Королевское правосудие - Куртц Кэтрин Ирен (книги онлайн полные TXT) 📗
«Пятое. Епископ Креода и прочее мятежное духовенство, связанное с меарским мятежом, после того, как будет определена их вина по светским законам, предстанут перед церковным судом, созванным архиепископами Брейденом и Кардиелем, и король обязуется последовать рекомендациям такого суда.» — Он свернул свиток и поднял глаза. — «Никаких дальнейших переговоров не будет.»
Затем последовало краткое изложение сказанного ранее, несколько уточнений условий, и, наконец, Кайтрина, пошатываясь, поднялась, давая понять, что аудиенция окончена.
«Дугал, передай своему королю, что его условия очень жесткие, но мы рассмотрим их и дадим ему наш ответ в полдень.»
«Хорошо, мадам, я передам,» — прошептал он, вежливо кланяясь ей.
«Спасибо. И, Дугал…»
«Да, мадам?»
Сглотнув, она подала Джудаелю и остальным еписком знак отойти и, подозвав Дугала к себе, отошла с ним к окну. Когда он, вопросительно глядя на нее, подошел поближе, его волосы сверкнули в лучах солнца подобно начищенному медному шлему. Когда Кайтрина внезапно вытащила из рукава небольшой кинжал, Дугал вздрогнул.
«Дугал, ты ведь безоружен, не так ли?» — не моргнув глазом, тихо сказала она, заметив его испуг.
«Да, мадам. Я прибыл как посланник моего короля к благородной даме — а в ее благородстве не может быть сомнений, поскольку она вышла замуж за моего дядю и родила ему детей, в жилах которых течет кровь МакАрдри.»
Печально хмыкнув, Кайтрина выдавила из себя слабую улыбку. — «Храбрые слова, племянник, если учесть, что я могу убить тебя прямо на месте… наверное, так мне и надо было бы сделать, ведь ты причинил немало зла мне и моим родственникам. Но ты прав: он, твой дядя Сикард, был невероятно честным человеком. Если бы я позволила нашим детям носить его имя, а не свое, все могло бы быть по-другому.»
«Пожалуй, Вы правы, мадам.»
«Дугал, он был хорошим человеком,» — повторила она. — «И я, неоднократно слыша за последние недели о твоих подвигах, часто думала, наколько все могло сложиться бы по-другому, если бы твоим отцом был он, а не Колей.»
Он чуть было не сказал, что Колей не был его отцом, но остановился, не зная, что она собирается делать с кинжалом. Ему подумалось, что если она бросится с этим кинжалом на него, он сможет отобрать его — она все-таки была меньше его ростом и почти вчетверо старше — но, если она и вправду
бросится на него, остальные могут придти к ней на помощь. Было известны случаи, когда посланников убивали за принесенные ими неприятные известия, и, видит Бог, даже без принесенных им новостей у нее было достаточно причин ненавидеть его.
Но она, подержав кинжал в своих пальцах, спокойно протянула его ему рукоятко вперед, и на ее губах мелькнула слабая, застенчивая улыбка.
«Это мне подарил МакАрдри в день нашей свадьбы. Я хочу, чтобы это принадлежало тебе.»
«Мадам?»
«Я хочу, чтобы это было у тебя. Подойди.» — она втиснула рукоятку в его ладонь. — «Простите старухе ее причуды. Дайте мне хотя бы на несколько секунд представить, что ты не сын Колея, а мой и Сикарда. Все мои дети мертвы, как мои мечты о них… Джудаель, мой единственный родственник, вскоре тоже расстанется с жизнью.»
«Но ведь можно остановить эту череду смертей,» — сказал Дугал. — «Нет никакого смысла продолжать убивать.»
Она с трудом сглотнула. — «Вы ведь видели, как все они умерли, не так ли?»
«Кто?»
«Все мои дети.»
«Кроме… Итела,» — пробормотал он. — «Я видел смерть Сиданы… и Лльювелла. Но не стоит снова говорить об этом, миледи.»
«Я не собираюсь говорить об этом,» — прошептала она, — «но я действительно должна спросить насчет Сиданы. Если бы… если бы Лльювелл не… не убил ее, принесло бы ее замужество мир, как Вы думаете?»
«Я думаю, что так могло быть. А общий наследник прекратил бы все пересуды насчет престолонаследия.»
«А Сидана… была бы она счастлива с вашим Келсоном?»
Дугал, почувствовав, что в горле у него пересохло, сглотнул, ведь он практически не разговаривал со своей меарской родственницей.
«Я… не знаю, миледи,» — прошептал он. — «Но Келсон — мой кровный брат и мой король, так что я… думаю, что он по-своему любил ее. Я знаю, что в ночь перед свадьбой он размышлял о предстоящем браке и говорил, что не хочет жениться только по политическим причинам. Но мне кажется, что он убедил сам себя, что любит ее,» — Он помолчал. — «Вы это хотели услышать?»
«Да, если это — правда,» — прошептала она. — «По твоему лицу видно, что ты веришь в это,» — она вздохнула. — «Ах, если бы я была не такой упрямой, она могла бы остаться в живых, да еще и стать королевой Гвинедда. Но я убила ее, я убила своих сыновей, своего мужа…. Дугал, я так устала убивать…»
«Тогда остановите убийство, миледи,» — тихо сказал он. — «Только Вы можете сделать это. Примите условия короля. Верните Меаре ее законного правителя, и постарайтесь смириться с этим в оставшиеся Вам годы.»
«Вы на самом деле считаете, что он оставит мне жизнь?»
«Он дал свое слово, мадам. Я не знаю случая, чтобы он не сдержал его.»
Она вздохнула и гордо воздев подбородок, пошла в большой зал. При ее появлении все разговоры в зале мгновенно смолкли.
«Сообщи своему господину, что мы сообщим ему о нашем окончательном решении в полдень,» — сказала она. — «Мне… нужно время, чтобы подумать, что я должна сделать.»
Когда Дугал ушел, она медленно осела на кресло и откинула голову на спинку.
«Позовите советников, Джудаель,» — прошептала она. — «И принесите мне корону.»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей
Ровно в полдень ворота Лааса раскрылись, чтобы пропустить одинокого герольда с белым флагом. Ворота за ним не закрылись.
«Мой король,» — поклонившись, сказал герольд, когда его привели к сидевшему на коне Келсону, — «моя госпожа в принципе принимает Ваши условия, и готова принять Вас в главном зале в удобное для Вас время.»
«В принципе?» — спросил Келсон. — «Что это значит? Я считал, что выразился достаточно ясно: никаких переговоров не будет.»
«Я… думаю, она надеется на смягчение условий, мой господин,» — тихо сказал посланник.
«Понимаю. Господа?» — Он поглядел на стоявших вокруг советников и полководцев. — «Дугал, что скажешь? Ты говорил с ней.»
«Непохоже, чтобы она что-то замышляла, если Вас беспокоит именно это,»
— сказал Дугал. — «Она говорила, что жалеет о случившемся, и чуть ли не каялась в содеянном.»
«Все они начинают каяться, когда припрешь их к стене,» — проворчал Морган.
«Хм, осмелюсь сказать, что Лорис и Горони явно не из их числа. Я хочу попросить Вас и Джодрелла присмотреть за ними, когда мы войдем в Лаас. Эван, до нашего возвращения командование армией переходит к Вам. Если что-нибудь случится, Вы знаете, что делать. Архиепископ Кардиель, я прошу Вас сопровождать тела Сикарда и Итела. Вы знаете Лаас?»
«Боюсь, что нет, Сир.»
«Неважно. По меньшей мере, там должна быть фамильная часовня, куда можно поместить тела. Все прочее, что Вам надлежит сделать, мы уже обсудили.»
«Да, Сир.»
«Дункан и Дугал, вы поедете со мной.»
Часом позже король Келсон с триумфом въехал в Лаас. Перед ним шла колонна копейщиков и лучников, а следом за ним — две сотни пехотинцев. На шлеме его сверкала корона, а на сгибе руки, подобно сктпетру, покоился обнаженный меч его отца.
Проезжая по городским улицам, он не встретил никакого сопротивления. При его приближении, встреченном молчанием и нервным любопытством, копейщики выстроились в зале, сформировав почетный караул для его встречи, а сам Келсон, прежде чем спешиться со своего белого коня, подождал, пока главный зал не возьмут под охрану его пехотинцы и лучники.
Плечи короля покрывала темно-красная шелковая мантия, которая едва скрывала его доспехи, на которых красовался гвинеддский лев, и когда Келсон начал подниматься по лестнице, ведущей от двора к распахнутым в его ожидании двустворчатым дверям главного зала, его мантия затрепетала в жарком летнем воздухе. Внутри его поджидало всего лишь с десяток меарцев: естественно, сидевшая на троне в дальнем конце зала Кайтрина, которая, будучи одетой во все черное, с меарской короной на покрытой вуалью голове, выглядела ужасно одинокой и ранимой, да полдюжины престарелых дворян, которые вместе с оставшимися верными Кайтрине епископами, одетыми в лиловые сутаны, толпились по обе стороны от трона. Вдоль стен зала выстроилась охрана Келсона, а галереи заняли лучники, от которой веяло молчаливой, но ничуть не менее неотвратимой смертью.
