Странствия убийцы - Хобб Робин (книги полностью бесплатно .txt) 📗

Он молча покачал головой:

— Этого недостаточно, чтобы рисковать своей жизнью.

— В чем риск? — спросила Старлинг. — Если они поймают тебя с пилигримами, тебя ждет виселица. Тебе уже заплатили за риск. Он не увеличится. Уменьшатся только твои запасы. Они, конечно, этого стоят.

Ник почти неохотно покачал головой. Старлинг повернулась и протянула мне руку.

— Покажи ему, — сказала она тихо. Я почти почувствовал дурноту, открывая кошелек и вынимая серьгу.

— То, что у меня есть, может не показаться особо ценным на первый взгляд, — сказал я, — если только человек не знаком с такими вещами. Я знаком и знаю, чем обладаю и чего это стоит. А это стоит любых неприятностей, какие ты можешь получить. — Я протянул ему руку, открыв тонкую серебряную сеть, обхватившую сапфир. Потом я поднял серьгу за булавку и подержал перед танцующим огнем. — Дело не только в серебре или в сапфире. Дело в работе. Посмотри, какая тонкая серебряная сеть, какие гибкие звенья.

Старлинг коснулась серьги кончиком пальца.

— Когда-то она принадлежала будущему королю Чивэлу, — сказала она с уважением.

— Монеты легче истратить, — заметил Ник. Я пожал плечами:

— Если человеку не нужно ничего, кроме денег, чтобы тратить их, то да, это верно. Некоторые получают удовольствие от обладания чем-то, гораздо более сильное, чем от тяжести монет в кармане. Когда она станет твоей, ты сможешь продать ее, если захочешь. Если бы я попытался продать ее сейчас, в спешке, то получил бы только часть ее стоимости. А человек со связями, имеющий достаточно времени для торговли, может получить за нее намного больше четырех золотых. Но, если хочешь, я могу вернуться с ней в город и…

Жадность загорелась в его глазах.

— Я возьму ее, — решил он.

— На той стороне реки, — кивнул я. Я поднял драгоценность и вставил себе в ухо. Пусть он видит ее каждый раз, когда посмотрит на меня. — Ты доставишь нас обоих живыми на ту сторону реки, и, когда мы будем там, серьга твоя, — заключил я.

— И это будет вся плата, — тихо вставила Старлинг, — хотя до тех пор мы отдадим тебе все наши деньги. Как залог.

— Договорились, и вот моя рука, — сказал он. Мы обменялись рукопожатиями.

— Когда мы выходим? — спросил я.

— Когда будет подходящая погода.

— Лучше бы завтра, — сказал я. Он медленно встал:

— Завтра, а? Что ж, если погода будет подходящей, завтра и выйдем. А теперь мне надо кое за чем приглядеть. Я вынужден вас покинуть, но Пелф может за вами поухаживать.

Я собирался вернуться на ночь в город, но Старлинг договорилась с Пелф, что она заплатит песнями за еду для нас и комнату на ночь. Я был немного обеспокоен необходимостью спать в чужом доме, но решил, что это, возможно, будет безопаснее, чем возвращаться в город. Хотя приготовленная Пелф еда была не такой вкусной, какой мы наслаждались в трактире, все же она была куда лучше луково-картофельного супа. Нам подали толстые ломти жареной свинины, яблочный соус и кекс с фруктами и специями. Пелф принесла пиво и присоединилась к нам за столом. Мы мило беседовали на общие темы. После еды Старлинг сыграла для девочки несколько песен, но я уже не мог бороться со сном. Я попросил, чтобы мне показали комнату, и Старлинг сказала, что она тоже устала.

Пелф привела нас в комнату над роскошным жилищем Ника. Когда-то это была очень хорошая комната, но ею, вероятно, не пользовались в течение нескольких лет. Девочка разожгла огонь в очаге, но сырость и запах плесени, конечно, не выветрились. В комнате стояла огромная кровать с периной и выцветшим балдахином. Старлинг критически фыркнула и, как только Пелф ушла, разложила одеяло на скамейке перед огнем.

— Они проветрятся и согреются, — со знанием дела сказала она мне.

Я запер дверь и проверил замки на окнах и ставнях. Они казались крепкими. Внезапно я почувствовал себя слишком усталым для разговоров. Я решил, что нельзя было мешать пиво с бренди. Старлинг с изумлением наблюдала, как я подтаскиваю к двери кресло. Я вернулся к огню, стащил сапоги и рухнул на покрытую одеялом скамью, вытянув ноги. Хорошо. Завтра я буду на пути к горам.

Старлинг подошла и села рядом со мной. Некоторое время она молчала. Потом подняла палец и постучала по моей серьге:

— Она действительно принадлежала Чивэлу?

— Некоторое время.

— И ты хочешь продать ее, чтобы добраться до гор? Что бы он сказал?

— Не знаю. Не был с ним знаком. — Я вздохнул. — Во всяком случае, он любил своего младшего брата. Вряд ли он упрекнул бы меня за то, что я продал ее, чтобы добраться до Верити.

— Значит, ты идешь искать своего короля.

— Конечно. — Я тщетно старался сдержать зевок. Почему-то сейчас казалось, что глупо отрицать это. — Я не уверен, что разумно было упоминать о Чивэле при Нике. Он может сделать выводы. — Я повернулся и посмотрел на нее. Ее лицо было слишком близко, и я не мог сфокусироваться на нем. — Но я слишком хочу спать, чтобы волноваться.

— Ты совсем не переносишь черешневых почек, — засмеялась она.

— Но сегодня не было дыма.

— Это пирог. Она же сказала тебе, что он со специями.

— Она это имела в виду?

— Да. По всему Фарроу это называется специями.

— В Бакке так говорят об имбире.

— Я знаю. — Она прислонилась ко мне и вздохнула. — Ты не доверяешь этим людям. Да?

— Конечно нет. А они не доверяют нам. И это лучше, чем если бы они думали, что мы легковерные дураки, от которых надо ждать всяких неприятностей из-за слишком длинных языков.

— Но ты пожал Нику руку.

— Да. И не сомневаюсь, что он сдержит слово. Пока.

Мы оба замолчали, раздумывая об этом. Через некоторое время я очнулся от дремы. Старлинг сидела рядом со мной.

— Я иду в постель, — заявила она.

— Я тоже, — ответил я, взял одеяло и начал укладываться у огня.

— Не дури, — сказала она мне, — этой кровати хватит для четверых. Пользуйся возможностью поспать в постели. Бьюсь об заклад, что мы не скоро увидим еще одну.

Меня не пришлось долго уговаривать. Перина оказалась глубокой, хотя и сильно пахла сыростью. У каждого из нас было одеяло. Подумав, что мне следует быть осторожным из-за бренди и черешневых почек, я крепко заснул.

Ближе к утру я проснулся, когда Старлинг обняла меня. Огонь догорел, и в комнате было холодно. Во сне она пошевелилась и прижалась к моей спине. Я пытался освободиться, но было слишком тепло и приятно. Ее дыхание щекотало мою шею. От нее исходил запах женщины — не духи, а просто часть ее существа. Я закрыл глаза и лежал очень тихо. Молли. Внезапная отчаянная тоска была острее боли. Я сжал зубы и заставил себя заснуть.

Это было ошибкой.

Ребенок кричал. Кричал и кричал. Молли в ночной рубашке, с накинутым на плечи одеялом сидела у огня и укачивала девочку. Она выглядела измученной и усталой. Молли пела тихую песенку, снова и снова, но мотив давным-давно был потерян. Она медленно повернула голову, когда Баррич открыл дверь.

— Можно войти? — тихо спросил он. Она кивнула.

— Почему ты не спишь? — устало проговорила она.

— Я слышу, как она плачет, даже оттуда. Она не больна? — Он подошел к огню, поворошил дрова, подкинул еще полено и нагнулся, чтобы посмотреть на маленькое личико.

— Я не знаю. Она только плачет, плачет и плачет. Она даже не хочет сосать. Я не знаю, что с ней. — В голосе Молли звучало отчаяние, и это было гораздо хуже, чем если бы она просто плакала.

Баррич повернулся к ней:

— Дай мне ее ненадолго. Пойди ляг и попытайся немного отдохнуть, а иначе вы обе заболеете. Ты не можешь качать ее все ночи напролет.

Молли непонимающе посмотрела на него:

— Ты хочешь покачать ее? Ты действительно хочешь?

— Я прекрасно могу это сделать, — кисло сказал он. — Я все равно не сплю, когда она плачет.

Молли встала, двигаясь так, словно у нее болела спина.

— Согрейся сперва. Я приготовлю чай.

Вместо ответа он взял у нее ребенка.

— Нет, иди ляг. Нет никакого смысла в том, чтобы все мы крутились вокруг нее всю ночь.