Верь (СИ) - Власова Мария Игоревна (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
— Впервые в столице? — спрашивает пожилой грузин, водитель такси, смотря почему-то на меня.
— Да, — говорю, отворачиваясь к окну и тем самым давая понять, что не хочу разговаривать.
За окном мелькают улицы, дома со старинной архитектурой. Когда-то очень давно я мечтала стать архитектором и построить дом для нас с родителями. Большой, красивый, с садом и огородом. Тогда мы жили в маленькой однокомнатной квартире, не удивительно, что я мечтала об уголке, где можно было спрятаться от пьяного отца и ругающихся родителей. По сути я мечтала создать свою собственную крепость, куда бы не добрались остальные люди, но для родных там тоже было место. Я могла часами развлекать себя построением своей фантазии, от окон до маленькой вазочки с розовыми розами на зеркале. Мне нравилось мечтать, куда больше чем по-настоящему жить. Даже сейчас прислонив лицо к холодному стеклу рисую пальцем по стеклу рисунок, вместо того что бы жить.
Похоже по-настоящему сменить свою натуру не получится, я навсегда останусь слабой и не пригодной к настоящей жизни мечтательницей, но мне почему-то нет до этого дела.
Перевожу взгляд от окна на затылок одного упрямого болвана. Возможно из-за него?
Машина остановилась, рассеянно осмотрелась по сторонам в поисках вывески какой-нибудь клиники, но мы остановились возле торгового центра. С чего это вдруг? Кай открыл дверь и собрался выходить, дернула следом за ним дверь, но он остановил меня.
— Сиди здесь, — приказал так, как будто я ему собака какая. — жди меня.
Ушел хлопнув дверью и сразу направился в торговый центр. Что ему там понабилось?
— Парень твой? — спрашивает через несколько минут водитель. — Поссорились?
— Хуже, — отвечаю ему посматривая на вход в торговый центр, — поженились.
Мне показалось таксист хохотнул, но он так быстро отвернулся, что списала это на галлюцинацию. Кай вернулся только минут через двадцать, когда и я, и таксист, уже начали нервничать. Мужчина наверняка потому, что подумал, что я ему не смогу заплатить. Я же потому что было такое чувство что он просто свалил. Вернулся с двумя огромными букетами белых роз. У меня даже челюсть отвисла, когда, открыв дверь он положил на заднее сидение рядом со мной эти букеты, а затем сел все так же спереди и скомандовал ехать. Если быть с собой честной, показалось, что один из букетов мне купил, даже несмотря на то, что мне никогда цветов никто не дарил, даже на восьмое марта. Видать я не из тех женщин, которым дарят цветы. Отворачиваюсь от пахучих цветов, даже рукой нос прикрываю. Машина трогает с места, и мы снова куда-то едим, а я не спрашиваю куда, мне совершенно не интересно, как и то, для кого он купил цветы. Они мозолят глаза, смотрю на них время от времени и невольно считаю бутоны в букете. В каждом по пятьдесят, что странно. Разве не дарят четное количество цветов только покойникам на могилу? Стала пересчитывать, но получилось, как и раньше, а затем мы приехали. Машина остановилась возле ворот кладбища, и я честно не знала, как реагировать, когда Кай вышел, молча забрал букеты и ушел, не сказав и слова. Что это происходит? Что мне делать?
— Иди за ним, я буду ждать, — улыбается старый таксист, как будто зная, что меня волнует.
Мешкаю только пол секунды, а затем выпрыгиваю на улицу. Моросит легкий дождик, пока бегу по небольшой дорожке, пытаясь понять в какую сторону он ушел. Повсюду надгробья и кресты, но это место не внушает мне страха, только бескрайную печаль. Нахожу его далеко не сразу, здесь ещё и деревья растут, сложно разглядеть ещё в такую плохую погоду. Доковыляла до него в туфлях на каблуках по грязи и лужам, но так и не решилась подойти.
Букеты возле двух рядом стоящих могил с памятником из белого мрамора. Даже в такую погоду выделяется на фоне остальных могил. Кай стоит перед одной из них, руки в карманах штанов. Дождь намочил его белую футболку, она прилипла к телу, выделяя каждую накачанную мышцу. Захотелось дать себе оплеуху, слишком долго на него смотрела. Нашла в себе смелости подойти не сразу, а подойдя остановила за его спиной, чтобы не видеть выражения лица.
Это неправильно, хотеть обнять и поддержать его. Не правильно что-то говорить и спрашивать чьи это могилы или врать что мне жаль. Любимые мои слова сочувствия покажутся лицемерием и ложью. Как может быть жаль людей, которых никогда не знала? Для меня это всего лишь имена, надгробия с безликими гравюрами вместо фотографий, а для него люди, родные, что живут в воспоминаниях. Четыре надгробия с одной уже моей фамилией, слегка жутко. Два из белого мрамора по центру и два из черного по краям. Кай смотрит на один из белых, под которым букет, точнее не него, а на гравюры. Смотрю на надпись, а затем уже на само изображение. Мать Кая? Точнее Максима, так же его зовут на самом деле. Почему он сменил имя? Почему выбрал именно Кая? Чёрт, не время, и не место спрашивать, а хочется получить хоть раз нормальные ответы на свои вопросы, а не, как обычно, ещё одну ссору.
Женщина с длинными волосами, выглядит старше чем на фото, которое я нашла в папке. Почему-то на гравюре она кажется мне похожей на Председателя, что очень странно и неуместно. Палец жжет ее кольцо, чувствую себя отвратительно, как будто я силой забрала то, что ей принадлежало. Мне стыдно, чертовски стыдно, что я вообще посмела затронуть эту часть его жизни, вошла в нее и потопталась своими глупыми словами. Снимаю куртку и делаю несколько шагов к нему. Замираю, встав на носки и вытянув руки с курткой пытаясь защитить его так от дождя. Я бы могла просто вернуть его куртку, просто положить ему на плечи, но он бы точно это заметил и снова заставил бы ее одеть. Мы стоим так очень долго, так что мои белые туфли грязнут в болоте образовавшимся под ногами. В какой момент руки онемели не помню, я уже научилась абстрагироваться от боли, дискомфорта от стояния в одной позе не испытываю, но вот от того что нога подвернется в болоте не учитывала. Куртка выпала из рук, вместо нее держусь за его плечи уткнувшись лицом в мокрую футболку. Несколько мгновений даже не дышу, а затем понимаю, что он все ещё в своих мыслях, в некой прострации и не замечает меня. Отпускаю его плечи и отхожу на шаг, погрязнув каблуками в болоте, а затем резко снова прижимаюсь к его мокрой спине, только в этот раз пропускаю свои руки под его и сжимаю в замок на его животе спереди. Опять же не отреагировал.
— Кай, — зову сначала тихо, а затем все громче, пока голова полностью намокает, как и рубашка.
Никак не реагирует. Меня это волнует, даже если чувствую, как спокойно и ровно бьется его сердце. Таксист явно уже уехал, а мы стоим мокрые и никому кроме друг друга ненужные.
— Максим, — говорю, стараясь что бы меня было слышно даже через дождь.
Даже на это имя не реагирует, я промокла почти полностью и руки начинают леденеть. Ему конечно ничего не будет, пускай он и мокрее меня, а мне вот болеть не хочется. Перестаю его обнимать обхожу и становлюсь лицом к лицу, но он по-прежнему не реагирует.
Дыхание перехватывает, а в груди жутко болит сердце от жалости, а может и чего-то более сильного. Делаю шаг к нему и дрожа от холода хватаю его лицо руками, ибо даже на туфлях не могу иначе дотянутся до его губ.
— Приди в себя, — говорю в самые губы, смотря в глаза, хотя на самом деле еле сдерживаюсь что бы не обнять и поцеловать.
Неправильно чувствовать все то, что я сейчас чувствую. Ненормально желать защитить того, кто намного сильнее, кому эта защита, как он думает не нужна. Ненормально любить его после всего что между нами было. Так ненормально, не так принято любить. Вопреки, а не из-за, наперекор, а не по собственному желанию. Можно сказать, наша любовь — это вид извращения, то что со стороны просто невозможно понять, я и сама не понимаю… просто, чувствую это. Дело не в связывании, дело во мне, это я ненормальная и всю жизнь подсознательно искала себе такого же ненормального — его.
Он моргает несколько раз, и мне жаль, что так просто возвращается из своих мыслей. Мне бы хотелось попробовать ещё кулаком ему по лицу заехать, или поцеловать, но то и, то перед могилами его родных делать непростительно стыдно. Отпускаю его, пока он, не понимает, что происходит.
