Месть железного дворфа - Сальваторе Роберт Энтони (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
А спустя долю секунды дроу замерз насмерть, по на лице его навеки застыло выражение ужаса и неверия.
Огненные шары взрывались один за другим, половина – во тьме Сумерек, половина – под черной нелепой.
Из туч с яростным ревом вынырнул белый дракон, уже без всадника. Но движения его по-прежнему были замедленными из-за дыхания Ильнезары, а сестры-драконицы прекрасно видели друг друга, и поэтому сейчас ситуация была у них полностью под контролем.
И снова Дзирту вспомнилось сражение воробьев с ястребом. Тазмикелла и Ильнезара начали вращаться на лету и сновали вокруг огромного белого вирма, под ним, над ним, кусая его, обдавая колдовским дыханием, швыряя в него магические огненные шары, молнии и «дротики» черной энергии. И все это время Дзирт не переставал осыпать врага своими жгучими стрелами.
Один раз Дзирт даже услышал, как Тазмикелла засмеялась, довольная собственной изобретательностью. И это был очень странный смех! Она создала прямо на пути летевшего с огромной скоростью белого дракона каменную степу. Ледяное чудовище с легкостью пробило стену, обломки разлетелись во все стороны и упали на землю с высоты нескольких миль. Естественно, это препятствие лишь разозлило вирма и не причинило ему никакого вреда.
Тем не менее трюк медной драконицы подлил масла в огонь: белый вирм окончательно рассвирепел и не переставая клацал челюстями, пытаясь укусить какую-нибудь из сестер, – по всякий раз промахивался.
Теперь драконицы постоянно изрыгали газ, замедлявший движения, чтобы чары, сковывавшие белого противника, не рассеивались, чтобы вирм, намного превосходивший их по размерам и силе, не смог их поймать. Возможно, их укусы и причиняли боль, но один укус его гигантских челюстей был смертельным.
Они в очередной раз вынырнули из темного облака, полетели на север, и внизу открылось зрелище страшной битвы, кипевшей у подножия Ледяных холмов. Внезапно белый дракон просто сложил крылья и предоставил силе тяжести сделать за него то, чего он сам сделать не мог: он начал падать, и скорость падения была настолько высокой, что вирму наконец удалось спастись от преследования назойливых медных драконов.
Ильнезара собралась было в погоню, но Тазмикелла криком отозвала ее.
Магическое дыхание скоро утратит силу, – предупредила Тазмикелла сестру, когда они полетели бок о бок.
– Ладно, тогда давай поднимемся и останемся под облаками, – предложила Ильнезара.
Все трое, сестры и Дзирт, наблюдали за гигантским вирмом, который превратился в сверкающую белую точку далеко внизу. Падение прекратилось, и, действительно, казалось, будто он снова движется с обычной скоростью.
Но теперь Древняя Белая Смерть спешил на север, к Хребту Мира, где, как знали сестры, располагалось его логово.
– Итак, все кончено, – заметила Тазмикелла.
– Но вы же убили его сына! – удивился Дзирт, который ожидал, что белый дракон вернется, чтобы выместить на них гнев.
– Пока еще не убили, – поправила сто Тазмикелла.
– Араутатор – цветной дракон. Ему нет никакого дела до собственного сына, – презрительно бросила Ильнезара Дзирту, повернув огромную голову так, что морда ее оказалась совсем рядом с дроу.
Такое соседство заставило его немного понервничать.
– Наоборот, он должен быть доволен – теперь ему достанется больше сокровищ, – согласилась Тазмикелла. – Не волнуйся, Дзирт. Вирм нам больше не страшен.
– А теперь давайте покончим с младшим, – предложила Ильнезара и, совершив резкий разворот, направилась к Четвертому Пику, где лежал израненный Аурбанграс.
Он знал, что в воздухе вокруг него распространяется смертоносный холод, но это ощущение было как будто далеким и не причиняло ему боли. И тогда он понял истинную природу взаимоотношений между своей душой и смертным телом. Ему удалось бросить мимолетный взгляд на границу, разделяющую мысль и реальность, физический и духовный миры, Фаэрун и высшие уровни существования.
Брат Афафренфер не по своей воле, так сказать, воспарил над смертным телом. Разумеется, это произошло благодаря помощи магистра Кейна; не мог он до конца понять и осмыслить то, что с ним произошло, и то, что он ощущал. Каким-то образом он покинул свой уровень существования, просто исчез с поля боя и избежал верной смерти от дыхания ледяного дракона.
Он почувствовал, что раненый дроу умер, – почувствовал, но не увидел этого. Он в этот момент вообще ничего не видел в том смысле, в каком видят окружающий мир смертные существа из плоти и крови. Но все же реальность ясно представлялась ему, и он наблюдал за тем, как дух дроу покидает тело.
Афафренфер чувствовал легкость. Он чувствовал… связь. Связь со всем вокруг. Ни один предмет не казался ему непроницаемым; как будто он сам превратился в луч света, проникающий сквозь толщу воды, а окружающее, все одушевленные и неодушевленные предметы, стали полупрозрачными, бесплотными.
Он понял, что перешел на иной уровень восприятия, но не осмеливался размышлять об этом. Монах прекрасно сознавал – возможно, это была мысленная подсказка Кейна, – что все происходящее лежит далеко за пределами его понимания и что попытка разобраться действительно может привести к тому, что он лишится рассудка. Даже красота этого состояния – а для Афафренфера в нем была красота – ошеломила его настолько, что разум его почти отказывался воспринимать происходящее.
По магистр Кейн помог ему вернуться к реальности. Монах почувствовал мощную жизненную энергию раненого белого дракона и еще более сильное излучение, исходившее от возвращавшихся медных вирмов.
Афафренфер ощутил их ярость, их злобу, словно само время и пространство содрогались от могучих пинков и взмахов крыльев и хвостов драконов, сцепившихся в драке на склоне горы. Он не мог слышать шума битвы, но отзвуки ее порождали вибрацию в нем и в пространстве вокруг него.
Постепенно слух начал восстанавливаться. Сначала звуки были приглушенными, потом они стали громче. Брат Афафренфер услышал пронзительные крики боли и ярости и сообразил, что возвращается в свое смертное тело.
Монах открыл глаза, поморгал; свет на мгновение привел его в замешательство, но затем он все понял.
Прямо перед ним лежал умирающий белый дракон; Ильнезара, усевшись на его вытянутую шею, пригвоздила его к земле. Тазмикелла рвала зубами брюхо поверженного врага и выдергивала гигантские кишки. У нее на спине сидел Дзирт – он вцепился в седло и старался не смотреть на это кошмарное зрелище.
Прошло немало времени прежде, чем все было кончено. Белый дракон испустил дух, и Афафренфер, оглянувшись, увидел тело дроу, который на нем летел: оно было изогнуто, изломано и застыло под коркой льда, образованного дыханием его же собственного «союзника».
– Ну а теперь покончим с этим, – объявила Тазмикелла.
Пасть и морда ее были заляпаны кровью, отвратительная длинная кровавая кишка белого дракона свисала, зацепившись за зуб.
Афафренфер внутренне содрогнулся, вспомнив ее в виде эльфийки, такой красивой, изящной, привлекательной. Эта вторая сторона Тазмикеллы, эта жестокость, недоступная пониманию смертных, потрясла его до глубины души.
Однако он не мог игнорировать ее призыв, поэтому отправился к Ильнезаре и уселся в седло. Затем они спрыгнули со скалы и полетели прочь. Победные крики драконов донеслись до воинов короля Коннерада, сражавшихся в долине, до Бренора и «потрошителей», защищавших мост через Сарбрин, до короля Эмеруса и его армии, которая теснила орочье войско на поле к северу от ворот Мифрил Халла.
Ильнезара и Афафренфер взмыли в небо и устремились на север, чтобы присоединиться к битве за Ледяными холмами, но Тазмикелла и Дзирт направились прямо к реке. Они пролетели низко над полем и над дворфами, удерживающими мост.
Когда они приблизились к восточному концу моста, Дзирт начал стрелять. Тазмикелла едва не задела шлем Бренора, но дворф лишь расхохотался и радостно приветствовал ее. Ее огромные когти сомкнулись вокруг головы и плеч ледяного великана, пытающегося оттеснить упрямого дворфа назад.
