Мир Чаши. Дочь алхимика - Крамер Филипп (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
При ближайшем рассмотрении оказавшаяся обрезанной, а не истершейся о ступени или порвавшейся.
Жозефина осторожно, носком сапога, перевернула тело, на котором не было следов разложения.
Перед ней у дверей в святая святых алхимиков лежал Андрэ Марц.
Тот самый Андрэ Марц, который ждал ее наверху.
Все доверие, которое было к этому господину, испарилось мгновенно.
Несоответствие одних действий другим.
Несоответствие действий поведению.
Тот, кто способен спустить алхимического убийцу на невиновного, никогда не будет разговаривать как человек с человеком.
И здесь она не по просьбе мастера Алой палаты, каким бы он ни был. А быть исполнителем чужого, неизвестного плана она не собиралась.
Поэтому она даже не стала заходить внутрь, а взбежала по ступеням и шагнула прочь за ворота.
Меченый и тот, кто прикидывался Марцем, ждали ее на рубеже.
— Вы остановили механизм? — крикнул этот кто-то.
— Господин Марц, не могли бы вы объяснить, почему там лежит ваш труп?! — вместо ответа прокричала Жозефина. Марц почти не изменился в лице, только остановились его руки, стравливавшие веревку.
— Извините, наша сделка окончена… — Тот, кто выглядел как Андрэ Марц, с короткого маха всадил в бок Меченому кинжал и рванул поперек дороги в лес.
— Лови его! — во всю силу легких крикнула Жозефина, летя к Меченому, который медленно-медленно заваливался наземь, на левый бок, в котором не сидел почти локоть стали…
Северяне рванули к не-Марцу, который на бегу обернулся чем-то мохнатым и на четырех лапах попытался удрать через лес. Будь там только люди, ему бы это удалось, но противопоставить Небесным Зверям ему было нечего: стремительно поднявшиеся на крыло, они легко настигли беглеца, солнечными бликами лавируя меж деревьев, и на обратном пути изрядно поиграли им в мяч, перебрасывая друг другу.
Жозефина же, не глядя в стороны, а только вперед, с разбега упала на колени рядом с Меченым. Вопреки охватившему ее ужасу, он не умирал, а деловито ощупывал клинок, примеряясь для захвата; взявшись за нижнюю, незаточенную часть, он потянул металл из тела.
— То-то он мне сразу странным показался, — задумчиво сказал маг, рассматривая сквозь разрез в одежде чистую кожу без следов ранения и крови. — В жизни столько раз по имени не звал, сколько за эти два дня.
Если бы не та тварь, Жозефина от переполняющего ее облегчения непременно обняла бы мага, но сейчас их ждало дело, и потому она только молча подала ему руку, помогая подняться.
Возможность получить семь дыр сразу, а паче того молчаливо наблюдающие Звери убеждали изрядно помятую во время поимки тварь не дергаться. Ощетинившийся сталью круг разомкнулся, пропуская госпожу с магом, и тварь, переступив на лапах, вновь обратилась человеком — на сей раз в неприлично ярком костюме, сшитом из алых, лазоревых и желтых лоскутов.
— На самом деле произошло некоторое недоразумение…
— Да, я тебя не добила! — никто не успел заметить, как черный клинок покинул ножны, но все увидели его направленным прямо в горло лже-Рододендрона Даурского. Тот поднял ладони, всем видом показывая, что он не собирается больше ничего учинять и вообще сдался на милость победителя.
— Позвольте, подождите, я на вашей стороне.
— О, господин Кандалик, — вдруг сказал Меченый, — а я думал, вы сейчас в Кор Мара…
Ищейка не обратил на него внимания.
— Вы неверно все понимаете. Этот механизм сдерживает тех, кто лезет с Корней, но он же рвет ткань мира, искажает его. Вот вы, например, не могли достучаться до своего Зверя…
— Откуда вам знать? — Черное лезвие не дрожало ничуть, как и голос Жозефины. «Вы» не было знаком уважения или обращения к равному — это было обращение к чужому.
— Ну я же был Андрэ Марцем, в каком-то смысле. Остановите механизм, и вы сможете это сделать где и когда угодно. Опять же — вам не жаль это место? Если механизм продолжит работать, он уничтожит и лес, и столицу, и, возможно, весь мир. А ведь тут мило…
Жозефина вновь оборвала его:
— Если механизм, как вы говорите, сдерживает наступление подобных вам тварей, то нет разницы, кто все уничтожит.
— Это еще неизвестно…
— На кого вы работаете?
— В некотором смысле — на вас.
— Отвечайте.
— Мне запрещено отвечать на этот вопрос, как и запрещено причинять вам вред.
— Разумеется. И поэтому вы напали на меня, стоило мне выехать из столицы.
— О, это была всего лишь проверка, как вы поведете себя, столкнувшись с опасностью.
— Я чуть не потеряла там человека, — оскалилась Жозефина, ощущая слева и сзади Шэнана.
Кандалик только пожал плечами — не убирая, впрочем, раскрытых в жесте примирения ладоней.
— Всего лишь человек.
— А вы — всего лишь тварь.
— То, что происходит, — лишь игра.
— …чьего-то больного разума, насколько я вижу.
— Все, что я должен сделать, — остановить эту штуку, и тогда я никогда больше не попадусь вам на глаза.
По знаку Жозефины пара бойцов заломила Ищейке руки и отволокла его по дороге дальше от башни. Остальные шли рядом, направив отточенные острия на пленника.
Отойдя от источника возмущений, девушка сжала в ладони талисман в виде литой морды Карна. В воздухе словно повисло сияющее зеркало, в котором отразилась Аделина.
— Госпожа де Крисси? Я не могу открыть Врата сюда, меня не пускает само место.
— Госпожа Аделина, у меня как раз есть работа по вашей части, — и северяне развернули Ищейку лицом к графине Альдскоу. Она безошибочно узнала его:
— Господин Кандалик, Ищейка, — и снова взглянула на Жозефину: — Чего вы хотите? Управлять им может только хозяин, нам нечем его напугать.
— Уходите. — Девушка махнула рукой, и Аделина исчезла. Альдскоу вновь оказались бесполезны.
Все это время Кандалик говорил, убеждая, упрашивая, снова и снова повторяя свои доводы.
— Она права. Вас я не боюсь. Отключите механизм, он мешает всем нам, мешает мне.
— Почему я должна вам верить? — мизерикордия снова указала на кадык Ищейки.
— Потому, что я работаю на вашего отца. Это все, что я могу сказать.
— Почему нас пытались убить по пути сюда?
— Не имею представления. Я просто мальчик на побегушках и занимаюсь тем, чем сказано.
— Кто ваш хозяин? — Жозефина знала, что он лгал по поводу ее отца.
— Не Штерн, — сдался Кандалик. — Но с ним я работал раньше.
— В таком случае я хочу услышать его мнение насчет его же механизма.
— Он считает, что вы способны принять решение сами, — непреклонно заявил Ищейка.
— Это не мой механизм, — терпеливо ответила Жозефина. — Я не знаю ни принципа его работы, ни последствий остановки этой работы — тем более вы сами упоминали, что она сдерживает проникновение тварей в наш мир. Он его создал, он должен решить. Вы с Корней, так устройте нам встречу.
— Я не имею права. Вы — звено цепи одной старой истории, и именно поэтому вас отправили в храм, подальше от всего этого. Вы могли не ввязываться в историю, но вы пошли совершать подвиги, а подвиги под силу только героям. Герой должен быть готов ко всему, в том числе к тому, что вместе с его ростом растут и ставки, игра становится опаснее. А еще герой должен совершать подвиги, так вот вам подвиг — остановить сумасшедшую дрянь!
Да. Тот разговор вел вовсе не Марц — это был собственный стиль Кандалика. Жозефина привычно (уже привычно) не обратила внимания на попытку продавить ее сопротивление.
— Если бы не гибель матушки, я все еще оставалась бы в монастыре. К слову, не ваших ли лап это дело?
— Я бы не отвечал.
— А придется.
— Я участвовал в похищении, — неохотно отозвался Ищейка. — Про убийство ничего не знаю.
Он многое недоговаривал, но он не врал, и сведения по каплям сочились из его речей, так что Жозефина продолжала разговор.
— Мы в чем-то похожи. Вы положительный герой, я отрицательный, хотя с моей стороны все может выглядеть наоборот. Я спас вас, намекаю второй раз.
