Избави нас от зла - Холланд Том (читать хорошую книгу полностью .txt, .fb2) 📗
Наше сражение… — Паша сделал паузу. — Я не хочу говорить о нем. Смертельно страшно даже вспоминать об этом ночью. И все же я надеялся, что убил в конце концов это создание, потому что видел, как глина голема глотала его кровь. И я не повторил ошибку раввина — я вдребезги разбил фигуру, раскрошил осколки и разбросал пыль, так что она смешалась с грязью на берегу Влтавы. И только потом, когда моя победа стала, как я думал, полной, дала знать о себе моя собственная ужасная боль. Я решил отправиться в Париж, чтобы найти Маркизу и немного отдохнуть у нее. Но мои раны не позволили преодолеть столь долгий путь. Я рухнул прямо на дорогу и метался в таком жару, что потерял ощущение времени. Годы и годы предстояло мне лежать в грязи, разлагаясь в полной беспомощности. Только благодаря счастливому стечению обстоятельств я оказался здесь.
Он потянулся к руке лорда Рочестера и ласково погладил ее, потом снова взглянул на Роберта.
— Милорд Рочестер, — прошептал он, — нашел меня и помог мне встать на ноги, как, я знал, он и должен был сделать, потому что уже видел все это прежде…
— Видел? — переспросил Роберт, недоуменно нахмурив брови. — Я не понимаю.
Паша крепко сжал руку Рочестера.
— В мире той книги, — тихо сказал он, — время, как я понял, может иногда сворачиваться спиралью. Проблески прошлого и будущего мелькают, сменяя друг друга. В моей памяти отложилось не так уж много, но вдруг, когда я встретился с лордом Рочестером, я вспомнил, что уже видел себя прежде искалеченным и валяющимся в грязи, и знал, — не могу сказать, каким образом, однако знал, — что меня спасет некий английский поэт и лорд. И вот лорд Рочестер в самом деле появился, и мне стало ясно, что видения, являвшиеся мне во время чтения книги, не лгали. Вот почему я могу с полной определенностью…
Он замолчал и вступил в жестокую борьбу со своими подушками, пытаясь подняться на ноги. С огромным трудом ему наконец удалось это сделать.
— …Вот откуда я знаю…
Паша сглотнул слюну и сделал один шаг, но тут же пошатнулся, вцепился в лорда Рочестера обеими руками и толкнул его вниз. Они оба рухнули на пол, и Паша оказался сидящим верхом на груди лорда Рочестера. Он наклонился и нежно поцеловал его в губы.
— Вот откуда я знаю, — прошептал Паша, — что он и есть тот первый.
Лорд Рочестер улыбнулся. Он обхватил ладонями худые щеки Паши, притянул к себе его голову и, в свою очередь, тоже поцеловал его. Теперь это был страстный и долгий поцелуй. Наконец Паша отстранился, но продолжал сидеть на груди лорда Рочестера, закрыв глаза и жадно глотая воздух.
— Первый? — медленно переспросил Роберт, все еще ничего не понимая.
Паша приоткрыл глаза.
— Первый, кто сразится с Азраилом и уничтожит его на веки вечные.
— Значит, все, что вы делали, окончилось неудачей?
— Неудачей? — переспросил Паша, сверкнув глазами. — Вы грубиян, Ловелас.
— Тем не менее вас постигла неудача, — стоял на своем Роберт.
Паша холодно улыбнулся.
— На этот раз не будет Тадеуша, который мог бы помочь спасти этот Дух из заточения в тюрьме его праха.
— Как же он делал это?
— Именно это и необходимо выяснить.
— А книга, книга раввина, где она?
— Она тоже должна быть найдена. И как можно скорее. Потому что это ужасное создание будет отсиживаться в вашей деревне только пока оно слабо, пока накапливает силы. Но как только оно оставит ее…
Его голос постепенно стихал и наконец вовсе перестал быть слышен.
Роберт тряхнул головой, словно хотел избавиться от внезапно нахлынувших воспоминаний: тень, которая поднималась перед ним в Стонхендже, раскрывавшийся у него на глазах ад, вонзавшийся в него лед… На что можно надеяться перед лицом такого могущества? Тем более на что надеяться ему, обыкновенному смертному? Роберт снова тряхнул головой. Он почувствовал взгляд Паши, проникший в глубины его мыслей, и обхватил голову руками, словно пытаясь скрыть их от него.
— Нет, — внезапно выкрикнул он. — Нет! Я не хочу этого, нет!
— Вы уверены? — пробормотал Паша.
Его глаза были ясными, в его взгляде светились сострадание и презрение.
— Вероятно, еще нет, Ловелас, — продолжил он, не скрывая насмешки. — Конечно, еще нет… Но не забывайте…
Он улыбнулся.
— Помните, что вы ничего не можете скрыть от меня. Думаю, очень скоро вы попросите об этом…
Из его уст вырвалось змеиное шипение. Оно долго не прекращалось, потом стало стихать и угасло вместе с его улыбкой. Паша выставил вперед руки. Выражение его лица внезапно стало ужасным — недоуменным и жестоким, но тем не менее несущим и печать скорби.
— Совершенно не важно, — пробормотал он, — захотите ли вы этого вообще. Ведь я слаб… слишком слаб, и моя кровь слишком жидкая, чтобы делиться ею более чем с одним.
Он вцепился в рубашку лорда Рочестера и разорвал ее, обнажив его грудь, а потом очень осторожно провел на ней ногтем тонкую линию, окрасившуюся рубиновым цветом. Потом он взглянул на Роберта.
— Отправляйтесь вместе с лордом Рочестером, — приказал он. — Разберетесь во всем, насколько сможете. И, Ловелас…
Он улыбнулся.
— Я желаю вам всяческой удачи.
Он умолк, и Роберт слышал теперь только ритмичные удары, сильные и глубокие, сотрясавшие, казалось, все вокруг него, напоминавшие удары сердца. И в то же мгновение все его чувства охватило изумительное, звенящее золотым звоном, невыносимо сладостное наслаждение. Ровную, не ослабевавшую пульсацию этого звона он ощущал всем своим нутром. Потом он услышал вопль, ворвавшийся в его сознание сильными приливами восторга и боли, и все помещение тоже, казалось, мелко дрожало под напором этого вопля и окрашивалось все более усиливавшимся красным светом. Вопль на мгновение стих и возник снова, но теперь он странным образом изменился, став криком почти ничем не омраченного экстаза. Роберт посмотрел туда, где лежал лорд Рочестер, распростертый под Пашой, который припал к его телу, словно набросившийся на жертву зверь. Он рвал и терзал его грудь, пока не содрал с нее всю плоть. Под голыми раздвинутыми ребрами обнажилось сердце. Оно еще сокращалось, но очень слабо. Его медленный, слабый ритм опустошил разум Роберта, в нем ничего не осталось, кроме золотого звона наслаждения и боли. Сердце остановилось, и боль в желудке Роберта стала невыносимой. Он с нетерпением ждал возобновления сердцебиения. Он знал, что именно сдерживает возвращение сердца к жизни. И вот сердце дрогнуло, сначала очень медленно, и это был удар сердца вампира. Сердце забилось вновь. Теперь Роберт не сомневался, что это сердце лорда Рочестера, заново рожденное, ставшее другим. И еще раз вокруг них все изменилось: золотые и красные краски стали тускнеть, сменяясь черными. Лорд Рочестер пошевелился и стал подниматься на ноги. Он был запачкан запекшейся кровью, но Роберт едва видел его. Взгляд застилал туман, боль в животе была невыносимой. Чем более ускорялось сердцебиение Рочестера, тем эта его боль отдавалась глубже и глубже, пока все вокруг не стало наконец совершенно черным и Роберт вообще перестал что-либо чувствовать.
Только спустя неделю, уже подъезжая к Дептфорду, Роберт вспомнил, где он прежде слышал о докторе Ди. Это было во время встречи отца в доме… Роберт закрыл глаза. Мистер Обри — так звали хозяина того дома. Он обнаружил труп мистера Йорка, и он же говорил тогда о докторе Ди. Роберт забыл, в связи с чем упоминалось это имя. Он помнил очень смутно, что было холодно, что он стоял на коленях на мерзлой земле, приложив ухо к оконной раме, — вспомнить что-то еще никак не удавалось. Но в тот день обсуждалось что-то важное — что-то такое, чего не осталось в памяти…
