Осколки (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Понятную, да. Но несмотря на всю простоту, ерунда эта имела занятные черты.
Сам по себе Мастер мог не отличаться выдающимися физическими и умственными качествами, будучи человеком средних достоинств. Его сила и слабость состоит совсем в другом: в умении занимать строго предписанное место.
Мастера не владеют магией в том объеме, чтобы иметь возможность нанести кому-то вред: об этом был великолепно осведомлен мэнсьер, запирая дверной замок. Мастера, как правило, недурно владеют воинскими искусствами, но крайне редко применяют их на практике, предпочитая совершенствовать иные навыки. Нет, не поймите меня превратно: с Мастером трудно справиться в честном поединке, а от удара в спину не спасет ничто, но именно в способности не только уйти, а и не допустить такого удара и состоит мастерство. Третья сторона зеркала, вот что такое «Мастер».
Ему не интересно уметь всего лишь отражать любую атаку и не нужно предугадывать действия противника. Он вынуждает врага самого делать шаги, что приведут к поражению. Просто? Очень. Только, пожалуй, более трудоемко, нежели махать мечом. Но для того, чтобы потянуть за нужные ниточки, необходимо оказаться в центре паутины. Так и Мастер сначала должен занять единственно верное место — в пространстве, во времени, в сердцах и умах людей, а потом… Наблюдать за происходящим, изредка, мягко и неназойливо поправляя курс, по которому движется корабль действия. Понятно? Нет? Поясню еще раз. Мастер не решает проблемы сам, а только подталкивает других к решению. Верному, кстати, для тех, с кем случилась беда, а не для себя самого. Чаще всего участие Мастера сводится к беседе или нескольким советам, которым вольно и не следовать. Но бывает и так, что достаточно просто выслушать, а человек, доверяя словам обдуманные и случайные мысли, самостоятельно находит выход из лабиринта. Говорят, именно умение слушать и отличает Мастера от всех прочих… Не знаю. За собой я такого не наблюдал. Точнее, слушать люблю, правда, не могу удержаться от того, чтобы превратить исповедь в беседу. Наверное, это глупое и напрасное стремление, но поступать иначе пока не научился. Может быть, с течением времени я и смогу так же безошибочно, как Рогар, оценивать окружающих и влиять на их жизнь, не прибегая ни к словам, ни к действиям…
«Сможешь, если очень этого захочешь…» — подтверждает Мантия.
Думаешь?
«В сем искусстве нет ничего, представляющего собой трудность для освоения… Необходимо только время и старание…»
Значит, Мастером может стать любой?
«В известном смысле, да… Но мало кто захочет…»
Убоявшись трудностей?
«Не находя собственной выгоды…»
Да, верно. Знания, умения и поступки не приносят Мастеру личного обогащения, потому что служат всем, кроме него самого. Печальная правда жизни: достойнейшие люди не получают от мира ничего, кроме мимолетного восхищения, уважения, смешанного со страхом, и зависти перед иллюзорной властью.
«Не путай, любовь моя: мир дарит им себя целиком, а вот населяющие его существа… Не столь благодарны и щедры…»
О да! Но каждое из них готово поручить свою судьбу рукам Мастера в надежде избежать самостоятельности в принятии решений.
«И в несении ответственности, конечно же…»
И ответственности… Странно. Неужели никто из них не догадывается, что все равно вершит себя сам? Без участия «доброго дядюшки», следящего за правильностью каждого шага?
«Тот, кого посетит подобная догадка, сам становится Мастером… Мастером своей судьбы…»
Тогда я совершил преступление, присвоив себе этот титул.
«Да неужели?..»
Сама посуди: все и всегда делалось вне зависимости от моих желаний. Меня просто толкали то в одну, то в другую сторону, выстраивая столь узкие и тесные рамки, что все мои действия были предопределены.
«Например?..»
Взять хотя бы совершеннолетие, вскоре после которого мне наконец-то объяснили, что я из себя представляю. Какого результата они ждали? Побег должен был произойти в ста случаях из ста.
«Верно. Однако не забывай еще и о разности целей… То, к чему стремилась твоя семья, и то, чего добивался ты, находились на разных ступенях разных лестниц…»
И чего же я мог добиваться?
«Ты бежал от избытка знаний и поступал совершенно разумно, поскольку нельзя объять все сразу: мудрость подобно изысканному лакомству следует вкушать малыми порциями и подолгу смаковать, прислушиваясь к собственным ощущениям… Поэтому, когда на тебя вывалили чуть больше, чем было нужно, ты испугался и поспешил вернуть привычный ритм жизни, для чего понадобилось избавиться от назойливых источников знаний… Хотя бы на некоторое время…»
Да уж, назойливых. Непонятно только, почему мне позволили сбежать.
«А что изменило бы ограничение свободы? Ровным счетом ничего… Только усугубило бы сопротивление и прочие неприятности. Разве нет?..»
Честно говоря, не знаю. Упрямиться? Возможно. Но сопротивляться… У меня не хватило бы сил.
«И ты начал бы поддаваться внешним воздействиям, теряя твердость и целеустремленность… Именно такого исхода событий твоя семья и не хотела допускать…»
Но почему? Им было бы проще управлять мной в… таком состоянии.
«Э нет, любовь моя, не проще… Представь себе кусок льда. Пока он тверд и холоден, его можно взять в руку и отправить в полет, при этом быть уверенным, что цель будет достигнута… Но как только лед становится водой, он перестает подчиняться в той мере, что раньше: воду не сожмешь в кулаке и не бросишь далеко-далеко, не так ли?… Мягкость и податливость еще не означают легкости обращения… А чем быстрее лед крошится, тем скорее он растает…»
Значит, меня никто не собирался ломать?
«Да, как бы заманчиво ни выглядел результат этого стремления… Послушное оружие всегда предпочтительнее своевольного: ты сам мог убедиться на примере с кайрис… Но такое оружие хорошо в руке хозяина, а владеть тобой никто и не собирался…»
Я — незавидное приобретение, да?
«Скажем иначе, ты — слишком беспокойное приобретение…»
И Рогар это понимал?
«Когда обратил на тебя внимание? Разумеется… Но решил рискнуть и…»
Выиграл?
«В накладе не остался, уж точно…» — Хохотнула Мантия.
Но я все еще иду по тропе, проложенной для меня и за меня.
«Разве это плохо?..»
Нет. Наверное, даже хорошо. И все-таки… Я не чувствую, что поступаю по собственной воле.
«И не почувствуешь никогда… Если действия правильны и необходимы, они разделяются всем миром, что живет и дышит вокруг тебя и вместе с тобой, и ваша воля становится единой… Но, ты просил предупредить…»
Что-то происходит?
«Прислушайся…»
Я последовал очередному мудрому совету.
В самом деле, гул голосов, шаги, глухой звон. Где-то за дверьми, в коридорах. Старикан решил сократить время ожидания и нанести удар? Что ж, посмотрим, как ему это удастся.
Я покинул кресло и вышел в гостиную, взглядом пробежавшись по закрытым окнам. Да, они так и остались закрытыми, потому что первая же моя попытка освежить застоявшийся в комнатах воздух наткнулась на неудовольствие со стороны охранников, о чем недвусмысленно сообщила арбалетная стрела, с визгом вонзившаяся в дерево. Намек был понят, и нам с герцогом пришлось довольствоваться щелями между рассохшимися брусками рам.
Во дворе темно. Хорошо, хоть в окна никто не лезет: на два фронта сражаться всегда несподручно. Впрочем, для меня не так уж важна протяженность и конфигурация периметра атаки. Главное — вовремя остановиться.
Да, место примерно в середине гостиной вполне подойдет. Кресла и столик оттащим в сторону, ковер свернем, чтобы не споткнуться. А шум приближается… Ну ничего, мне и нужно-то совсем немного: сосредоточиться. Язычки Пустоты соскользнули с кончиков пальцев вниз, вытягиваясь, и змеиными кольцами свернулись на полу у моих ног, портя полировку паркета. Два гибких бича, которыми можно перерубить пополам все, что душе угодно. Сталь, дерево, плоть… Можно было бы придержать их внутри, но тогда рискую не успеть отразить первую атаку.
