Король-Воитель - Банч Кристофер (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Волшебница что-то чуть слышно пробормотала. Когда она умолкла, я поинтересовался, что она делает.
– Обратите внимание на их лошадей, – сказала она с чуть ли не мечтательным видом.
Кавалеристы Тенедоса двигались все быстрее и вот-вот должны были перейти на полный галоп, но внезапно сбились в замешательстве. Я всмотрелся в даль, но не сразу разглядел сквозь пыль, клубившуюся над полем боя, что остановило их. Лишь через некоторое время я увидел исчезающие следы иллюзии, созданной Синаит, – стремительно уменьшающееся в размерах озеро. Вы, скорее всего, назвали бы это явление миражом и были бы почти правы. Разница лишь в том, что этот мираж выглядел достаточно реальным для того, чтобы напугать мчащихся галопом лошадей и заставить их метнуться в сторону. При таком аллюре этого вполне хватит для того, чтобы сорвать кавалерийскую атаку, особенно если конники не имеют идеальной подготовки, для которой нужны годы.
Так и получилось: атака захлебнулась, не начавшись, многие конники попадали наземь, а я быстро послал на Левый фланг конных разведчиков и в поддержку большой отряд лучников, приказав им, воспользовавшись замешательством, напасть на кавалеристов. Лучники со всех ног побежали вдоль наших линий, взяв с собой только свое оружие и побросав заостренные колья, которые должны были втыкать в землю перед своими позициями. Они пытались не отстать от разведчиков, но те умчались карьером, желая первыми обрушиться на врага и без помехи ограбить трупы – таков был их традиционный промысел. Во время гражданской войны редко захватывают пленных, поскольку выкуп, как правило, не предлагается или не принимается.
Затем я приказал всему Левому крылу перейти в наступление. Для этого было самое подходящее время. Мне было любопытно посмотреть, как это будет сделано, тем более что командовал крылом еще один представитель моей старой гвардии, когда-то капитан, а теперь домициус, Пелым. Прежде он командовал эскадроном в 10-м Гусарском полку и был крайне недоволен тем, что я превратил его в пехотинца: несмотря даже на более высокое звание, он считал это понижением. Если сегодня он преуспеет и останется в живых, то станет генералом; но я время от времени спрашивал себя, заставит ли это его смириться. Пожалуй, нет. Кавалеристы твердолобостью уступят разве что баранам.
А замешательство наступающих все усиливалось, и вскоре наступление прекратилось, а затем войска подались назад, на исходные позиции. Впрочем, они не бежали, а отступали, сохраняя чуть ли не полный порядок.
К тому же Тенедос бросил в сражение далеко не всех своих солдат. То, что происходило, пока еще было очень далеко от того генерального сражения не на жизнь, а на смерть, на которое я возлагал большие надежды, так как оно давало нам возможность покончить с Тенедосом в самом начале военной кампании.
Мой Центральный фланг, которым командовал Линергес, держался непоколебимо и буквально молниеносно восстановил порядок после того, как первая атака Тенедоса была отбита.
Кто-то завопил, указывая рукой в сторону. Я взглянул туда и увидел, что солдаты Тенедоса снова кинулись в атаку против моего Центра.
Я отправил на Правый фланг гонца с приказанием командовавшему им некоему Илкли, высокопоставленному Товиети, бывшему в прошлом их агентом в имперской армии, осторожно выдвигаться против наступающих и попытаться нанести им фланговый удар, но не забывать при этом контролировать свой собственный Правый фланг на случай еще одной атаки Тенедоса.
Вместе с Синаит, Симеей, Свальбардом и эскадроном охраны, которым командовал барон Пилферн, я направился вперед, чтобы попытаться понять, кем же были эти новые нападающие.
По мере их приближения я начал беспокоиться, поскольку они были одеты в необычную форму: темные сапоги, коричневые штаны и куртки с черными нагрудными и наспинными защитными металлическими пластинами. На головах у них были старомодные тесные шлемы со стрелками, защищающими лицо, и отверстиями возле ушей. Я не мог не задаться вопросом, где Тенедос нашел деньги на такое снаряжение: оно было столь шикарно, что подошло бы и для гвардии любого короля.
Вооружены они были в основном мечами и короткими копьями, но ни у одного не было щита.
И еще одно показалось мне очень странным: хотя наступавшие солдаты были очень хорошо экипированы, двигались они как рекруты, всего лишь день-другой тому назад надевшие солдатскую форму. Они то и дело спотыкались, бестолково размахивали оружием и время от времени падали, цепляя при этом кого-нибудь из своих товарищей.
Когда они подошли еще ближе, я услышал… трудно объяснить, что это было: не боевой клич или одна из тех яростных песен, которые ревут, распаляя себя, пехотинцы, а скорее неразборчивый рев, напомнивший мне покашливание льва, выходящего на охоту и пробующего голос, перед тем как издать свой громоподобный рык.
Они с силой врезались в наши ряды, и мои солдаты в первый момент дрогнули, но тут же нанесли ответный удар. А затем начался настоящий кошмар, потому что, как только кто-нибудь из этих темных воинов получал рану или погибал, его облик тут же менялся: и броня, и сапоги мгновенно исчезали, исчезало и хорошее оружие, и воины превращались в стариков, детей и женщин. Я услышал крики ужаса, которые не могли сдержать мои солдаты.
Того и гляди, они могли удариться в панику. Я крикнул своим спутникам, чтобы они возвращались на холм, приказал Пилферну следовать за мной, выхватил меч, поднялся в стременах и дал команду атаковать.
От передовой линии нас отделяло всего лишь десятка полтора ярдов, поэтому стоило нам пришпорить коней, как мы оказались в гуще – нет, не боя, а самой настоящей свалки. Я вонзил меч в грудь ближайшему из темных воинов, и меня чуть не вырвало, так как его лицо тут же утратило зверское выражение и превратилось в добродушную физиономию услужливой лавочницы средних лет. Изо рта убитой хлынула кровь, она упала, но сразу же передо мною возник другой воин. Тут-то я увидел, что все они имели совершенно одинаковые, вытянутые, с мощными подбородками лица. Я убил и этого, он оказался десятилетним мальчиком.
Я чувствовал, что судьба сражения в этот момент висит на волоске, но тут запели трубы и справа в массу атакующих врезался мой 17-й Уланский. По ноге скользнуло лезвие меча, я почувствовал вспышку боли и зарубил противника, даже и не подумав взглянуть, кем он был на самом деле – обычным воином или одним из этих несчастных оборотней.
Сражались они очень неумело, но с величайшим ожесточением. А мы теснили их назад, теснили и убивали. Кое-кто из обыкновенных солдат Тенедоса мог бросить оружие и начать размахивать чем-нибудь белым, показывая, что сдается, но только не эти кошмарные фигуры в черной броне.
Теперь сражение достигло своего апогея, и оставалось только приложить все силы для того, чтобы исход его оказался благоприятным для нас. Я не видел ничего, кроме разлетающихся брызг крови и мелькания моего меча – он тускло сверкал в воздухе и вонзался в мягкую плоть или же с хрустом разрубал кости. Щитом я отражал вражеские удары и убивал, непрерывно убивал.
А потом убивать стало некого, и я очутился посреди поля, заваленного трупами, а армия Тенедоса отступала, сохраняя, впрочем, некоторый порядок. Даже немногочисленные уцелевшие солдаты в черном пятились назад, повинуясь призывам горнов.
Глядя на многочисленные изуродованные тела простых мирных селян, я наконец-то понял, для чего Тенедос сгонял к себе окрестных обитателей. Своим колдовством он заставил их всех измениться, превратил в гомункулусов – полагаю, что это слово будет здесь самым подходящим, – и послал против нас, оставив в их головах лишь одну мысль – убивать и умирать за него.
Я хотел забиться в палатку, сорвать с себя пропитанную кровью одежду, смыть грязь, но не мог себе этого позволить. Напротив, я приказал подать другую лошадь и скомандовал наступление, и мы двинулись вперед, неторопливо, но неудержимо оттесняя Тенедоса дальше и дальше к реке, точно так же, как он теснил нас несколько месяцев тому назад.
