Тень императора - Лисина Александра (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Боже, как это оказалось больно…
К счастью, боевой транс — такая штука, которая позволяет на время забыть и о боли, и о потерях. Вообще обо всем на свете, кроме одного-единственного приказа. Поэтому, когда снизу перестали рваться на свободу черные языки магии, я заставил себя встать. Утер безостановочно струящуюся по лицу кровь. Отыскал окаменевшую девицу, уставившуюся на меня с выражением потустороннего ужаса. И, выплюнув изо рта вязкую кашу, в которую превратились защечные подушечки, медленно пошел дальше, не отводя неподвижного взора от коллеги-дарру, с лица которой внезапно схлынула вся краска.
— Этого не может быть! — прошептала она, когда с меня прямо на ходу стали сваливаться обрывки хламиды, из-под которой проступил окровавленный торс, крест-накрест перевитый кожаной перевязью. — Нет! Так не бывает!
— Конечно нет, — хрипло согласился я, стряхнув с предплечий полуистлевшие тряпки, и выпрямился. Залитый кровью, всклокоченный, с исполосованным вдоль и поперек животом, из которого торчали стеклянные осколки… Наверное, я выглядел не слишком презентабельно, потому что девица вдруг замычала, попятилась. А затем издала полузадушенный всхлип, развернулась и самым позорным образом кинулась прочь, даже не вспомнив, что в прошлый раз пыталась оказать какое-то сопротивление.
Я нагнал ее уже на третьем прыжке и безжалостно ударил в основание шеи, на корню гася любую мысль о сопротивлении. Шестой шейный позвонок такой хрупкий… а рядом с ним располагается такой важный нервный узел… если знать, куда бить, человека можно одним движением превратить в калеку. Конечно, если императору захочется избавить несостоявшуюся убийцу от паралича, один из целителей ее вылечит. Если же нет — лежать ей неподвижной колодой до конца своих дней. Беспомощной и никому не нужной, кроме императорского палача.
«Все, хватит. Никаких больше ошибок», — хмуро подумал я, проследив, как девица с коротким всхлипом упала, безвольно раскинув руки и ноги. Самостоятельно передвигаться она больше не могла. Магички из нее тем более не выйдет. Но я на всякий случай двинул ее кулаком по затылку. А когда она потеряла сознание, проворно обыскал. Убедился, что у нее не припрятано под одеждой неприятных сюрпризов вроде третьего стеклянного шарика с гадостью неизвестного происхождения. На всякий случай выудил и отбросил подальше связку из четырех артефактов, которыми непременно заинтересуется Тизар. Только после этого обратил внимание на собственный плачевный вид. Машинально призвал ближайшую зеленую пить. Залечил раны. Стряхнул с себя стеклянные осколки. Так же машинально провел по лицу ладонью, стирая с него подсохшие коричневые комочки. А затем зацепился за что-то локтем. Неожиданно обнаружил, что с висящего на груди перстня тоже слетела маскировка, и несильно вздрогнул.
Только этого не хватало!
Убедившись, что нелепое заклинание даже сейчас пытается сожрать чудом уцелевшую одежду вместе с кожаной перевязью и закрепленными на голенях и предплечьях ножнами, на которых уже расползались подозрительные черные пятна, я предпочел снять цепочку вовсе. После чего спрятал ее в кулаке, не надеясь на сохранность карманов, откуда она могла вывалиться в самый неподходящий момент, и только после этого настороженно обернулся.
Тронный зал из некогда великолепного, красиво убранного помещения превратился в усеянный обвалившейся штукатуркой и хрустальными осколками танцпол для сумасшедших. Ходить по нему следовало как по минному полю. Заодно старательно присматриваться, чтобы на голову что-нибудь не свалилось, заранее обходить покореженные стены, по которым словно стреляли из крупнокалиберных пушек. И очень аккуратно огибать валяющиеся тут и там люстры, похожие на громадных дохлых пауков.
От поставленной мною защиты и впрямь осталось одно название — несколько десятков вертикально висящих нитей, грубо порванные каналы на потолке и в полу, вяло вытекающая из разноцветных обрывков магия… Все это дополняло картину разрушений и заставляло всерьез обеспокоиться за судьбу присутствующих здесь магов.
К счастью, с его высочеством все было в порядке. Он уже выпутался из моей ловушки и, как это частенько бывало, пребывал в состоянии тихого бешенства: на людей еще не бросался, но зыркал по сторонам с таким видом, что если бы взглядом можно было убить, от меня осталась бы кучка праха.
Впрочем, в мою сторону его высочество почти не смотрел — всего разок испепелил взглядом и на этом, пожалуй, все. Не потому, что не заметил перемен в моем внешнем виде. И не потому, что одним махом получил ответы на многие свои вопросы. Просто в данный момент он был занят тем, что стаскивал с отца мастера Зена. Причем делал это так, что меня кольнуло дурное предчувствие. Уже не нужно было объяснять, почему закутанное в черные одежды тело не приподняли, а просто отвалили в сторону, как бревно. А уж когда я увидел в спине учителя огромную дыру, объяснять что-либо тоже не понадобилось.
Мастер Зен…
Конечно, вы не могли сюда не прийти, почувствовав зов от печати. Император оказался в опасности, и вы даже через три года не смогли противиться потребности его защищать. Да вы, наверное, и не противились даже. Просто терпеливо ждали того дня, когда сможете исполнить свой долг до конца.
— Отец! — У Карриана дрогнул голос, когда из-под тела убитого мастера-тени показалось лицо императора. По-прежнему бледное, с темными кругами под глазами… его величество дышал тяжело, но я лишь, когда подошел ближе, понял, по какой причине он так плохо выглядел: в его груди тоже зияла глубокая рана. Оплавленная по краям, почти не кровоточащая, не слишком большая, но настолько глубокая, что даже любой бы понял — тут даже очень хорошему целителю предстояло много работы.
Вероятно, учитель не смог закрыть хозяина полностью. В отличие от меня магии он не мог ничего противопоставить. Только попытаться взять удар на себя. Но и этого, к сожалению, не хватило, потому что заклятие прожгло мастера Зена насквозь и сумело ранить императора.
— Ваше величество! — прохрипел подползший к повелителю Тизар. Лицо его было покрыто сажей и искажено неподдельной мукой, а в глазах стояла такая боль, что я непонимающе замер. — Сир! Зачем?!
На губах его величества мелькнула слабая улыбка.
— Кому-то надо было. А Карриан важнее…
Я перевел взгляд на окаменевшее лицо наследника престола и поразился — оно стало страшным. И можно было лишь догадываться, какие эмоции испытывал его высочество при мысли, что отец посчитал его важнее себя самого.
Рам! Да что же такое?! Что случилось?! И почему, черт возьми, молчит печать?! Я до сих пор ничего плохого от нее не чувствую, а как такое возможно, если все плохо?! Император умирает?! Но тогда почему Тизар ничего не предпринимает? Что? Магии лишили? Так нить я ему сейчас дам…
Я торопливо опустился возле императора на колени и всунул магу сияющий зеленью, сотканный сразу из десятка более мелких ниточек пучок.
— Оставь, — слабо улыбнулся император Орриан. — Мне уже ничто не поможет, мальчик.
— Но она ведь зеленая… — дрогнувшим голосом уронил я.
— А моя аура стала черной. Ты разве не видишь?
Я присмотрелся повнимательнее и только сейчас сообразил, что сажа на лице Тизара — это вовсе не сажа, а тонкий налет темной магии, которой «дядюшка», даже находясь от линии удара дальше всех, хватанул немало. Под сажей, судя по слабо горящим изумрудным искоркам, уже работало какое-то исцеляющее заклинание. А то и не одно. Но у Тизара почернело только лицо. У Карриана, если я правильно рассмотрел, «обожгло» левый бок и руку — ту сторону, которой он находился ближе к отцу, когда я его толкнул. А его величество стоял к девчонке лицом. Именно на него пришелся максимальный удар. И если бы его не прикрыли…
Я растерянно покосился на тело мастера Зена и вздрогнул — оно прямо на глазах обращалось в прах. Вот с тихим шелестом опала ткань с головы, ненадолго открыв изуродованное грубыми шрамами, совсем еще не старое лицо. Затем такие же, словно следы от зажившего ожога, шрамы проступили на обнажившейся груди, уходя на бок и левую руку. Вот следом за тканью начала стремительно истлевать кожа, мышцы, обнажая посеревшие и стремительно покрывающиеся рытвинами кости…
