Время перемен. Лабиринт Безумия (СИ) - Лисина Александра (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
— Думаешь, самый умный?! — зашипела она, от души вдарив рукояткой точнехонько в пах.
Изиар инстинктивно дрогнул, порываясь прикрыть уязвимое место, но не смог, а когда сообразил, что и она не попала, как-то разом сдулся. Особенно после того, как напротив указанного места пробежала тоненькая сеточка трещин. Правда, на большее Белку уже не хватило: слишком ослабла. В раскосых глазах эльфа на миг проступило откровенное злорадство (не достала, мерзавка!), но затем беспокойство в них разгорелось с новой силой. Потому что Белка мстительно прищурилась, оскалилась и негромко зарычала. Кажется, на этот раз готовилась ударить по-настоящему.
— Получай! — Гончая свирепо рявкнула, от души замахнулась и…
Ее рука внезапно утонула в широкой ладони.
— Нет, не так, — ровно сказал поднявшийся Таррэн, молча отобрал у нее нож, отбросил пропитанное подозрительными желтыми капельками лезвие, и, переведя тяжелый взгляд в зеркало, на мгновение встретился глазами со своим прародителем.
Белка радостно улыбнулась, с нескрываемым облегчением оглядев его с ног до головы и найдя вместо страшных ран лишь безобразные, вздувшиеся, совсем свежие рубцы. Большего он себе не позволил — не стал валяться неподвижной колодой, вдумчиво используя дарованную силу. Не попытался избежать утомительной развязки, хотя кости наверняка страшно ломило, суставы ныли, разорванные мышцы зудели и отчаянно просили пощады. Он был истощен, измучен, с головы до ног покрыт засохшей красной коркой. Невероятно устал и очень, очень зол. Но все равно нашел в себе силы подняться, встал рядом с Гончей плечо к плечу, пристально всмотрелся в ненавистное лицо Темного Владыки — свое собственное лицо, от которого его порой просто мутило. Покачнулся от внезапно накатившей слабости, плотно поджал губы, немного помолчал. Повторил про себя то, что увидел и сумел понять недавно. Затем перевел взгляд на пылающие тексты Хроник, победно горящих его собственной кровью. Мысленно извинился перед Орденом. Подцепил дрожащими от слабости пальцами тускло светящее кольцо Изиара, перехватил прямо в воздухе, медленно повертел…
А затем со скрипом сжал кулаки и со всего маха ударил граненым изумрудом в пугливо затрепетавшее отражение.
Говорят, Родовой перстень эльфа непросто уничтожить. Говорят, на это не способна даже сотня магов с переполненными силой резервами. Ни один человек, никто из простых смертных, сколько бы их ни собралось вместе. Только Слово Разрушения может раздробить вместилище духа Перворожденного, да и то лишь такое, что было произнесено эльфом не меньшей силы, чем погибший. Именно, что НЕ меньшей. И только при том условии, что убийца страстно желает гибели своего собрата. Это — Закон. Это — непреложная истина, преступить которую было не под силу никому из живущих.
Но Таррэн сейчас ОЧЕНЬ желал этого — настолько, что был готов на прямое убийство собственного прародителя. Он ненавидел его сейчас, хотел видеть эту смерть собственными глазами, имел достаточно сил, чтобы противиться замшелым принципам своего Леса. И, повинуясь воле хозяина, древняя магия сорвавшихся с его губ слов с легкостью вошла в стиснутый сильными пальцами перстень Изиара.
Лабиринт Безумия задрожал так, словно его трясла великанская рука. Он застонал, заныл, почти заплакал, когда в его недрах закрутился гигантский вихрь внезапно высвободившейся силы. Мгновенно почувствовал, как гаснет породившая его жизнь, как исчезают навязанные много веков назад узы, как теряет всякое значение прежний Хозяин и как страшно он кричит в своем древнем плену, корчась и умирая миллионы раз каждую бесконечную секунду.
Откуда-то Лабиринт знал, что бывший Повелитель сейчас дико зол. Знал, что он бесится от бессилия, заживо растворяясь среди холодной пустоты между двумя мирами — того, который он успел уже покинуть, и того, откуда его так бесцеремонно вышвырнули собственные потомки. Знал, какой ценой ему самому досталось это странное существование. Помнил, сколько крови было пролито у его подножия. Прекрасно чувствовал боль каждого погибшего здесь существа и уже много тысячелетий скорбел по загубленным душам.
Это не его вина, нет. Он был вынужден подчиняться, от Хозяина зависела его собственная полужизнь-полусмерть. Только Хозяин удерживал его странный разум бодрствующим — волей своей, желанием и жестокой уздой наложенных уз. Он не мог противиться. И так было о-очень долго. Ровно до тех пор, пока не пришел тот, кто одолел назначенное Испытание до конца. Один единственный, кто сумел. Избранный. Но теперь, рядом с ним, настало и для здешних мест время перемен, время надежды, время изменения и свободы, когда против воли одного Владыки встала не менее мощная сила его дальнего потомка. Победила его. Переломила этот рок. И была способна сделать гораздо больше, чем просто уничтожить наследие Изиара: она была способна вернуть жизнь в эти каменные подвалы.
Лабиринт внимательно взглянул на замерших друг напротив друга эльфов (отца и сына), на разделившую их странную женщину, в которой смешалась кровь сразу двух рас, на древний Портал, что еще держался только его силой и… неожиданно вздохнул, принимая твердое решение.
— Я с тобой, Хозяин.
Портал жалобно звякнул, задрожал и разом поблек, едва связывающие его с Лиарой нити предательски порвались. Вмороженный в зеленый лед Владыка беззвучно закричал, неожиданно понимая, КТО оборвал эту последнюю ниточку. С ненавистью взглянул в спокойное лицо своего собственного отпрыска, бешено выдохнул в сторону обнявшей его женщины с чертами настоящей эльфийки. С еще большей яростью покосился на обреченно загоревшийся потолок и, исходя жутким ревом, которого никто не услышал, бесследно растворился в бездонной черноте перехода.
В ту же секунду зеркало покрылось миллионами мелких трещин, опасно захрустело, пошатнулось, словно лишилось последней опоры, и вдруг осыпалось изумрудным пеплом, устлав весь пол тончайшим слоем невесомого зеленого порошка, от которого мгновенно зачесался нос и появилось нестерпимое желание чихнуть. Спустя мгновение камни под ногами перестали ходить ходуном, потолок тоже успокоился, кровавые надписи на стенах медленно погасли, словно отдали все, что могли. Гигантский Лабиринт пугливо примолк, ожидая окончания этого долгого Пути, а двое пошатывающих, вцепившихся друг в друга чело… нет, даже не эльфа… короче, ОНИ замерли и неверяще смотрели на исчезнувший Портал, за которым оказалась пустынная, утонувшая в зеленоватой пыли ниша.
Все? Он не вернется? Все закончилось?
В Зале Забвения воцарилась оглушительная тишина.
— Круто! — внезапно выдохнула Белка, потрясенно уставившись на пустое пространство перед собой. — Кажись, он помер? Да, Таррэн? Больше никаких Владык, собирающихся вернуться? Никаких сумасшедших богов, Орденов и всего остального? Мы победили, да?
Темный эльф без сил опустился на пол и, уронив потяжелевшие руки, невидяще уставился в пустоту. Казалось, из него внезапно ушла всякая жизнь, будто вместе с гибелью Изараэля, после открывшейся правды и того, что успел понять, в душе что-то надломилось. А может, просто пришло запоздалое понимание произошедшего. Или растерянность от того, что теперь непонятно, как быть. Когда-то он готовился к смерти, когда-то был бы рад умереть. Когда-то в его жизни все было ясно и понятно. Все было ПРЕДОПРЕДЕЛЕНО. А сейчас…
Белка опустилась напротив и испуганно заглянула в его неподвижное лицо.
— Таррэн?
Он чуть вздрогнул, когда его ласково погладили по щеке, и машинально потянулся навстречу.
— Эй, ты чего? Все же хорошо, ты справился, ты сумел его одолеть. Ты все сделал, как надо.
Эльф, тяжело вздохнув, растеряно опустил голову.
— Не знаю.
— Чего не знаешь? — не поняла Гончая. — Все кончилось, мы живы, почти здоровы, скоро пойдем домой…
«Домой? — эхом отозвался он. — А у меня нет дома. У меня больше ничего нет — ни дома, ни семьи, ни друзей, ни даже долга теперь. Просто ни-че-го! Я пуст и холоден, как ограбленный склеп. Кажется, я даже чувствовать разучился…»
