Бастард: Сын короля Ричарда - Ковальчук Игорь (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Де Лечче надеялся лишь на скупость сына Барбароссы, на то, что он не успеет предложить условия позаманчивее. Кроме того, новый правитель Сицилии хотел как можно скорее убрать Ричарда из своей страны, где он распоряжается, как в покоренной державе, в которой можно лишь нахватать побольше — и делать ноги. Население острова лихорадило, и в любой момент горячие сицилийцы могли за кого-нибудь заступиться. Тогда понятно, чем закончится: ссора, резня, погром, пара вовремя заключенных англичанами и французами союзов — и вот, Сицилия принадлежит Ричарду. В этой ситуации Танкред в лучшем случае окажется в монастыре, но скорей всего потеряет голову, и он это отлично понимал. Наследнику покойного Вильгельма тогда будет уже неважно, из-за чего все началось — из-за отнятой курицы или изнасилованной девицы.
Ему эта перспектива совсем не улыбалась. Потому в Катании англичан приняли с пышностью и истинно итальянским гостеприимством (на подготовку этой встречи ушел неприкосновенный запас де Лечче — десять тысяч ливров). Дик, оглядывающийся с настороженностью настоящего телохранителя, при всем желании не мог найти повода для беспокойства. Вдоль глухих улочек по стенам развесили штуки дорогой материи — купцы, обязавшиеся это сделать, заодно демонстрировали всем, чем именно торгуют. Разодетые гвардейцы вытянулись в две шеренги, их начищенные шлемы сверкали в лучах весеннего солнца с такой же силой, с какой солдаты накануне драили их. Встречать почетного гостя согнали всех жителей Катании и окрестных деревень — чтоб толпа выглядела повнушительней. Поскольку предварительно всех покормили, крики, которыми разразились крестьяне и ремесленники, когда к пристани подошли корабли и на флагштоках распустили стяги, более-менее походили на приветствия.
Ричард смотрел равнодушно. Он устал с дороги и хотел вина, потому на вяло ликующих пейзан не обратил никакого внимания. Однако, если бы толпы не было, король, конечно, заметил бы это. Впрочем, почтение, оказанное ему наверняка пришлось по вкусу, его величество благосклонно приветствовал Танкреда, потрудившегося выйти на пристань.
Танкред действительно немного напоминал покойного Вильгельма Гвискара — тоже приземистый, полный, с короткими ручками. Несмотря на сравнительную молодость, он уже лысел, коротко стриг бородку и немного смахивал на скопца. Свидетельством того, что скопцом де Лечче не являлся, стал добрый десяток бастардов, вившихся вокруг него, — тот помогал секретарю, этот выполнял обязанности пажа или стольника или подливал новоявленному королю вина. Одевался Танкред скромно, чтоб не «дразнить гусей», во все черное. Хотя и полный, скромного роста, он слыл неплохим мечником, также частенько побеждал в схватках на копьях, потому что отлично сидел в седле и сшибить его на землю еще никому не удавалось.
За это Ричард, пожалуй, даже уважал неявного бастарда.
ГЛАВА 24
От городских врат сперва направились в храм Святой Агафии — поклониться святым мощам и помолиться, а потом прямо во дворец, где жил еще отец Вильгельма Гвискара, отдохнуть с дороги и полакомиться рыбными блюдами, искусно приготовленными поваром Танкреда. Приступать к переговорам в первый же день или даже во второй считалось неприличным — сперва надо было продемонстрировать гостю степень своего уважения. В ход обычно шли пиры, развлечения, турниры, выступления жонглеров, акробатов и менестрелей, балы и все такое прочее. Именно поэтому на то, чтобы принимать какую-либо высокопоставленную особу, требовалось немало денег, и к третьему дню Танкред осознал, что потраченных десяти тысяч недостаточно и надо поторопить события.
На следующий же день во дворец, где устроили Ричарда, привезли подарки, и по выражению лица государя Дик понял: выбор сделан. Глаза английского короля вспыхнули, и в них появилось: «Черт с ним, с этим скрягой Генрихом!» Видимо, почитая свои права несомненными, сын Барбароссы поскупился. И напрасно. Дик полагал, что здесь все правильно. В конце концов, если ты считаешь, что на что-то имеешь право, — собирай силы и отправляйся отвоевывать. Почему кто-то другой должен делать это за тебя? Упустил возможность — сам виноват.
Дары развернули перед Ричардом, и он, хоть и делал каменное лицо, поглядывал оценивающе. Золото, серебро, шелк, кони, украшения… Без сомнений, пошлина и налоги, которые взимались с купцов. Выгодное помещение капитала — отдать ценности сейчас. Тогда, заручившись поддержкой одного из могущественных властителей Европы, будешь и дальше собирать налоги и пошлины. Корнуоллец начинал сомневаться, что заключение под стражу Иоанны Английской было ошибкой Танкреда, тем более что с королевой обращались как подобает, и здесь Ричарду не к чему было придраться. Правитель Англии заявился на Сицилию со своей армией? Да, это так, но зато он заявился, дав де Лечче возможность предложить ему те самые золотые горы, что зачастую защищают лучше каменной стены.
Подарки разворачивали, но Ричард не собирался давать Танкреду карты в руки, мол, пусть не думает, что угадал. Пусть поволнуется и поразмыслит: а достаточно ли предложил? Из поднесенных на золотом блюде украшений английский государь выбрал только один перстенек и надел его на мизинец. Как положено, гостеприимный хозяин принялся уговаривать, Плантагенет отнекивался, и в конце концов сицилиец отступил. Это не означало, что подарки не доберутся до адресата. Корнуоллец, со скуки лениво наблюдавший за королями, не сомневался, что скоро все ценности окажутся в хранилище дворца и затем отправятся в Мессину. Как всегда, одно дело — видимость, другое — реальность. Рассматривая дары, молодой рыцарь все более убеждался, что Танкред взялся за ум и теперь переговоры пойдут как по маслу.
Да и о чем там договариваться? Признать право де Лечче на корону? Да, Ричард готов признать права королевского племянника при условии, что он поведет себя в отношении Иоанны Английской как добрый и почтительный сын. Дальше, конечно, пошел разговор по существу: сколько и чего сицилиец должен передать Иоанне — фактически же ее брату. Молодой правитель не отказывался, и речь шла лишь о количестве, причем каждая фраза была окутана густым туманом недомолвок. Заговорив о закреплении союза, оба государя пришли к выводу, что заключение брака между их ближайшими родственниками — это наилучший способ.
Танкред предложил свою малолетнюю дочь, единственное дитя, рожденное в законном браке. Но за кого ее выдать? Поколебавшись, бездетный Ричард предложил Артура, сына своего покойного старшего брата Готфрида. Его величество король Английский все еще не решил, кого именно назначить своим наследником (коль скоро не имел собственных детей) — малолетнего племянника или брата. Настало время с выгодой для себя сделать выбор — конечно, Артур. Что толку в Иоанне, уже взрослом и довольно склочном человеке? С сыном Готфрида еще долго можно быть спокойным, не ожидая попыток поскорее свести наследодателя в могилу.
По случаю заключения союза выпили отличного марсальского вина, закусили мелкими кусочками паштета из дичины и ломтиками маринованной баранины.
На следующий день был назначен пир, на котором разодетую Серпиану король Ричард посадил за почетный стол — для красоты, и за ней напропалую принялись ухаживать говорливые сицилийцы. Дик с каменным лицом делал вид, будто не замечает, и утешался лишь тем, что все эти галантные кавалеры болтают на итальянском, которого она не понимает…
Да, не понимает, но как улыбается!…
Корнуоллец стоял за спиной веселящегося государя, подливал вина в его бокал и терпел. Собираясь в Катанию, его величество забыл прихватить кравчего — тот как раз валялся пьяным на задворках Матегриффона. Так что пришлось в спешке подбирать нового, и палец Ричарда привычно ткнул в сторону Дика. И прекрасно. Кравчий при короле — это все-таки положение.
Потом были танцы, но английскому государю танцевать не хотелось. Он пил и разговаривал с Танкредом, который, как любой образованный человек, прекрасно владел французским. Молодой рыцарь не прислушивался к их беседе, он поглядывал то на Серпиану, изящно выгрызающую начинку из куска пирога, то на проплывающие мимо подносы с едой. Брюхо ныло, и положение кравчего при короле стало казаться уже далеко не таким завидным. На гостей и придворных Танкреда де Лечче он не обращал внимания. Да и что на них смотреть? Пестрое зрелище-в глазах рябит, цветные пышные одежды и огромные, как тележное колесо, береты, украшенные целыми пучками перьев. Перья были страусовые, раскрашенные и такие длинные, что доставали до полы коротких — выше колена — плащей, не так давно вошедших в моду… Дик скучал на пиру и скучал в Катании.
