Приют изгоев - Кублицкая Инна (первая книга txt) 📗
Абраксас не поверил ее словам.
– Быть того не может! – воскликнул он, забыв о приличиях. – Не может быть, чтобы мое… – он осекся, – чтобы события в Империи так скоро приобрели такой трагический оборот! О Небо! Переворот, убийство Императора, гибель Наследника… – Он был поражен известием.
Аойда тоже. Она хотела что-то сказать, но графиня, увидев ее порыв, остановила спокойной улыбкой и сказала, обращаясь к ее мужу:
– Может, дорогой Ахеа. Как по-вашему, сколько времени вы пробыли в Ар-и-Дифе?
Абраксас с удивлением посмотрел на нее, открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг сел обратно в кресло.
Повисла пауза.
– По вашему рассказу получается, что не более месяца, ведь так? – сказала княгиня.
Абраксас не ответил. Казалось, он погрузился в свои мысли. Аойда согласно кивнула, и графиня продолжила:
– Вы, имперцы, настолько заняты своими внутренними проблемами, что поразительно не понимаете и не замечаете того, что происходит вокруг вас. Вы слишком заняты собой, особенно политикой. Для нас это, к счастью, не так актуально, только этим и приходится заниматься. Не знаю, известно ли вам, но мы постоянно изучаем Жуткую Пустыню, чтобы добыть там то необходимое, что по договору не продают нам Сверху. Мы уже давно пользуемся благами окраин Пустыни, но несмотря на наш прагматизм, вошедший в поговорку, мы находим возможности устраивать экспедиции в центральные области Ар-и-Дифа. Это далеко не безопасное и рискованное дело, а мы, таласары, не привыкли рисковать своими людьми, тем более хорошо обученными – слишком дорогое для нас удовольствие. Так вот, уже давно мы отмечали, что время в ее разных районах течет неодинаково. Некоторые экспедиции возвращались в назначенное время, а некоторые – раньше или позже, при этом полагая, что приходят в означенный срок. Это давно отмечалось в наших хрониках, но не всегда мы были этому склонны верить. В пустыне наблюдается еще множество разных непонятных феноменов. Горячие миражи, довольно часто выходящие за пределы пустыни в Океан. Эти миражи очень интересны. Наши ученые и исследователи магии могли бы многое порассказать о них, но вас интересует не это. Смерчи, про которые вы говорили, тоже из их числа, да и ваш Хрустальный Замок до недавних времен описывался нашими экспедициями как обыкновенный мираж. И только недавно мы .получили сведения, что это реальный магический объект необычайной силы.
После этого визита Абраксас помрачнел, а Аойда просто ужаснулась тому, какие последствия вызвал поход ее мужа через Империю. Понятно, что после всего произошедшего им и думать нечего было о возвращении на родину. Ведь как бы то ни было, а именно Абраксас стал виной потрясений, приведших к перевороту и свержению династии. Абраксас, казалось должен бы радоваться последнему факту, но какая радость, если все произошло с такими жертвами и потрясениями. В конце концов, он-то от этого ничего не получил взамен; а то, что должен был получить согласно чужой воле, – отверг.
И в результате стал изгоем.
Рассказанное им о том, как все происходило на самом деле, княгиня выслушала спокойно и сказала, что понимает их положение и попробует помочь им. Дело в том, что как это ни странно, но Талас, исконный недруг Империи, был по многим мотивам больше заинтересован в стабильности своего могущественного соседа, и то, что произошло по ту сторону Края Земли, сильно тревожит таласар, так как может обернуться большим злом, чем сама Империя. Известное зло лучше, чем зло неизвестное. Парадокс заключался еще и в том, что в силу определенных обстоятельств здесь, в Таласе, собрались определенные силы, которые могут повлиять на положение. И, намекнула княгиня, уже влияют. Когда Абраксас несколько удивленно поинтересовался, каким именно образом оказывается влияние и что это за силы, княгиня уклончиво ответила, что на второй вопрос ответ можно будет узнать довольно скоро, а на вопрос первый смогут ответить только сими упомянутые ею люди. Ничего более конкретного княгиня более не сказала.
Но все эти тайны открылись довольно скоро сами.
Первое время Абраксас с Аойдой жили в имении княгини, но вскороети Абраксас присмотрел и купил небольшой домик в Искосе. «У нас курятник был больше», – заметила Аойда, первый раз увидев свое новое владение, которое, особенно после роскоши замка в сердце Ар-и-Дифа, было действительно едва ли не нищенским. Пока они обустраивались в новоприобретенном доме и осматривались на Отмелях, события в Империи достигли апогея, а потом сразу Край Земли вдруг оказался перекрыт дозорами, поджидающими возвращающуюся в Талас княжну. Сухейль Делено.
А потом Абраксас узнал, что в Таласе находится князь Шера-тан Сабик и что именно он является главным оппозиционером ныне правящему Князю-Сенешалю. Абраксас долго не мог решиться и все же однажды сел и написал ему письмо. Он не оправдывался, он просто описал то, что было, и предложил князю встретиться и обсудить ситуацию в Империи; завуалированно он. даже предложил при необходимости посильно оказать князю финансовую поддержку его возможному начинанию по восстановлению в Империи законного порядка.
Аойда с некоторой опаской приняла известие мужа об этом решении, но, как оказалось, волновалась она напрасно. Сабик ответил Абраксасу, и в его письме не было укора или упрека. Князь сообщал, что невероятная история, рассказанная ему Аб-раксасом, не удивила его после всего, что он узнал здесь и пережил, жизнь убедила в том, что и такое возможно. От предложе-, ния встретиться и обсудить ситуацию он не уклонился, хотя попросил небольшой отсрочки, так как ждал некоего известия, могущего кое-что прояснить, однако намек на возможную денежную поддержку демонстративно не заметил. В конце письма он, возможно, чтобы скрасить впечатление, в общих выражениях передавал привет Аойде…
Абраксас, однако, был несколько разочарован. На отписку это похоже не было, но столь явная прохладца в ответ на его искреннюю откровенность ему не понравилась. Аойда вполне понимала мужа. Она видела, как томится он здесь, в Таласе, из-за невозможности что-либо предпринять. Нет, он не был альтруистом или бессребреником, мечтавшим загладить свою, пусть и невольную вину перед Императором и Империей, Что ему Империя, отнявшая у его предков трон, власть, превратившая его, наследника славного рода Тевиров, в мелкопоместного дворянчика. Нет, просто Аойда, не знавшая Абраксаса-помещика, нелюдима, скупо подсчитывающего невеликие прибыли своего удела и брюзжащего по поводу висящих на его шее великовозрастных племянниц, тетушек и прочих кузин, но видевшая и ненавидевшая Абраксаса-колдуна, отнявшего у нее свободу, унижавшего на ее глазах ее родителей, мерзкого наглеца и хладнокровного тирана, неожиданно для самой себя пожалевшая того Абраксаса, каким он бывал три часа в сутки, подлинного, понимающего все бессилие свое перед чуждой волей, соединившая свою судьбу с Абраксасом, сумевшим отказаться от власти Книги, которая могла закабалить его на всю жизнь и превратить в подобие Ахи, Аойда, полюбившая своего навязанного судьбой мужа и нисколько об этом не жалевшая, видела, что Абраксас, которого она знала, теперь не похож ни на одну из его предыдущих ипостасей. В Таласе Абраксас поначалу зажил почти растительной жизнью, пользуясь всеми доступными благами, и Аойда даже стала волноваться, когда в нем прорывались черты того, ненавистного ею Абраксаса, но скоро поняла, что ее муж просто не может уже вернуться к той, прежней жизни, что его гнетет бездействие. Он бросался из одного дела в другое: жадно читал, изучая разные науки и ремесла, затем с головой бросился в коммерцию и скоро стал довольно заметной фигурой в Искосе, городе достаточно непредвзятом к происхождению денег и их обладателя, даже слишком непредвзятом, на взгляд Аойды. Теперь он пропадал то в порту, где уже владел несколькими небольшими кораблями (в том числе, кстати, и «Морским чудом», который купил из принципа, о чем старый шкипер Дрион нисколько не пожалел), причалом и имел акции корпорации, разрабатывающей одну из концессий на архипелаге Ботис, то на различных заседаниях, собраниях и иных деловых мероприятиях, и даже несколько, как показалось тогда Аойде, охладел к ней. Как-то в минуту откровения Абраксас признался ей, что деньги Ахи просто жгут ему руки. Он всеми силами старался избавиться от них, а они неожиданно стали приносить ему доход – и нет ли здесь неких происков Книги? Но нет, прежнее не возвращалось. И одно это успокаивало Аойду, уже привыкшую к переменчивому, порывистому характеру своего Абраксаса, не желавшего возвращения к прошлому… Она слишком хорошо, даже, возможно, лучше, чем он сам понимал себя, знала, почему он так захотел встретиться с Сабиком и помочь ему: это было неосознанное, подспудное желание загладить вину. Сам бы он не признался, но она знала лучше его. Поэтому ответ Сабика и обрадовал, и расстроил ее.
