Проклятие сумерек - Ленский Владимир (читать книги полные .txt) 📗
– Возможно, ваше высочество.
Талиессин вперил в своего собеседника пронзительный взгляд.
– Только не ври мне больше. Хорошо?
– Хорошо.
– Что ты делал возле Графского источника?
– В чем еще вы меня подозреваете? – возмутился раненый герой.
– Абсолютно ни в чем, – заверил его Талиессин. – Я просто задал вопрос. Мне хочется знать все подробности. Любой вопрос, который касается моей дочери, важен – так или иначе. Эскива – ребенок, Эскива – женщина, Эскива – эльфийка, но, что еще страшнее, Эскива – мое дитя. Все вместе, это заставляет меня нервничать. Если ты понимаешь, о чем я.
– Откуда мне понимать подобные вещи? – вздохнул Ренье и поморщился от боли в боку. – У меня, по крайней мере, нет детей…
– Рассказывай, – повторил Талиессин.
– Я там гулял, – сказал Ренье.
– Возле источника?
– Что такого? – возмутился Ренье. – Я наслаждался природой. К тому же накануне мне там назначили свидание.
– Кто?
– Одна горожаночка.
– Как ее зовут?
– Понятия не имею… Хорошенькая. – Ренье вздохнул и вдруг рассмеялся. – Уж не считаете ли вы, мой господин, что свидание мне назначила сама Эскива?
– С нее станется, – буркнул Талиессин. – Отродье Уиды. От нее можно ожидать чего угодно.
– Только не этого.
– Ты действительно не знаешь, кто та горожаночка?
– Говорят же вам, нет. Она не пришла на встречу. Наверное, во время праздника раздухарилась, а наутро струсила. Ничего, я не в обиде. Женщин на мой век хватит.
Талиессин глубоко вздохнул.
– А солдат? Он тоже шпионил для Вейенто?
– Солдат? – Ренье медленно покачал головой. – Нет, парень просто умер ради своей королевы. Жаль, без особого толку: он даже не успел никого поранить. Так что отдуваться пришлось мне. Впрочем, там был еще один человек…
– Кто?
– Ваш сын, ваше высочество, – сказал Ренье.
– Перестань называть меня «высочеством»! Это смешно, в конце концов, – сказал Талиессин. – Как будто я – наследник престола.
– Если ваши дети будут продолжать в том же духе, вам придется занять престол, – сказал Ренье вполне серьезным тоном. – Гайфье дрался с ними, как демон. Очень храбрый молодой человек. Исключительно предан своей сестре. Будет жаль, если она этого не оценит.
Талиессин шевельнул бровями, дернул углом рта. Сухо осведомился:
– Какие еще новости ты для меня припас?
Ренье задумался, потом честно ответил:
– Кажется, это все.
Не произнеся больше ни слова, Талиессин направился к выходу. И только возле самой двери бросил:
– Выздоравливай, Ренье.
Эмери навестил брата наутро, когда ему стали известны подробности. Он разыскал Ренье в его новых покоях, принес ему хорошего вина – для восстановления утраченной крови, спелых фруктов – для бодрости духа, наилучшим образом отваренного мяса в горшочке – для восполнения больных мышц.
– Один против троих, Ренье! Ты уже не в том возрасте, чтобы вступать в подобные схватки. Тебя могли уничтожить. Просто убить! – огорчался Эмери. – А я в это самое время был дома и ни о чем не подозревал…
– Для человека, который только что женился, ты на удивление чуток к другим, – утешил его Ренье.
Брат и растрогал его своими заботами, и насмешил: иногда Эмери вел себя совершенно как незамужняя тетушка – волновался, читал нравоучения, насильственно кормил и разглагольствовал о пользе здорового образа жизни.
– Софена передает тебе наилучшие пожелания, – сказал Эмери, собираясь уходить. – Надеюсь, ты извинишь ее за то, что она не явилась вместе со мной. Я приглашал ее, но она отказалась.
– Твоя жена – настоящее сокровище, – вполне искренне заверил брата Ренье. – Я очень признателен ей за то, что она не пришла. Не хватало еще мне тужиться и пытаться глядеть молодцом перед молодой родственницей, когда мне, если уж говорить честно, вздохнуть и то тяжко…
Третьим посетителем оказался Гайфье. Мальчик уставился на раненого друга хмуро и молчал очень долго. Потом отрывисто спросил:
– Как вы?
– Бывало лучше.
– Ясно, – сказал Гайфье и вздохнул. – Эскива очень злая.
– Понятно.
– Считает, что я должен был разоблачить Пиндара раньше.
– Вы были близки к догадке, – утешил мальчика Ренье. – Оставалось сделать только еще один шажок… К несчастью, я никогда не принимал Пиндара всерьез. Это моя ошибка, не ваша.
– Эскива о вас и слышать не хочет, – добавил мальчик.
– Это у нее пройдет, – заверил Ренье. – Впрочем, я не претендую на какое-либо внимание ее величества.
– Что вы рассказали регенту? – спросил брат королевы.
– Правду, – был неутешительный для него ответ.
– Всю правду?
– А что делать? Регент обязан знать правду, чтобы ничего не напутать, когда придется лгать народу. Регент – не король, и в этом заключено большое удобство, Гайфье. Если бы Талиессин был эльфийским королем, как его предок Гион, ему пришлось бы быть милостивым и правдивым. Но, поскольку он всего лишь хранитель власти, он имеет полное моральное право врать и проявлять жестокость. Чем он и пользуется. А я, его верный прихвостень, естественно, рассказываю ему все как есть. Это тоже часть игры.
Гайфье недоверчиво смотрел на старшего друга.
– Что? – спросил Ренье. – Вас что-то оскорбляет, мой господин?
– Нет, – ответил мальчик. – Наверное, вы правы. Эскива скоро перестанет злиться. По крайней мере, со мной она снова начала разговаривать.
– Это главное, – кивнул Ренье и закрыл глаза. Когда он снова их открыл, мальчик уже исчез, и Ренье наконец взялся за книгу.
Он начал вставать с постели через неделю и почти сразу же возобновил визиты к Труделизе. Восторженная супруга виночерпия считала своего любовника едва ли не божеством и восхищалась каждой царапиной на его теле; что до раны, то один ее вид приводил Труделизу в экстаз.
Благодаря мазям и усиленному здоровому питанию, Ренье быстро шел на поправку. Несколько раз он сталкивался в саду с ее величеством. Эскива удостаивала своего спасителя любезным кивком, но старалась не встречаться с ним глазами. Ренье нарочно отходил на несколько шагов от дома виночерпия (встречи с королевой почему-то происходили обычно поблизости от заветного дома) и стоял в стороне, нюхая цветы, пока королева не исчезала из поля зрения. Тогда он быстро возвращался к дому и поднимался на второй этаж, к нетерпеливой даме.
– А что вы чувствовали, друг мой, когда пронзали их шпагой? – допытывалась утомленная любовью Труделиза.
– Разумеется, неистовый восторг, – лениво зевал Ренье. Ему хотелось поговорить о чем-нибудь другом, поскольку выдумывать захватывающие подробности для Труделизы уже претило.
– О! А когда вас задели шпагой? Когда вам нанесли эту ужасную, эту болезненную рану?
– В этот миг я ощутил ярость и сожаление… Сожаление о том, что теряю силы, – сказал Ренье.
Он вдруг сел на кровати и прислушался.
– Вам не кажется, милая, что сюда кто-то идет?
Она тихонько засмеялась.
– Друг мой, сюда никто не может прийти! Мой супруг явится только через час. Он никогда не изменяет своим привычкам. У вас было время убедиться в этом. Мы встречаемся больше года, и ни разу мой муж не заставал нас врасплох.
– Однако я отчетливо слышу шаги, – сказал Ренье. – Из каждого правила рано или поздно приходится делать исключение… Надеюсь, вы заложили засов, дорогая?
Труделиза побледнела, что было расценено Ренье как отрицательный ответ. Дверь скрипнула, шаги зазвучали в прихожей, и голос виночерпия сладко осведомился:
– Труделиза, с тобой никого нет?
И тут достойная дама широко распахнула внезапно покрасневшие глаза, натянула покрывало себе на грудь и закричала:
– Грабители! Спасите! Спасите меня!
– Я так и знал! – ликующе завопил виночерпий. – Труделиза! Я иду!
Ренье, полуодетый, без шпаги и кинжала, со штанами в одной руке и рубахой в другой, одним прыжком подскочил к раскрытому окну и уже приготовился выскочить наружу. Однако внизу он вовремя заметил нескольких стражников. Виночерпий хорошо подготовился: заранее предупрежденный каким-то благодетелем о том, что ему, возможно, придется иметь дело с вооруженным человеком, он не стал пренебрегать подмогой. Стражники рассыпались по всей дорожке перед домом, явно ожидая человека, который выбежит наружу и попытается удрать.
