Аквариум(СИ) - Фомин Олег (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Мое подсознание ощутило нити энергии, вырвавшиеся из этого предмета и потянувшиеся ко мне. Они начали опутывать мои ноги неосязаемой, но плотной паутиной. Я снова размахнулся рукой с якорем и со всей силы ударил по ним, представив, как огромная волосатая ладонь обрубает длинные натянутые веревки. Верёвки не оборвались, моя виртуальная рука с треском сломалась пополам, а невиртуальная голова взорвалась огненной болью, во рту появился солоноватый привкус крови. Вот так. Шутки кончились, Господа.
Пока я приходил в себя, мои ноги неожиданно заявили о своём суверенитете и выходе из состава организма, бодро зашагав вперёд. Рядом испуганно ойкнула Настя. Ее тоже потащило ко входу в метро. Это было очень странное ощущение. Я совершенно не чувствовал тела ниже пояса, теперь этой частью меня управляло странное устройство или пульт, над которым склонился Анунахер. Мы шагали и шагали, уверенно и размашисто. Я снова попытался рубануть по невидимым нитям — ничего не вышло, только ещё один ядерный взрыв внутри черепа. Настя тоже боролась изо-всех сил, я слышал, как она стонет от боли и напряжения, но и у неё не получалось ровным счетом ничего. Тогда я начал собирать вокруг себя силу, наполнявшую пространство, из которой я совсем недавно сооружал щиты, защищаясь от пуль Уродов. Только-только почувствовал наполнившую меня мощь, собрался ударить, как стоящий в центре Анунахер резко положил руку на зеленоватое устройство, и сила внутри меня исчезла. Меня просто взяли и отключили. Ну ещё бы! Они тут всем заправляют, и радиация местная — их творение. Разве позволят они, чтобы их собственной дубиной долбанули? Переоценил я свои новые паранормальные возможности, переоценил… Точнее, правильнее будет сказать, недооценил силу длинных тварей, которые играючи отбили все мои атаки.
До входа оставалось каких-то пятьдесят метров, а мы ничего не могли поделать. Нас тащили, как коров на убой, равнодушно и неумолимо. С последней отчаянной надеждой я вскинул автомат и начал стрелять. По высоким фигурам, по непонятному куску слизи перед ними, по их транспорту, закрывшему своей тушей все небо. Оглушительный треск очередей, брызги гильз и ничего… Пространство в метре от целей расцветало серией вспышек, в свечении которых исчезали мои пули. Все до одной. Я успел подумать, что это нечто вроде невидимого защитного поля, когда мерзкие нити обволокли мои руки с автоматом и, опустив их вниз, крепко прижали к животу. Все. Теперь мне подчинялась только голова, которой я мог вертеть и материться сколько угодно, но ничего полезного сделать был не в состоянии. Разве что — бодаться…
Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь звуками наших шагов. Анунахеры застыли, словно изваянные из камня, не шевелясь и не издавая ни звука. Зубастая толпа сзади нас также безмолвствовала.
— Что делать-то? — промелькнула Настина мысль. — Зря ты стрелял, наверное. Они теперь злые.
— А были добрые? Зато теперь мы знаем, какая у них защита. — тоже беззвучно ответил я. — Воевать бесполезно. Будем разговаривать.
— Что-то я не уверена, что они нам, вообще, хоть слово дадут сказать…
На расстоянии метров трех нас остановили. Ноги перестали шагать, но по-прежнему были парализованы, также, как и руки. Я задрал голову. Над нами возвышались три вытянутых уродливых лица иномировых существ. Три пары желтых глаз равнодушно смотрели на меня и Настю, и в этих глазах я, помимо силы и уверенности в себе, увидел могучий, заставляющий съежиться, интеллект. Холодный, совершенно нечеловеческий и чужой, но от этого не менее острый и подавляющий. Глаза светились мудростью и… гордыней. Так, наверное, правильно. Они презирали нас, слабых и беспомощных, но в то же время мы им были нужны. Значит можно и поговорить.
— Кто вы? — громко спросил я. Ни ответа, ни движения.
— Что вам от нас нужно? Объясните. На хрена эти догонялки? Может мы сами бы пришли, если б знали зачем.
Я был уверен, что меня слышат и понимают, но почему-то упрямо игнорируют. Прошла, наверное, целая минута безмолвия, потом стоявший в центре чуть склонил голову, и в сознании пророкотало:
— Мы Те, кто живет вчера и здесь, но видит впереди. Мы ваши Боги. Мы создали вас и задали курс.
Язык опять был тарабарским, но я его понимал. Осторожно попробовал усилием воли подчинить себе тело. Пальцы на руках и ногах вроде бы задвигались, но правый заметил мои потуги, чуть коснулся поверхности слизи и меня снова скрутило наглухо.
— Нет смысла сопротивляться. — продолжал первый. — Все, что было предначертано, должно произойти. Вы не принадлежите себе, вы всегда были нашими. Вы избраны из миллионов подобных себе, их сотен веков, для того, чтобы послужить великой Цели. Ваши жизни и желания — ничто, по сравнению с ней.
— Какой цели?
— Выковать меч, который навсегда поразит Врага.
— Какого, на хер, врага? — не унимался я. Меня начали бесить эти равнодушные, занудные, словно заученные наизусть, ответы.
— Работа подходит к концу. Последнее испытание успешно пройдено. Вы почти готовы. Остался всего один шаг. Мы заберем вас с собой. Рисковать больше нецелесообразно.
— Куда вы нас заберете?! Где мы, вообще, находимся?! — крикнула Настя. — Какой последний шаг, извращенцы долбаные?!
Они молчали.
Все. Видимо, стоящий в центре выговорился, решил, что большей информации мы недостойны. Поднял голову, замер, тоже положа руку на пульт. Громадина над нами начала медленно опускаться.
И тут я заметил, что третий Анунахер, стоящий слева, до этого не двигавшийся и не произнесший ни одного слова, пристально смотрит на мою Настю. Даже не смотрит, а прямо-таки сверлит своими вытянутыми желтыми глазищами. Неожиданно он протянул свою длинную корявую руку с острыми когтями к ее животу. Настя завизжала, я заорал матом и начал дергаться, каждой мышцей тела, каждым нейроном мозга, стараясь порвать невидимые нити, сковавшие меня. А потом порвать этих гадов. Нити трещали, местами лопались, но все равно сил, чтобы освободиться, у меня явно было недостаточно. Я аж застонал от бессилия и отчаяния.
Настин визг оборвался. Шестипалая грабля остановилась в каких-то сантиметрах от ее тела, закрытого тканью и пластинами бронежилета, и совершила несколько круговых движений, будто Анунахер хотел погладить ей живот. И тут я впервые уловил их настоящие яркие эмоции. Холодное равнодушие, оказывается, не всегда владело их сознанием. Анунахер явно был доволен. Даже больше! Эта падла чему-то несказанно обрадовалась!
Начался быстрый мысленный обмен между ними, суть которого мне была недоступна, но акценты я улавливал отчетливо. Этот левый, видимо, главный среди них, возбужденно сообщил что-то остальным. Те ответили волной недоверия и удивления, но тот настаивал на своем, и они все трое протянули руки к Насте. Ненадолго замерли, снова о чем-то посовещались, на этот раз намного спокойнее, но радостные нотки все же проскакивали. Потом было принято какое-то решение, левый повернулся ко мне, наклонил голову и попытался заглянуть мне в мозг. Я закрылся, как мог, снова чувствуя ледяные пальцы в своем сознании, но продолжалось это недолго. Создалось ощущение, что Анунахер залез неглубоко, увидел, что хотел, а потом ему стало лень продолжать. Он столкнулся с моим сопротивлением, мог напрячься и пройти дальше, но подумал, что игра не стоит свеч и отступил. Вынес вердикт, беззвучно кинув четкий и однозначный приказ остальным. Тогда единственный ублюдок, снизошедший до разговора с нами, тот, который был в центре, посмотрел на меня и сказал:
— Ты исполнил предначертанное тебе. Ты нам больше не нужен.
И прежде, чем до меня дошел смысл сказанного, резко повел лапой в мою сторону по зеленому склизкому пульту, словно человек, смахивающий крошки хлеба со стола.
Это была казнь. Жестокая и равнодушная. Меня ни разу в жизни не сбивала машина, но ощущения, я думаю, были похожи. Невидимый и твердый, как гранит, бампер какого-нибудь Брабуса, явно превысившего скоростной режим, резко и очень сильно ударил меня в грудь. Треск, хруст, громкий звон в ушах, и через долю секунды я оказался в воздухе. Кувыркаясь, пролетел поперек улицы над крышами машин и разделительной полосой, а потом ракетой врезался в бок белой маршрутки, стоявшей на другой стороне. Брызнули оконные стекла, бок Газели вмялся на метр вглубь салона, а сама она, взорвавшись облаком потревоженной пыли, накренилась на бок, застыла на двух колесах, побалансировала, думая упасть ей или нет, потом решив все-таки не падать, со звоном встала обратно, чуть не придавив меня передним колесом. Я в это время лежал на асфальте бесформенным неподвижным куском мяса.
