Страшные сказки для дочерей кимерийца (СИ) - Тулина Светлана (книга жизни .txt) 📗
Не смущал мага и пониженный магический фон — а где ты в рассветном Шеме найдешь иной? Он, конечно, существенно затрудняет гадание, но это опять-таки мелочи, способные помешать разве что новичку-недоучке.
Смущало мага другое.
Глава 46
Расположение звезд. Форма облаков на закате. Крик ночной птицы. То, что самая маленькая гадательная косточка, взятая из позвоночника умерщвленного во чреве матери младенца, при гадании три раза подряд укатывалась в траву.
Маг был по-своему честен и заключенных с кем-либо договоров обычно не нарушал. Ну, во всяком случае, без особо веской на то причины.
Но какие могут быть договора с мертвецами?
Маг поднялся с колен змеиным плавным движением, словно бы перетек из положения сидя в положение стоя. Отряхнул ладони, что было жестом скорее символическим, ибо земли он ими не касался. Насмешливо отсалютовал Шушану и окружившей его армии, после чего повернулся к ним спиной и решительно зашагал прочь.
Маг был по-своему честен, но не имел глупой привычки оставаться с теми, кто уже проиграл.
***
— Ты переусердствовал. Она совсем рехнулась!
— Но, мой повелитель…
— Пшел вон. Как она поймет, что я ее спас, если она вообще ничего не соображает? Лекаря, срочно!
***
— В этого ребенка вселился настоящий демон, точно вам говорю!
Сидящая у костра и раскрасневшаяся то ли от близости огня, то ли от выпитого вина, то ли от внимания стольких мужчин сразу служаночка была чудо как хороша. Вот только ее слова…
— Откуда она? — Закарис с каждым услышанным словом мрачнел все больше.
— Из замка, если не врет, — пожал плечами Айзи. — Но, похоже, не врет. По городу ходят странные слухи. Слуги бегут из замка, уже не первый день. Ну, а теперь, похоже, и из города.
— Как она сумела выбраться? Там же стражники.
— А что стражники? Те же люди. Им тоже не по себе.
— Надо объявлять штурм.
Айзи промолчал. И это молчание говорило само за себя.
— Ты что, не слышал, что она сказала? Селиг совсем рехнулся! Он ее убьет.
— Я слышал.
Айзи более не добавил ничего, но его молчание стало еще более неодобрительным. Впрочем, Закарис понимал и сам, что ни о каком штурме сейчас и речи быть не может: любая его попытка отдать приказ всей сборной армии приведет к ее немедленному расколу и бунту. И не важно, что в этом лагере, пожалуй, каждый второй спит и видит этот самый штурм, а каждый первый видит его и наяву. Важно, что они не захотят подчиняться ему, Закарису. Он для них чужой.
Надо быть реалистом.
Закарис вздохнул.
— Найди мне того гонца, как там его… ну, что вчера прибыл от Конана. Надо отправить его обратно. И срочно. У нас нет трех дней.
***
— Аскария — чудный город! Меня там однажды чуть было не повесили… Да какая разница, за что?! Такой очаровательной девушке совершенно не к лицу интересоваться такими глупыми подробностями! Ну ладно, ладно, не надо так хмуриться… Просто жадные люди они, эти аскарийцы, и в кости проигрывать очень не любят. Ну сколько там было того серебра, было бы об чем говорить… так нет же! Кричат, бегут, руками машут, сразу шулером обзывают честного человека.
А кости, между прочим, у меня были самые честные, это потом даже придворный маг подтвердил, хотя носом и крутил, скотина, но не подтвердить под заклятием правды не смог. Ха! Еще бы он не подтвердил! Самые что ни на есть обыкновенные кости, обыкновеннее не бывает. Просто кидать уметь надо, вот и все, да только у этих аскарийцев руки, похоже, крепятся несколько ниже, чем богами заложено, вот они и не умеют нормально кидать. И сразу — мошенник! Шулер! А с шулерами у них разговор короткий. Все-таки это мне крупно повезло, что придворный маг в той же таверне пьянствовать… эээ… то есть обедать изволил. Ну, а я закон знаю!
Ну, как повезло… я мага того сразу углядел, потому-то и играть, собственно, сел без особой опаски. Что ж я, себе враг, что ли? Знаю я этих аскарийцев, как облупленных...
*
Конану нравилось слушать, как Сай распускает хвост. Не рядом, конечно, зачем смущать молодых? Можно и издалека послушать, в сторону глядючи и вроде бы совсем о другом думая, слух у него с годами ничуть не ослаб. Но пришлось отвлечься — в их сторону спешил Квентий. Очень спешил, почти бежал. И лицо у него при этом было такое, что Конан и сам не заметил, как подорвался навстречу.
— Там вернулся гонец, — выпалил командир "Черных драконов", не успев даже отдышаться. — Коней я уже велел седлать.
***
— Красное Перышко росла одна. Ей не позволяли играть с детьми простых воительниц. А сестер у нее не было. Хоть в этом ей повезло. Сестры — это сущее наказание богов. И чем их меньше — тем лучше. Братьев у Красного Перышка тоже не было. И отца. Потому что у женщин-воительниц не бывает ни братьев, ни отцов. Если какая-нибудь из них хочет поиграть в «дочки-матери», она просит свою длинноклювую боевую птицу Ан-исте. И та приносит ей дочку. Иногда птицы ошибаются — они же глупые, эти длинноклювые злобные Ан-исте, — и приносят мальчика. И тогда ближайшие родичи матери устраивают настоящий праздничный пир. Потому что в племени женщин-воительниц очень любят маленьких мальчиков. Особенно — в остром грибном соусе и с гарниром из запеченных клубней Мао-мао. У маленьких мальчиков такое нежное и сладкое мясо. Даже у новорожденного козленка, вареного в молоке, мясо не такое сладкое…
Умащенная лекарственными снадобьями, снимающими боль и заживляющими раны, и напоенная горькими настойками, от которых разум заволакивает туманом и душа становится легче перышка, кукла лежала на мягкой шкуре и рассказывала сказку полной луне за окном.
Кукла помнила, что полная луна — это важно.
Но не помнила — почему.
***
— Милая! Я тебя спас от ужасных кочевников! Ты меня узнаешь?
— А еще у Красного Перышка была бабушка. Она жила далеко, в горной пещере за лесом…
— Идиоты! Вылечите ее, иначе, видят боги, вы пожалеете, что на свет родились!..
***
Легко ли удержать заскучавших и припомнивших старые обиды воинов от бунта, если одиннадцать человек из каждой дюжины готовы оспорить любой твой приказ лишь потому, что исходит он от тебя? Если они устали ждать и мечтают о штурме, но не пойдут на него, пока не передерутся, выясняя, кто же из их воевод будет этим штурмом командовать — и тебя они при этом в расчет уже давно не берут, ясное дело. Если они молодые, здоровые, горластые, полные сил и уверенные, что знают, как лучше, а ты немолод, хромаешь, сорвал голос и к тому же давно уже ни в чем не уверен…
Наверное, нет.
Легко ли остановить уже начавшийся бунт, когда клинки покинули ножны и горячая кровь туманит рассудок, и есть уже первые жертвы и с той, и с другой стороны, и с пятой, наверное, тоже, и нет больше армии, есть толпа, где каждый сам за себя и против всех, и уже никто не помнит, за что была начата драка, и дерется лишь потому, что дерется, и пьян от чужой крови и собственной крутости, и готов до последнего…
Легко.
И не наверное, а точно.
Если конь под тобой подобен легендарным дракам, злобным и неистовым полужеребцам-полудраконам, он такой же огромный, могучий и черный, и бешеный нравом, и огнем пылают его глаза, и страшен его боевой клич, и остры копыта, и сеет он смерть и разрушение вокруг себя точно так же, как сеяли их когда-то те жуткие порождения нижних миров. Если сам ты столь же могуч и страшен и подобен богу бури и грома, и горной лавиной обрушивается грозный твой рык на не успевших убраться вовремя с дороги твоей. Если плащ твой застилает полнеба, а волосы вспенены зимним бураном, и грозно сдвинуты брови, и летят из-под них беспощадные молнии, метко разя непокорных.
