Сердце мертвого мира (СИ) - Субботина Айя (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Ей снилось странное место. Тусклый мраморный пол, то ли темно-синий, то ли вовсе черный. Тьма кругом скрадывала границы, если он и были. Только небольшой круг освещался бесформенный неясным светом. Хани осмотрелась, в поисках источника света, но пятно будто бы жило своей собственной жизнью: его края шевелились, точно ножки разбухшей гусеницы, вытягивали щупальца, словно собиралась дотянуться до чего-то во мраке. Но Хани не видела ничего, кроме трещин меж мраморными плитами.
"Кто здесь?" - спросила она, расслышав отдаленные шаги.
Ответа не последовало, но шаги продолжали приближаться, хоть девушка по-прежнему не могла бы с точностью сказать, с какой стороны ждать появления незнакомца или незнакомки.
"Госпожа Хелда, это ты? - позвала Хани. - Я знаю, что твой голос приказывал мне, что делать. Ты говорила, а я не могла тебя ослушаться. Что ты сделала со мной? Ты забрала мою белую отметину? То, чем я стала - это и есть твой дар? Так забери его, мне он не надобен!"
Крик проглотила тишина. Она словно сделалась непроницаемой жижей, которую нельзя было потрогать, но она душила, заглушала каждый звук, каждый ее вдох. Остались только шаги, только теперь они умножились. Тьма выпустила одного - он был высоким, в красивых, словно выкованных из лунного света доспехах, густо обагренных кровью. В одной его руке был меч, во второй - щит. Но как ни старалась Хани рассмотреть лицо, тьма тут же окутывала его щупальцами, будто и воина вместо головы был шевелящийся сгусток. Ему навстречу вышла женщина - шелка ее одежд шептались, словно живые. В руках ее лежал ягненок в золотом руне и женщина теребила тугие завитки. Пришел черед третьего...
Хани проснулась, сонно озираясь по сторонам. Сперва ей показалось, будто сон стал явью - темнота была их спутником, и только лошадь была в ней единственным светлым пятном.
- Мы не остановимся на ночь? - спросила девушка.
- Нет, нужно торопиться. Если Арэн приедет в "Лошадиную голову" и не застанет нас там, подумает, что мы сгинули. Я его знаю - даже если надумает скорбеть, так в седле, не станет засиживаться бестолку.
Половину ночи поводья держала она, а Раш занял место у нее за спиной. От его рук спокойнее не было, но он был теплым, и Хани не чувствовала себя одинокой. Они миновали заросший карликовыми дубами склон, спустились к реке, и двинулись вдоль нее. Перешли вброд в том месте, где водяная змея была уже всего, и, с рассветом, снова поменялись местами. Дальше пришлось делать широкий крюк, чтоб обойти ущелье, ставшее гнездом для огненной звезды. В некоторых местах путь будто нарочно усыпали острыми камнями, и приходилось спешиваться. К утру следующего дня они вошли в сосновый лес: деревья здесь были такими старыми, что макушками загораживали солнце. Ровные колоны стволов, словно заколоченные в землю самими богами, плакали смоляными слезами. Хани собирала их и бережно складывала в мешочек на поясе. За время пути они с Рашем съели большую часть припасов, но охотиться девушка не смела, боясь накликать на их головы гнев духов-охранников. Зато здесь было вдосталь шишек - не еда, но достаточно, чтоб дать подачку взбунтовавшимся желудкам. Когда лес закончился, перед ними растелилась равнина, устланная каменными дольменами. Здесь их было без счету, будто невидимые великаны строили невиданные фигуры.
- Я помню их, - довольный, сказал Раш. - Дальше Путь караванщиков - граница с Дасирийской империей. А вот там, - он указал на седые бороды дыма, - Рагойр.
- Что это?
- Место, где собираются караванщики и вольные торговцы со всех сторон света, чтоб похвастать своими товарами. Если иметь вдосталь золота, здесь можно купить бессмертие.
Хани оглянулась на выбеленные многовековыми морозами, пики гор, на ленты рек, на леса и пустоши. В глазах стало мокро. "Ты еще воротишься сюда, но иным путем и иным существом", - подсказал внутренний голос, но сердце рвалось повернуть лошадь обратно.
- Для тебя там больше ничего нет, - словно прочитав ее мысли, сказал Раш. - Только смерть. А впереди всегда есть хоть что, ради чего стоит побороться за жизнь.
- Говоришь так, будто знаешь, как оно быть изгоем из собственного дома.
Он не ответил, но всполохи в черных глазах на миг сделались ярче. К вечеру Рагойр встретил их ароматами жареного мяса, свежего хлеба и молока, насмешливыми голосами лютней и лошадиными ржанием. Хани удивилась, увидав добротную каменную стену, в два человеческих роста и широкий зубчатый заслон, который охраняли вооруженные до зубов воины. Они пропустили их только после того, как Раш помахал перед их носами тугим кошельком. После, когда их пропустили, чужестранец объяснил, что в Рагор не попасть, если ты беден, как церковная мышь. Так староста оберегает свои владения от попрошаек и бедняков. Сам Раш считал такую меру идиотской.
Домов в торговом городке оказалось не так много, но почти все они были сложены из красного камня, и имели второй этаж. Центром городу служила огромная площадь, со всех сторон окруженная складами. Здесь, несмотря на поздний час, торговля была в самом разгаре. Седовласый торговец в дорогом кафтане, вел торг гнедыми тонконогими лошадьми, невдалеке от него, темнокожий, лысый, как облизанный водой камень, молодой эфратиец, предлагал купить огромного черного мерина о шести ногах. Хани впервые видела такое чудо, и подивилась, что никто не торопился купить коня.
- Сахсалаш, - сказал Раш, который не сводил с коня глаз, - говорят, будто эти кони скачут так быстро, что могут обогнать собственную тень.
- Отчего же никто не покупает?
- Он примет только одного хозяина, того, кого сам выберет. Этот торговец не смыслит в лошадях, иначе знал бы, что сахсалаша-то продать он может, вот только покорность его не купить за все золото Эзершата.
- Тебе по душе этот жеребец, так пойди и купи его.
Вместо ответа чужестранец направил коня дальше, в северную часть площади. Хани с удивлением смотрела на диковинные фрукты, цвета солнца в морозное утро, дорогие шелковые платья, такие тонкие, что торговец запросто протягивал их через перстень. Еще были пятнистые меха, острые мечи с эфесами, усыпанными драгоценными камнями, посуда и плащи, украшения, книги...
Северный проход вилял между складами, после сужался, перетекая в оживленную улицу, окруженную домами и мелкими лавками, и снова складами.
- Здесь храмов нет, - потихоньку сказала девушка, когда впереди замаячило здание, чья крыша красовалась сразу несколькими знаменами.
- Сюда не молиться едут, а торговать. Даже боги в Рагойр не заглядывают, чтоб меньше знать о том, как люди задешево продают любовь, честь и совесть.
Раш остановил лощадь у того самого здания. Сумерки преобразили краски на стягах, сделав белые желтыми, а красные вычернил до глубокого коричневого. Вход стерегла бутафорская лошадиная голова, насаженная на пику.
Едва они спешились, как рядом, будто из-под земли, появился мальчонка лет десяти, ладно причесанный и одетый. Он подозрительно глянул на Раша, который не скидывал капюшона с того момента, как их пропустили в город. Чужестранец протянул ему серебряную монету, а вторую ловким движением выудил у мальчишки из-за уха. Тот пискнул от радости, но потихоньку все ж проверил оба лорна на зуб и, убедившись, что монеты не фальшивые, принял поводья. Раш первым вошел в здание, немного покопался в дверях. До Хани донесся недовольный женский окрик: "Хорош студить, решай, где твоей жопе место, да закрывай дверь, чтоб по нашим спинам ветер не гулял!" Раш поманил Хани рукой, и она послушно ступила за порог.
Запах хорошей домашней еды буквально не сбил ее с ног. Большой зал, часто заставленный длинными столами, ломился от постояльцев. Девушка никогда прежде не видела стольких людей под крышей одного дома. Кожи гостей пестрели всеми оттенками - от молочно-бледных, до черных, точно уголь. Их волосы, одежды и голоса заставили Хани вспомнить лесных птиц в пору парования - пестрый шевелящийся ком, говорящий будто бы в сотню ртов. Хани даже не стала пытаться различать слова, слишком незнакомыми они были. Вместо этого покорно следовала за Рашем - теперь чужестранец стал единственным путеводителем.
