Еретики Аквасильвы - Одли Ансельм (первая книга .TXT) 📗
– Элнибал, – тихо произнес Тэматум, – я не ваш союзник и не друг Моритана. Но мне не нравится нынешний заговор. Я хочу дать вам один совет. Увезите Моритана из Фарассы. Отправьте его в Кулу – в госпиталь Кортьереса. Оставшись здесь, он не проживет и месяца.
Прежде чем мы успели ответить, Тэматум отошел от нас и затерялся в толпе. Отец последовал его совету, и мы перевезли Моритана в город Кортьереса. Это было продиктовано не только вопросами безопасности, но и тем, что госпиталь Кулы считался лучшим в Океании.
Перед нашим отплытием новый король издал указ, в котором повелел провести в городах тотальную чистку. Ставленник Сферы собирался освободить Океанию от греховной ереси. Он наделял авархов и инквизиторов любыми полномочиями для проведения расследований и выявления людей, поклонявшихся ложным богам. По его распоряжению любой человек, признанный еретиком или подозреваемый в ереси, должен был понести суровое наказание.
Мы видели, как Аркадий, стоявший в те минуты рядом с королем, согласно кивал головой и скромно улыбался. Несомненно император одобрил бы такой указ, уничтожавший корни социальной напряженности. Ничто не должно было мешать его возвышенному покою. Королевское предписание давало Мидию право допросить апелагов в присутствии мага ума. На обратном пути Палатина, Равенна и я пытались найти способ, который мог бы расстроить планы аварха. К сожалению, мы ничего не придумали. Отец, послушавшись совета Палатины, взял Равенну вместе с нами. Мы не хотели, чтобы Мидий добрался до нее во время нашего отсутствия.
И вот теперь, вернувшись в Лепидор, я лежал на софе и размышлял о превратностях судьбы, которые довели нас до такой опасной ситуации.
На следующее утро мне сообщили плохие новости. Апелагам пришлось задержаться еще на неделю. Кто-то сунул камень в ходовой механизм левого двигателя «Изумруда», и винт заклинило. Если бы поломку не обнаружили вовремя, то при выходе в море произошел бы взрыв реактора. Сэганта кипел от злости, однако винить было некого: ни один охранник не заметил диверсанта. В порту произошло уже две диверсии, а мы до сих пор не поймали вредителя. И даже не знали, кого подозревать…
– Это очень плохо, – теребя травинку, заметила Палатина.
Жаркий день – самый солнечный за пару прошедших недель – подходил к концу. Мы сидели на лужайке дворцового парка.
– Мидий пока не приступил к выполнению королевского указа, но он обязательно что-нибудь сделает. А мы не можем отвлечь его от апелагов? Например, создать какую-нибудь проблему, которая потребует от жрецов сил и времени?
– Тогда он арестует и нас вместе с ними, – ответил я. – За препятствия его расследованию.
– Хм! Возможно, он как раз и ожидает вашего вмешательства, – раздался голос за моей спиной.
Я не слышал этот бас уже многие годы. Равенна обернулась и испуганно прижалась ко мне.
Мужчина, стоявший позади меня, выглядел великаном. В сравнении с ним даже Палатина казалась лилипуткой. В последний раз он навещал нас, когда мне было тринадцать лет. Я всегда изумлялся его росту. Семь футов с лишним! И соответствующее телосложение! Я считал Гостя самым высоким человеком на планете. В его размерах было что-то устрашающее. Обветренное лицо, несмотря на улыбку, сохраняло мрачный и немного вызывающий вид. Зеленые глаза таили глубину, которую я не смел измерить. За ними угадывалось нечто леденящее душу.
– Гость! – воскликнул я, смущенный тем, что не знал его имени.
Палатина улыбнулась и спросила у гиганта:
– Вы знакомы с Катаном?
– Конечно. Почему бы и нет? Он для меня такой же подопечный, как и ты.
– Кто вы? – спросила Равенна.
Ее голос утратил обычный начальственный тон. Наверное, ей было трудно сохранять свою надменность в присутствии этого мужчины.
– Катан называет меня Гостем. Палатина знает мое настоящее имя. Я могу сообщить вам его после того, как узнаю, кто вы.
Девушка нисколько не обиделась.
– Я Равенна Юлфада из Калатара.
– Магэсса Равенна?
– Вы меня знаете?
– Конечно, знаю. Ну а я… Вы слышали о Танаисе Летиене?
– Да, о нем упоминается в «Истории», – нахмурившись, ответила Равенна. – Он был генералом Этия.
– Я по-прежнему его генерал, – хотя Этий давным-давно обрел вечный покой.
– Но позвольте! «История» написана двести лет назад!
Я, как и Равенна, не поверил его словам. Он не мог быть Летиеном. В конце Великой войны Танаису исполнилось пятьдесят лет. Люди не живут по два с половиной века. Это просто невозможно.
– Время воздействует на каждого по-разному, – ответил Танаис.
– Он тот самый Летиен, – подтвердила Палатина. – Поверьте мне на слово.
Она повернулась к Танаису.
– Что вы здесь делаете?
– Я могу задать тебе тот же вопрос. Мне понадобились месяцы, чтобы выяснить, куда ты подевалась. Едва я собрался направиться сюда, как в Сильвернии начались идиотские чистки, с которыми мне пришлось разбираться.
– Как это «куда я подевалась»? Что вы имеете в виду?
– Ты ничего не помнишь?
Палатина печально покачала головой.
– У меня амнезия. Моим первым воспоминанием было утро, когда я проснулась в доме Гамилькара. В последнее время ко мне возвращаются проблески памяти, но я по-прежнему не знаю, верны ли они.
– А тебе известно, кто ты такая? – бесстрастным тоном спросил Танаис.
– Мне кажется, что я дочь президента Рейнхарда Кантени и принцессы Нептунии… Верно?
Я заметил тревогу на ее лице. В этот миг она походила на маленькую девочку.
– Да, ты права.
Палатина радостно завизжала, вспугнув птиц на ближайших деревьях. Я был счастлив за нее: она наконец-то нашла подтверждение своим воспоминаниям.
– А как насчет Катана? – спросила Палатина. – Он мой кузен? Я чувствую, что мы с ним связаны родственными узами.
Танаис перестал улыбаться и повернулся ко мне.
– Извини, Катан, но я не могу говорить на эту тему. Пока не могу.
Мне стало обидно до слез.
– Значит, вы снова уплывете на семь лет, так и не сказав, кто я такой? Мне уже двадцать. Я взрослый человек! Почему вы скрываете от меня правду о моих родителях?
– Если я расскажу тебе о них, вам троим придется покинуть Лепидор, – спокойно ответил Танаис. – И тогда у вас не останется никакого выбора. Ты отличаешься от Палатины тем, что она всегда знала о своем происхождении. Было бы бессмысленно утаивать от нее очевидные факты.
– Явсе равно доберусь до истины. У Палатины не так уж много кузенов.
– Не горячись, Катан. Ты ее кузен, это верно. Давай договоримся так: когда клан Лепидора будет в безопасности, я вернусь и расскажу обо всем, что знаю. Пока же ни слова на эту тему. Полчаса назад я приплыл сюда на манте Гамилькара. Завтра утром меня заберет каботажное судно. Мне просто хотелось посмотреть, как изменился ваш город.
Я ужасно расстроился, хотя и не так сильно, как если бы ожидал от Гостя решения всех моих проблем. Похоже, я мог оказаться Тар'конантуром – внуком императора. Но почему Танаис не хотел подтверждать мои догадки? Что он выигрывал от Такой таинственности? Ладно. Раз легендарный солдат не желал обсуждать эту тему, то я не собирался настаивать на своих аргументах. Мое уважение к нему было огромным – причем не только из-за его гигантских габаритов. Если Летиен действительно являлся тем, кем представлялся, то он прожил невероятную жизнь. Я мог узнать от него факты, о которых умолчал Кэросий.
По моим подсчетам, он должен был родиться двести пятьдесят лет назад в небольшой фетийской деревушке. Позже Танаис поступил в имперскую армию и дослужился до полководца. В самые мрачные дни Таонетарной войны он встал на сторону Этия Великого и ни разу не отступился от него – даже когда Фетия едва не оказалась завоеванной. В отличие от многих друзей и соратников он уцелел в той отчаянной битве, в которой погиб Этий. Летиен прошел через годы узурпации. Он был последним живым человеком из эры Великой войны. При мысли об этом мне стало жаль его. Если Танаис говорил нам правду, то он потерял всех своих близких и друзей. Он видел, как разрушалось то, во что верили его товарищи, не говоря уже о распаде Третьей империи с ее марионеточным правителем – ничтожным трусом, который сидел теперь на троне Этия.
