Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

— Жехаана.

Больше он не сказал ничего — С твоей матерью все в порядке. Она… спит. Так сделал твой отец.

Он коротко кивнул — похоже, понял, — потом поднял правую руку и потрогал тяжелое золото на левой. Я понял, о чем он думает: Чэйсули, связанный со своим лиир. Так же, как и его отец.

Донал поднял на меня взгляд Теперь на его лице было странно-отстраненное выражение Он произнес только одно слово:

— Толмоора.

Ему было восемь лет. В восемь лет я не смог бы выдержать такого горя. Я плакал бы, кричал и выл от боли. Донал этого не делал. Он был Чэйсули, и знал цену узам лиир.

Мне захотелось обнять его, как то облегчить его боль, рассказать, как Дункан освободил его мать, объяснить, что риск того стоил. Я хотел облегчить ею горе, разделив с ним свое, избавить его от чувства вины. Но, взглянув на него, понял, что в этом не было нужды. Сейчас он был едва ли не старше меня.

Чужой, подумал я, иной. Примет ли тебя Хомейна?

Я снял Аликс с седла. Она была легкой — слишком легкой, почти невесомой, как перышко. И — это серовато-бледное лицо… Она, наконец, вернулась домой, в шатер Дункана — через шесть недель после ею смерти — и я видел, что встреча с домом ей не по силам.

Я не говорил ничего — просто прижимал ее к себе. Она смотрела на голубовато-серый шатер с изображением золотого ястреба, вспоминая долгие годы, прожитые здесь. Сейчас она забыла даже о Донале, который медленно спешился и посмотрел на меня в поисках поддержки.

— Входи, — сказал я ему, — это не только его, но и твой дом.

Донал протянул руку и коснулся дверного полога. Потом вошел.

— Кэриллон, — проговорила Аликс. И умолкла. Слова были не нужны. Гораздо больше мне сказал ее голос, в котором звучало глубокое горе.

Я снова притянул ее к себе и крепко прижал к груди, гладя тяжелые волосы.

— Видишь теперь? Здесь тебе не место. Я сказал бы тебе об этом раньше, но тогда ты не стала бы меня слушать. Тебе нужно было увидеть все самой.

Она обвила мою шею руками, плечи ее дрожали — она плакала.

— Едем со мной, — сказал я. — Вернемся в Хомейну-Мухаар. Теперь твое место там, рядом со мной, — я осторожно сжал ее плечи, — Аликс… я хочу, чтобы ты осталась со мной.

Она подняла ко мне лицо:

— Я не могу.

— Это из-за Электры? Она не будет ведь жить вечно — а когда умрет, я женюсь на тебе. Ты станешь Королевой Хомейны. А до тех пор.. до тех нор тебе придется удовольствоваться ролью принцессы, я улыбнулся. — Ты ведь и есть принцесса. Ты же моя кузина.

Она покачала головой и повторила:

— Я не могу.

Я отбросил с ее лица пряди волос:

— Тогда, много лет назад — семь? восемь? — я был глупцом, я жил в неведении. Но теперь я стал старше — старше, чем даже это, — я улыбнулся уголками губ, подумав о своей седине и ломоте в костях, — несколько мудрее и, разумеется, теперь не склонен придавать такого большого значения обычаям и титулам. Я желал тебя тогда — я хочу тебя сейчас. Скажи только, что поедешь со мной.

— Я обязана Дункану слишком многим.

— Но ты не обязана оставайся в одиночестве до конца дней своих. Аликс… постой! — я почувствовал, что она пытается отстраниться, и сжал ее плечи сильнее. — Я знаю, как тебе тяжело. Я знаю, что твое сердце ранено и рана кровоточит. Но я не думаю, что Дункан был бы удивлен, узнав, что мы поступили так, — я вспомнил его последние слова и понял, что именно этого он и ожидал. Аликс… я не стану неволить тебя. Но не отказывай мне. После всех этих лет…

— Годы не имеют значения, — она, казалось, превратилась в каменную статую, которую я сжимал в объятьях. — Что до всех этих лет… они прошли. Все кончено, Кэриллон. Я не могу стать твоей мэйхой — и не могу стать твоей женой.

— Аликс…

— Боги! — внезапно выкрикнула она. — Как ты не понимаешь: я же забеременела от Тинстара!..

Я мгновенно отпустил ее, в ее глазах был ужас.

— Тинстар сделал с тобой это…

— Он не бил меня, — ее голос внезапно стал спокойным и неестественно-ровным. — Он не причинял мне вреда. Не принуждал меня силой, — она на мгновение прикрыла глаза. — Он просто отнял у меня волю, и… и я зачала от него.

Я подумал об Электре, заточенной на Хрустальном Острове. Об Электре, потерявшей ребенка Тинстара. Наследника. Не моего наследника, не наследника Трона Львов, но наследника всей силы Тинстара. Он потерял одною — теперь у него был другой.

Я не мог сдвинуться с места. Я хотел протянуть к ней руки, коснуться ее, сказать ей, что это мне безразлично — но она слишком хорошо знала меня и поняла бы, что я солгал. Я мог только думать об Айлини и его отродье в ее чреве.

Аликс отвернулась. Медленно пошла к шатру, откинула полог, но внутрь не заглянула.

— Ты войдешь? Или… хочешь уйти?

Я на мгновение закрыл глаза, ощутив глухую боль. Я снова потерял ее. Но на этот раз не Дункан и не память о Дункане даже отнимали ее у меня. Это не было бы для меня неожиданностью.

Ее отнимали у меня Тинстар и ублюдок этого Айлини!

Боги, о боги мои, но как же это больно — словно нож в живот вогнали, и теперь поворачивают клинок в ране… Боль буквально выворачивала меня наизнанку.

И тут я подумал о ее боли.

Я судорожно вздохнул. Я видел, что ей было еще хуже, чем мне. И бесполезные клятвы мести только усилили бы боль. Еще один счет к Тинстару — и когда-нибудь я рассчитаюсь с ним за все.

Я подошел к ней, сам поднял полог и пропустил ее вперед. И когда вошел сам, увидел — Финна.

Он сидел у очага, на его лице играли отблески пламени. Я снова заметил глубокий шрам, рассекающий его щеку до челюсти, и седину в его волосах. Он поднялся, я заметил, что он похудел. Золото на его запястьях казалось о этого тяжелее.

— Мэйха, — сказал он. — Прости. Но от толмооры нельзя отречься. Ни один достойный человек этого не сделает. А мой рухо был достойным человеком.

Аликс замерла — в шатре было слышно только ее тяжелое дыхание.

— Ты…знал?

— Я знал, что он погибнет. Так и стало. Не знал, как. Не знал, когда. Не знал имени виновника его смерти. Только то, что так будет, — он помолчал. Мэйхаана, прости. Если бы я мог, я вернул бы его тебе.

Она подошла к нему медленно, неверными шагами. Финн обнял ее и прижался изуродованной щекой к ее волосам. И ее горе отразилось в его лице.

— Когда погибает лиир, остальные сразу же узнают об этом, — сказал Финн. Мне рассказал Сторр… но раньше прийти я не мог. Было еще одно дело, которое я должен был сделать.

Меня захлестнула волна чувств, захотелось сесть — но я не сделал этого. Я стоял и ждал. Чуть дальше у очага я увидел Донала, сидевшего между двумя волками: молодым рыжевато-бурым волчонком и старым мудрым Сторром с янтарными глазами.

Аликс высвободилась из рук Финна, но не отошла от него. Его пальцы запутались в ее волосах, казалось, он не может отнять рук. Странное желание обладания — если вспомнить о Торри. Но я не мог его винить: Аликс нужно было успокоиться. И от Финна ей было легче принять утешения. Он был ее братом, но и братом Дункана тоже. И их родство по крови было ближе, чем между двоюродными родственниками.

Я вздохнул:

— Электра в изгнании, Она живет на Хрустальном Острове. Нет сомнений в ее причастности к попытке Тинстара убить меня. Если хочешь… ты можешь снова занять свое место.

Мои слова не обрадовали ею:

— Нет, все уже кончено. Если кровная клятва разорвана, ничего уже нельзя исправить. Это навсегда. Я вернулся — да, вернулся, чтобы остаться жить в Обители, не более. Теперь мое место здесь. Меня сделали вождем клана Чэйсули.

Аликс вскинула на него острый взгляд:

— Ты? Вместо Дункана? — она перевела дух, потом продолжила, — я думала, это не для тебя.

— Верно, это было дело моего рухо, — согласился он с серьезностью, словно передразнивая Дункана, — но времена меняются. Люди меняются. Торри сделала меня иным, — он зябко передернул плечами. — Я… я научился покою. Совсем немного.

Он употребил хомэйнское слово. И я вдруг понял, что мне больше по нраву шансу.