидели на своих скамейках, склонив головы над веслами, в то время как другие гребли яростно, но безуспешно. Лопасти весел шлепали по воде. Мы кружились на месте, как искалеченная водомерка, в то время как красный корабль неумолимо надвигался на нас. Я поднял глаза и смотрел на приближающуюся ко мне смерть. Кровь так стучала в моих ушах, что я не слышал криков охваченных паникой мужчин и женщин вокруг меня. Я не мог даже вздохнуть. Я посмотрел в небо.
Позади красного корабля, светясь на черной воде, стоял белый корабль. Это был не пиратский корабль; это был корабль в три раза больше любого из красных, два его паруса были зарифлены, он стоял на якоре в спокойной воде. Призраки ходили по его палубе — «перекованные». Я не ощущал в них никаких признаков жизни, тем не менее они дружно работали, готовя к спуску маленькую лодку. На верхней палубе стоял человек. С того мгновения, как я увидел его, я не мог отвести глаз.
На нем был серый плащ, однако я различал его на фоне темного неба так ясно, словно его освещал фонарь. Клянусь, что видел его глаза, большой нос, черную кудрявую бороду. Он засмеялся, глядя на меня.
— Вот один к нам и пришел! — крикнул он кому-то и поднял руку. Он указал на меня, снова громко рассмеялся, а я почувствовал, как сердце сжимается у меня в груди. Он посмотрел на меня ужасным пристальным взглядом, как будто я один из всей нашей команды был его добычей. Я смотрел на него и видел его, но не мог ощутить. Там! Там! Я громко выкрикнул это слово, а может быть, это был Скилл, которого я не мог контролировать. Ответа не было. Никакого Верити, никакого Ночного Волка, никого, ничего. Я был один. Весь мир стал бесшумным и неподвижным. Вокруг меня мои товарищи по команде тряслись от ужаса и громко кричали, но я не чувствовал ничего. Их больше не было. Никого не было. Ни чаек, ни рыбы в море, никакой жизни нигде, насколько могли дотянуться мои чувства. Закутанная в плащ фигура на корабле сильно перегнулась через перила, обвиняющий палец указывал на меня. Он смеялся. Я был один. Это одиночество было слишком сильным для того, чтобы его можно было выдержать. Оно окутало меня, змеилось вокруг меня, закрыло меня и начало душить.
Я оттолкнул его. Это был рефлекс, о котором я не знал. Я воспользовался Уитом, чтобы со всей силой оттолкнуть его. На самом деле это я отлетел назад, рухнув на палубу у ног своих соседей. Я увидел, как фигура на корабле споткнулась, осела и свалилась за борт. Всплеск был слабым, но единственным. Если он и всплыл на поверхность, я этого не видел.
Искать его не было времени. Красный корабль ударил нас бортом о борт, ломая наши весла и сбивая с ног наших гребцов. Островитяне кричали и с хохотом издевались над нами, прыгая со своего корабля на наш. Я вскочил на ноги и бросился к своей скамейке, чтобы взять топор. Остальные вокруг меня тоже приходили в себя. Мы не были готовы к сражению, но страх нас отпустил. Мы сталью встретили нападающих, и битва началась.
Нет места такого страшного, как открытая вода ночью. Друг и враг были неразличимы в темноте. Человек прыгнул на меня; я схватился за кожаные доспехи чужеземца, потянул его вниз и задушил. После немоты, которая так быстро охватила меня, каким-то дикарским облегчением был бьющийся около меня ужас. Думаю, что это произошло быстро. Когда я выпрямился, пиратский корабль уходил от нас. Там осталась только половина гребцов, и на нашей палубе еще шел бой, но красный корабль бросил своих людей. Наш капитан кричал нам, чтобы мы скорее кончали с пиратами и догоняли красный корабль. Тщетный призыв. К тому времени, когда мы убили их и выбросили за борт, их корабль уже затерялся в темноте. Джастин был внизу, задыхающийся и избитый, живой, но неспособный немедленно связаться с Верити. По меньшей мере один ряд весел превратился в кучу обломков. Наш капитан громко ругал нас, пока меняли и укрепляли весла, но было слишком поздно. Он велел нам заткнуться, прислушался, но вокруг было тихо. Я встал на свою скамью и медленно огляделся. Пустая черная вода. Никаких признаков белого судна. Но еще более странным для меня было то, что я заговорил вслух:
— Белый корабль стоял на якоре. Но его тоже нет.
Многие головы повернулись в мою сторону:
— Белый корабль?
— С тобой все в порядке, Фитц?
— Это был красный корабль, парень. Мы с красным кораблем дрались.
— Не говори о белом корабле. Увидеть белый корабль — увидеть собственную смерть. Плохая примета, — это прошептал мне Нондж. Я открыл рот, чтобы возразить, что это был настоящий корабль, а не видение, но он отрицательно покачал головой и отвернулся в сторону, уставившись на воду. Я закрыл рот и медленно сел. Больше никто не видел его. Так же, как никто больше не говорил об ужасном страхе, о животной панике, которая охватила нас, разрушив все наши планы. Когда в эту ночь мы вернулись в город, в тавернах рассказывали, что мы завязали бой, но красный корабль бежал от нас. Никаких свидетельств этой стычки не осталось, не считая разбитых весел, нескольких ран и крови островитян на нашей палубе.
Когда я наедине поговорил с Верити и Ночным Волком, выяснилось, что ни тот ни другой ничего не видели. Верити сказал, что я отпустил его сознание, как только мы заметили другой корабль. Ночной Волк раздраженно сообщил, что от него я тоже полностью закрылся. Нондж ничего не захотел рассказать мне о белых кораблях. Он вообще не очень-то любил разговаривать. Позже я встретил упоминание о белом корабле в свитке древних легенд. Там говорилось, что это проклятый корабль, где души утонувших моряков, недостойные моря, обречены вечно трудиться на беспощадного капитана. Я прекратил говорить о нем, иначе меня сочли бы помешанным.
Оставшуюся часть лета красные корабли избегали «Руриска». Мы замечали их и пытались преследовать, но нам никогда не удавалось их настичь. Однажды мы гнались за кораблем, только что совершившим набег. Они выбросили своих пленников за борт и бежали от нас. Из двенадцати человек, которых они выбросили, девятерых мы спасли и вернули в поселок не «перекованными». Троих, утонувших до того, как мы добрались до них, оплакивали родные, соглашаясь при этом, что такая смерть лучше «перековывания».
С другими кораблями было то же самое. «Констанция» застигла пиратов, когда они напали на поселок. Наши воины не смогли одержать быструю победу, но предусмотрительно повредили вытащенный на берег красный корабль, так что пираты не смогли уйти в море. Потребовалось несколько дней, чтобы переловить их всех, потому что они убежали в лес, когда увидели, что случилось с их кораблем. И мы гонялись за красными кораблями, теснили пиратов, несколько раз удалось потопить пиратские суда, но в то лето мы больше не захватили ни одного корабля.
Так что «перековывания» случались реже, и каждый раз, когда мы топили корабль, мы говорили себе, что стало одним отрядом врагов меньше. Но похоже, что на самом деле меньше их не становилось. В некотором смысле мы дали надежду народу Шести Герцогств. С другой стороны, мы повергли людей в отчаяние, поскольку, несмотря на все усилия, мы не смогли полностью отогнать пиратов от нашего побережья.
Для меня это долгое лето было временем ужасного одиночества и невероятной замкнутости. Верити часто бывал со мной, однако я обнаружил, что не могу поддерживать контакт с ним во время боя. Верити сам знал о водовороте эмоций, которые грозили захлестнуть меня каждый раз, когда команда вступала в битву. Он выдвинул теорию, согласно которой я, пытаясь защититься от мыслей и чувств других, так укреплял свою защиту, что даже он не мог пробить ее. Он также предположил, что я, возможно, очень силен в Скилле, сильнее даже, чем он, но настолько чувствителен, что если бы я снял свои барьеры во время битвы, то мог бы утонуть в сознаниях людей, находящихся вокруг меня. Это была интересная теория, но она не предлагала никакого практического решения проблемы. Тем не менее в те дни, когда Верити был со мной, я испытывал к нему чувство, которое не испытывал больше ни к одному человеку, за исключением, может быть, Баррича. В леденящей близости к нему я знал, как гложет его голод Скилла.
