Сердце Мириаля - Фьюри Мэгги (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
— Чума тебя забери! — пробормотал Элион.
— Он не мог далеко уйти, — заверила его Шри. — Он слишком обессилел.
Элион пошел по следу. Ему было проще — он двигался по борозде, уже пропаханной в снегу. Таинственный конокрад, как видно, от усталости не заметил, что следы, по которым он идет, сворачивают вбок. Скоро чародей обнаружил предмет своих поисков. Мальчишка совсем выбился из сил, но упрямо полз по тропе на четвереньках — вперед. Молодец парень, подумал Элион. Так и надо — никогда не сдавайся.
Он ухватил мальчишку за шиворот, рывком поставил на ноги и пригнулся, позволяя тому мешком свалиться к нему на плечо. По счастью, идти с ношей было недалеко, мальчишка оказался легкий, и дорога все время вела под уклон. Элион уложил парнишку в пещере, укрыл обоими одеялами, потом влил ему в рот немного воды с медом и бренди и сунул фляжку в дрожащую руку.
— Постарайся выпить, сколько сможешь, — сказал он. — Я скоро вернусь. Не бойся — теперь все будет хорошо.
По крайней мере я на это надеюсь, думал чародей, спеша вернуться к Тормону. Если мальчишка не сможет объяснить, откуда взялись у него эти кони, лучше бы он умер на перевале.
Сколль очнулся, не понимая, где он и что с ним. Он сознавал, что весь дрожит, но разве не перестал он дрожать целую вечность назад, в буране? Была боль, онемение, и больше — ничего. Сколль отметил, что вой ветра звучит как-то глухо, словно издалека, ощутил уютное тепло одеяла, которым он укрыт. Наверно, он все же добрался до лесопилки… но тогда и одеял должно быть побольше и кровать помягче. И почему так сильно пахнет лошадью? В темноте ничего не видно, но, похоже, это все-таки не лесопилка. Впрочем, какая разница? Здесь нет ни ветра, ни снега. Есть одеяло и какое-то укрепляющее питье. И, хвала Мириалю, здесь нет ни вороных убийц, ни зловредной ослицы с острыми зубами и ужасно твердыми копытцами. Наплевать, где он оказался. Ему хорошо — и ладно.
Сколль ненадолго задремал. Когда он проснулся, услышав голоса, то дрожал уже не так сильно, было светло, а стены и низкий потолок оказались почему-то сплетенными из ветвей и сучьев. Уши и пальцы на руках и ногах ужасно болели — значит, к ним возвращалась чувствительность, и это его порадовало. Пусть лучше болят, чем отмерзнут.
Вошли двое мужчин. Один из них, тот, что постарше, был в толстой, подбитой овчиной куртке из черной кожи — такие носят восточные горцы, — и лицо у него было сердитое, мрачное. Двигался он порывисто, нервно, словно усилием сдерживал неимоверную ярость. Сколль содрогнулся, узнав вольного торговца, которого видел утром в Пределах, бывшего хозяина вороных и треклятой ослицы. Второй человек, стряхивавший снег с длинного черного плаща, был ему совсем незнаком.
Где он? Почему здесь эти люди? Сколль повернул чуть вправо голову, которая раскалывалась от боли, и обнаружил, что пара вороных чудовищ непостижимо превратилась в стройную гнедую кобылку. А вот ослица, увы, никуда не делась — протиснулась внутрь вослед за людьми, и Сколль приуныл. По счастью, мужчины были заняты тем, что отряхивались от снега и устраивали ослицу рядом с гнедой лошадкой. Они даже не заметили, что Сколль открыл глаза. Он поспешно зажмурился, страшась затаенной ярости торговца, и вспомнил первое правило учеников: «Если кто-то сердится, значит, он сердит на тебя». В любом случае эти люди наверняка ждут от него каких-то объяснений. Если Сколль притворится спящим, он хоть немного, да отсрочит неизбежное… Впрочем, он был так обессилен, что и притворяться долго не пришлось. Очень скоро он крепко заснул.
Казалось, он лишь на миг смежил веки — и тут кто-то начал сильно и размеренно бить его по лицу. От боли Сколль мгновенно стряхнул навеянное холодом оцепенение. Приоткрыв слезящиеся глаза, он увидел, что над ним склонился торговец. Настоящий хозяин вороных. Тот, чью жену… Сколль громко застонал.
— Откуда у тебя этот жилет? — Каждое слово торговец сопровождал новой увесистой оплеухой, и удары становились все сильнее. — Отвечай! Откуда… у тебя… этот… жилет?
На миг Сколля охватил панический ужас. Они были одни. Второй мужчина куда-то исчез — если он вообще ему не приснился. Никто не поможет ему, не спасет от гнева торговца. Сколль поглядел на лицо мужчины, искаженное гневом и болью, и в памяти его вспыхнуло видение — длинный, обернутый в холст сверток во дворе Цитадели. Торговец уже обо всем догадался, но вид у него был такой, словно он сейчас прикончит гонца, принесшего дурную весть. Как же, как сказать ему правду? Сколль застонал от боли, которую вызвали вовсе не оплеухи. Если б только этот человек перестал его бить, дал ему хоть минутку подумать!..
В этот миг он услышал, как вошел второй мужчина.
— Клянусь жизнью, — весело проговорил он с порога, — ну и храбрый же ты парень, если пустился в путь в этакую ночь! — И тут его тон резко изменился. — Эй, Тормон! Полегче! Оставь паренька в покое. Он не сможет ответить на твои вопросы, если ты сшибешь ему голову с плеч.
Торговец не сводил яростного взгляда с избитого лица Сколля.
— Не лезь не в свое дело! — огрызнулся он и вновь занес руку для удара.
Худая загорелая рука протянулась над его плечом и сжала запястье.
— Тормон, ты же знаешь — я, как никто другой, понимаю, каково тебе сейчас. И все же помни — в западню тебя завлек иерарх. Этот мальчишка и яйцо-то разбить не способен, не то что… — Он осекся.
— Убить мою жену и дочь, — страшным шепотом договорил торговец. Плечи его обмякли, яростный огонь в глазах мгновенно угас.
— Позволь мне расспросить парнишку, — мягко проговорил незнакомый мужчина. — Тебе вовсе не стоит делать это самому. Я узнаю у него правду. Обещаю.
Наступила долгая тишина. Сколль затаил дыхание. Затем торговец оттолкнул руку своего спутника и отодвинулся подальше от Сколля, туда, где теснились гнедая кобылка и ослица.
— Ладно, Элион. Допроси его сам, ежели сумеешь. Мне и глядеть-то на него тошно. Только вначале сними с него жилет Канеллы. — В голосе его послышались слезы. — Сними с него жилет!
— Хорошо.
Сколль увидел над собой новое лицо — молодое, с коротко остриженной бородкой и темными волосами. Сколль отпрянул, съежился, страшась того, что сейчас произойдет. Голова у него кружилась, лицо горело от боли, ныла губа, поцарапанная сломавшимся зубом, а кровь из носа затекала в горло. Сколль понимал, что ведет себя как ребенок, но ничего с собой поделать не мог. Все ужасы этого дня разом обрушились на него, и он бурно, отчаянно зарыдал.
— Клянусь всеми безднами ада! — раздраженно вздохнул молодой мужчина. — Этого нам только недоставало! — Твердой рукой, но очень бережно он обтер лицо Сколля тряпкой, смоченной в холодной воде. — Ну и вид у тебя — грязь, кровь, сопли, слезы!.. Тебя бы сейчас и родная мать не узнала. — Он подсунул руку под спину Сколля, приподнял его, помог сесть. — Ну вот, так-то лучше. Когда кровь так хлещет из носа, нельзя лежать навзничь — еще захлебнешься.
— И поделом, — проворчал из своего угла торговец. — Ты, кажется, собирался его допросить?
— Всему свое время. — Смуглые руки проворно расстегнули пуговицы злосчастного жилета и помогли Сколлю избавиться от мокрой и грязной одежки, которая втравила его в такие неприятности. Сколль вздохнул с облегчением, но тут же затрясся от холода — костра в пещере не было. На плечи ему набросили одеяло, и он благодарно укутался в теплую шерсть. Потом вытер окровавленный нос рукавом рубашки и постарался дышать глубоко и ровно. Наконец ему удалось усмирить постыдные рыдания.
Тогда его спаситель без единого слова встал и выбрался из пещеры, оставив Сколля одного с бешеным торговцем. Юноша уже готов был удариться в панику, но тут чернобородый вернулся, отряхивая с плеч и волос крупные снежинки.
— На, возьми. — Он протянул Сколлю тряпку, которой недавно вытирал ему лицо. Теперь в тряпке была пара пригоршней снега. — Приложи к носу и держи, покуда не растает, только смотри не промокни. Холод остановит кровотечение и не даст носу распухнуть.
