Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать (СИ) - Чернова Ирина Владимировна (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
— Не люблю я рыжих, ваша светлость, — Дайниц навострил уши на что-то, но с места не встал. — Баронесса Розалия хороша, когда видишь ее живьем, а на портрете это застывшая маска, которой можно ненароком испугаться. Помните тот портрет, который мы видели как-то на улице, его нес подмастерье, наполовину прикрыв полотном? Вы еще изволили остановить коня, потому что обратили внимание на один глаз, виднеющийся из-под полотна.
— Да, я хорошо помню тот необыкновенный портрет, — его светлость оживился, ударившись в воспоминания. — Когда я приказал показать мне его, подмастерье страшно испугался, но не посмел ослушаться. Я был поражен искусством художника, создавшего его…
— Женщина на портрете была не очень молода и не очень красива, — подхватил рассказ фон Дайниц, — но в ее лице было что-то, заставляющее всматриваться в него снова и снова. Мы потребовали проводить нас к той, что была изображена на портрете, уж очень хотелось посмотреть, как она выглядит на самом деле! Нам открыла дверь служанка, побежавшая опрометью за своей хозяйкой, а рядом стоял трясущийся от страха подмастерье с портретом. Женщина, фрау Элиза, была совершенно не похожа на портрет, разве что иногда казалось, что в них есть какое-то сходство. Она рассказала, что писал портрет ее муж, маэстро Гресс и ни за что не соглашался его продавать, пока их не прижало с деньгами. Мы, естественно, захотели поговорить с маэстро — уж больно нам понравился портрет, в отличие от его жены, но он даже не вышел к нам, запершись в своей мастерской. Фрау Элиза долго извинялась перед нами за странное поведение своего мужа, объясняя это тем, что он не умеет писать портреты по заказу, но показала нам три законченных полотна. Портрет нищенки, которая постоянно сидит на паперти — фрау Элиза пожаловалась, что муж отдал ей за позирование все деньги, еще он написал портрет босоногого мальчишки на фоне величественного замка, и последним был портрет богатого купца, лежащего на своих сокровищах. Картины он писал в разные годы жизни и какие при этом гуляли мысли у него в голове, не знал никто в семье.
— Портрет мальчишки на фоне замка я у него купил и велел повесить в одном из простенков, за толстой шторой, чтобы никто, кроме меня его не видел, — его светлость поднял голову вверх, рассматривая что-то на потолке, видимое только ему. — Мальчишка маленький, лет семи-восьми, грязный и оборванный, за его спиной — величественная громада замка, из которого выезжает богатый кортеж с флагами, но самое главное место на картине — глаза этого мальчишки. В них светится что-то такое…что можно глядеть на них бесконечно.
— Глаза будущего хозяина этого замка…ой, — я закрыла рот ладошкой и испуганно откинулась на спинку стула.
— Вы видели этот портрет, фрау Марта? — обернулся ко мне герцог.
— Нет, ваша светлость, мне так показалось…по вашему рассказу. Но возможно, у него была совершенно другая мысль, а я только зря встреваю в разговор…
— Нет, ваша мысль абсолютно правильна и поэтому я приобрел этот портрет…и спрятал его у себя в покоях
— Понимаю, ваша светлость. Такие картины… еще не пришло время показывать их всем подряд.
— А что вы могли бы сказать по поводу того купца, который со счастливым выражением лица лежит на своих сокровищах, окуная руки в сундучок с драгоценными камнями? — с долей сарказма спросил фон Дайниц. — Лицо у него выглядело таким умиротворенным и довольным жизнью…
— Да-а? А какие у него были глаза? — не с меньшим сарказмом переспросила я, уже понимая стиль и, надеюсь, замыслы неизвестного мне мастера. — Может быть, он хотел сказать, что в гробу карманов нет?
— Фрау Марта, вы пытаетесь найти глубокий смысл там, где его может и не быть, — фон Дайниц пожал плечами, — человек богат и счастлив, что ему еще надо? Да, а что тогда хотел выразить этот маэстро Гресс портретом свой жены? Написал бы портрет молодой девушки, получил за него хорошие деньги, а тут — немолодая женщина, да еще жена…
— Да он просто любит ее и видит в ней все только хорошее, что она делала для него за все годы их совместной жизни, это его благодарность ей за понимание. Тут-то как раз все понятно, потому она и не похожа внешне на свой портрет, он-то видит ее изнутри, герр Дайниц. У художников совершенно другое видение мира, нежели у нас и бывает, что они видят людей совершенно по-другому, чем видим их мы. Для одного все люди на свете одинаковы, потому что у них у всех одна голова, две руки и две ноги, а для другого каждый интересен и прекрасен, будь он хоть последним уродом. Приятно быть красивым, но что делать, если Бог не одарил тебя прекрасной внешностью, зато дал ум и благородство намерений?
— В этом случае придется дольше доказывать свое превосходство над остальными, только и всего, — герцог прислушался к непонятным звукам в коридоре и кивнул фон Дайницу, который моментально отправил приказ дальше по нисходящей, а сам опустил руку под стол. Один из охранников дошел до двери и выглянул из нее, а потом отшатнулся с дороги.
— Ваша светлость, — Рихтер вошел в трапезную, склонившись перед герцогом Эрсенским в почтительном поклоне, — прошу простить меня за столь длительное отсутствие в Штальзее. Я приехал в Эрсен, чтобы вручить лично вам найденное кольцо, о котором шла речь в разговоре с фон Дитцем три месяца назад у Кронберга и в послании, полученном из Айзенштадта от его светлости герцога Вильгельма. Это кольцо все-таки было найдено в развалинах башни Кронберга и при моем непосредственном участии… — с этими словами он замолчал, перебегая глазами по сидящим за столом. — Марта? — неуверенно спросил он, — Марта, это…ты?
— Ну что же вы остановились, герр Рихтер, — его светлость надменно улыбнулся, откинувшись назад. — Вы слишком долго отсутствовали и я счел возможным для себя пригласить фрау Марту к моему столу. Надеюсь, что вы не будете против, герр Рихтер? Ее общество скрасило мне пребывание здесь и я нашел его чрезвычайно интересным для себя. Если кольцо все еще при вас, то можете передать мне его прямо сейчас.
— Да, конечно, как изволите, ваша светлость, — Михель взял себя в руки и, печатая шаг, уже протягивал кольцо герцогу, бросая при этом взгляды в мою сторону.
— Фрау Марта, поглядите, какой камень, — кольцо разве что не светилось на раскрытой ладони, бросая по сторонам небольшие лучики преломленного света. — Не хотите примерить его?
— Благодарю за оказанную честь, ваша светлость, — я схватилась обеими руками за высокую ножку бокала, — но на нем слишком много крови. Пусть его носят те, кому оно принадлежит по праву сильного.
Мужчина сжал кольцо в кулаке и убрал его со стола.
— Вы только что с дороги, герр Рихтер, присаживайтесь за стол. Рядом с герром Конрадом есть свободное место. Да, и расскажите, как прошла ваша поездка, все ли спокойно на дорогах.
— Ваша светлость, — Михель уже покидал кое-что в рот, запил вином и начал рассказывать, пытаясь стянуть с близлежащего блюда то один то другой кусок мяса. — Получилось так, что мы все-таки нашли это кольцо и я не стал больше задерживаться в Штальзее, взял для охраны троих человек и поехал по самой короткой дороге в Эрсен, чтобы представить вам свою находку как можно быстрее. Доехали мы достаточно быстро, но в Эрсене нас огорошили известием о вашем отъезде, предлагая остаться и дождаться вашего возвращения. Граф фон Шейнбах настоятельно уговаривал нас почти весь вечер, но барон Тюбинген рассказал, что вы решили сделать небольшой крюк и наверняка будете проездом в Кемптене и Штальзее. На следующее утро мы выехали обратно, намереваясь перехватить вас в Шонгау, но вы уже уехали оттуда и мы поспешили сюда. Слава Богу, мы все-таки нагнали вас…
— А как обстоят дела на дорогах, герр Рихтер? Вы так и не сказали ничего, спокойно ли там или все же надо пустить дополнительные патрули в сторону Шонгау. Помнится, что два месяца назад там были повешены трое, пойманные прямо в селе близ города. По-моему, они украли козу и пару кур у селян…
Громовой хохот фон Дайница и еще кого-то из охраны совершенно обескуражил Рихтера, который непонимающе смотрел на это веселье, а его светлость изволил тонко улыбнуться. Я спряталась за бокал с вином, стараясь не смотреть по сторонам.
