Ночная охотница - Осипов Сергей (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
– После чего? – не поняла Настя, но Сахнович не собирался пускаться в объяснения, тем более что Катерина Горгона, видимо, была в курсе дела и вопросов не задавала.
– Мы не нуждаемся в его позволении, – спокойно сказала она. – Мы и раньше существовали безо всяких позволений, а теперь тем более будем жить безо всяких разрешений Леонарда или Утера Лионейского – неважно.
– Вот это ты правильно подметила, – откликнулся Сахнович. – Вы не жили, вы существовали, это правильное слово, достаточно посмотреть вокруг. От мастера Леонарда зависит, позволят ли вам выбраться из ваших грязных змеиных нор на свет божий… Что?
Настя тоже не сразу поняла, что это за звук, а потом сообразила – Покровский смеялся, уткнувшись лицом в ладони, отчего звук получился глухой и больше похожий на всхлип.
– Что ты ржешь? – недовольно проговорил Сахнович.
– Она правильно говорит, – Покровский кивнул на Горгону. – Помалкивать бы тебе надо, потому что ты дурак, а дураки еще хуже призраков.
– Я дурак?
– Ты ведь понятия не имеешь, что собирается сделать Леонард, правильно? Он никогда с тобой об этом не говорил и не будет говорить. Потому что ты всего лишь слуга, а он хозяин.
– Как и ты.
– Как и я, – согласился Покровский. – Но у меня нет никаких иллюзий насчет того, что будет после. Так что не прикидывайся, что у тебя в кармане пачка билетов на Ноев ковчег. Потому что никакого ковчега не будет. Вот так-то, – он встал, хмуро посмотрел на Настю, потом на Горгону. – Я буду во дворе, если что…
Горгона проводила Покровского внимательным взглядом, неодобрительно покачала головой (змеи тоже неодобрительно зашипели, вызвав у Насти холодную дрожь) и подвела краткий итог услышанному:
– Разговоры. Много разных слов.
– О чем это все? – спросила Настя. – Что это за после? После чего?
Горгона улыбнулась и погладила обложку своей книги.
– У каждой расы есть своя священная книга с рассказом о прошлом и будущем. Каждая раса старается следовать своей священной книге. Хозяину этих двоих, Леонарду, мало следовать уже написанной книге. Он хочет написать свою собственную, он хочет стать…
– Богом?
– Богом, да, только не таким, который создает из ничего все живое, а таким, который пытается работать уже с готовым материалом. Бог с маленькой буквы. Но чтобы стать даже таким богом, он должен сделать нечто, чего не делал никто и никогда, сделать что-то такое, что перечеркнет дела его предшественников. Так он получит тот самый чистый лист, на котором можно будет начать писать новую священную книгу.
– И что же он собирается сделать?
– Откуда мне знать? Но самое простое, что обычно делают в таких случаях, – конец света.
– Что?
– Конец. Финал. Ликвидация. Чтобы начать с чистого листа. Ну, почти с чистого листа. Но ты не волнуйся…
– Правда? Думаете, не стоит?
– Не стоит. Ведь в нашей священной книге никакого конца света не значится, а как только ты пройдешь обряд и станешь нашей сестрой, ты станешь персонажем этой книги, а не того дурацкого сочинения, что задумал написать Леонард.
– И… Типа, конец света меня тогда не коснется?
– Типа, не коснется, – улыбнулась Горгона.
– А если ваша книга – неправильная?
– Она будет правильной, когда мы – и ты в том числе – захотим, чтобы все пошло по написанному здесь, именно здесь, а не в других книгах, не в книге Леонарда, не в Библии и не в какой-нибудь Черной книге Иерихона. Чего ты больше хочешь – конца света с последующей эпохой чокнутого Леонарда или славного восстания народа Горгон?
«Эпоха чокнутого Леонарда или славное восстание Горгон? Славная эпоха Леонарда или восстание чокнутых Горгон? Кто тут из них хрен, а кто редька, и почему мне так несладко? – подумала Настя. – А насчет «чего я хочу?»… Я хочу домой».
– Ты дома, Анастасия, – сказала вдруг Горгона, и Настя вздрогнула. «Она не может читать мои мысли, – сказала она себе. – Нет, это просто случайное совпадение. Это ужасное, нелепое совпадение. А если ты все-таки читаешь мои мысли, овца, то имей в виду, я пришла сюда не как домой, я пришла, чтобы сжечь это место дотла. И убить вас всех. Пока у меня плохо получается, но посмотрим, что будет дальше».
– Посмотрим, – сказала Горгона, и на мгновение Настя похолодела, но потом поняла, что это не было ответом на ее мысль, это было кое-что другое. – Пойдем посмотрим, как идет подготовка к обряду.
– К обряду?
– К твоему переходу.
– Его готовят? Кто его готовит?
Не могла же она спросить напрямик – да сколько же вас здесь, в конце концов?!
– Другие сестры.
Или могла?
– Да сколько же вас здесь?
– Десяток наберется, – Горгона внезапно улыбнулась. – Странное чувство, я никогда прежде не видела столько сестер в одном месте. Вчера их было еще больше, но трое принесли себя в жертву.
«Точнее, я их прикончила», – сказала себе Настя, которой очень хотелось думать о случившемся не как о заклании трех беспомощных овечек, а как о заслуженном возмездии трем чудовищам.
– С одной стороны, мне немного неуютно, будто тесно, – откровенничала Горгона. – Но с другой стороны, я как никогда сильно ощущаю себя частью целого, частью своего народа… И все это благодаря тебе, Анастасия.
– Рада была помочь. И в качестве ответного жеста… покажи мне вашего пленника.
– Не стоит о нем переживать. Я думаю, тебе сейчас стоит встретиться кое с кем другим.
– С кем?
– Со старейшей из сестер.
Горгоны определенно не были дурами. Они были жестокими, они были странными, но глупыми они не были, это точно. Даже эти два небольших домика, затерянные посреди дремучих лесов, были выстроены не просто так, а с фигой в кармане, а именно – с тайным ходом на случай появления врага.
В смысле, на случай появления серьезного врага, а не этого недоразумения по имени Настя Колесникова.
Тот первый дом без окон и дверей, вокруг которого поначалу крутилась Настя, на самом деле был не тюрьмой, а резиденцией старейшей из сестер. А попасть туда можно было через колодец, который на самом деле был не колодцем, а спуском в подземный ход. Рыли его, наверное, не лешие, а то Зеленый не преминул бы похвастаться, хотя… Хотя кто их знает, этих леших. Может быть, все его наивное дружелюбие на грани идиотизма было напускным, а на самом деле он выполнял поручение Горгон – довести Настю до их лагеря. Так сказать, привести мессию к пастве. Тьфу ты, блин, даже на вкус эти слова были отвратительны, а уж по смыслу…
Но хуже всего были не слова и даже не душная темнота подземного хода, через который протащили Настю, а знание, что в этой темноте рядом с тобой, в сантиметрах от твоего лица, шевелятся змеи, десятки мелких прожорливых тварей, готовых моментально впрыснуть тебе яд, если что-то пойдет не так.
Катерина Горгона держала Настю за предплечье и подталкивала вперед, где-то в темноте была еще одна сестра, и под конец Насте стало плохо от засевших в мозгу отвратительных слов, темноты, пугающего знания и потери ориентации в пространстве. Снова темные коридоры, как в логове Ключника, как в жилище вампира Макса; темные коридоры, из которых ей никак не удавалось выбраться на свет.
И когда ее вытолкали наверх, когда через квадратный люк Настя выползла в какую-то комнату, света там тоже было немного. В крыше дома имелись маленькие окошки, но через них разве что можно было определить, день сейчас или ночь.
– Вставай, – сказал Катеринин голос. – Встань перед старейшей сестрой.
– Я ничего не вижу, – отозвалась Настя, трогая руками пол и опасаясь поднять руки выше, чтобы не наткнуться на что-нибудь живое и шевелящееся.
Катерина что-то раздраженно прошипела (или это были ее змеи?) и выпустила Настану руку. После этого, судя по шуму, Катерина или кто-то из других Горгон передвигали какие-то тяжелые предметы, потом вверху что-то стукнуло, и, как это бывает на картинах религиозной тематики, с неба пролился невероятно яркий и чистый свет. Настя протянула руку, чтобы та попала под свет, и с радостью узнавания старого знакомого стала разглядывать свои пальцы…
