Глаза ворона - Русуберг Татьяна (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
— Скавр! — Кай говорил уже в спину церруканца, но тот остановился в шаге от двери. Кай поднял в воздух напряженно выпрямленную ладонь. Словно почувствовав это движение, Скавр обернулся. Кай медленно сложил ладонь в кулак, кулак перетек в «тигриную лапу», она сменилась «клювом цапли»… — Ты сказал, что однажды уже видел такое. У кого?
Кай почувствовал колебание мясника, но тут пламя лампы метнулось в своем узилище — Скавр положил ладонь на ручку двери:
— Узнаешь, если переживешь Игры, Слепой.
Скавр потянул дверь на себя, и Кая ослепило солнце.
ГЛАВА 9,
в которой в Церрукан приходит море
Перед глазами Кая разбегался хаос цветных кругов, и примерно то же происходило с его представлениями о мире. Как будто гигантская головоломка, которую он старательно складывал на протяжении всей своей жизни, внезапно рассыпалась на множество ярких кусочков, потому что вытянутый им новый кирпичик никак не подходил в казавшийся безупречным узор. Ожидая разговора со Скавром, парень, казалось, подготовил себя ко всему, и все же мяснику удалось удивить его. Мог ли церруканец лгать? Нет, только не о таком, зачем ему это? Мог ли он просто ошибаться? Навряд ли…
Стальной Кулак… Кай не обращал внимания на то, что его кисти отличаются от рук встреченных им людей, да эту разницу и можно было обнаружить, только если специально присматриваться. Его ладони и пальцы, по настоянию Ментора Рыца ежедневно бившие сначала мягкий песок, затем дерево и камень, были оружием, таким же надежным, как меч. Незаметно для Кая за годы упражнений его растущие кости и суставы изменили свою структуру, приспособившись к необычным нагрузкам, и стали твердыми и прочными, как сталь. Он вспомнил кисти Токе. По сравнению с его собственными кулаками они были мягкими, как у ребенка.
Скавр сказал, что видел «стальной кулак» еще только у одного человека. Если учесть, сколько рабов проходило через руки владельца школы, и сколько рук он осматривал… Очевидно, эта особенность телосложения была большой редкостью, и в глазах мясника, несомненно, редкостью ценной, потому что она отмечала учеников Мингарской школы. Как Кай ни напрягал память, он был уверен, что ни Ментор Рыц, ни Мастер Ар никогда не упоминали о такой. Однако если слова Скавра верны, то именно эта школа лежала в основе того боевого искусства, которому обучался Кай в Замке.
Это соображение направило его мысли на Ментора Рыца. Парень не видел своего учителя со дня смерти Такхейвекха. Ментор исчез из Замка так же внезапно и таинственно, как и появился — много лет назад. Единственное объяснение этому исчезновению, которое удостоился дать Мастер Ар, было загадочное поручение, которое Рыц должен был исполнить для мага где-то на другом конце света. Мингарская школа… Был ли первый учитель Кая одним из ее адептов? Как и где он выучился тому боевому искусству, которое уже не раз спасло жизнь его ученику? За последнее время Каю довелось наблюдать за стилем боя охранных каравана, гайенов и гладиаторов Танцующей школы. Нигде он не видел ничего подобного тому, чему учил его Ментор.
Что ж, если у него не было пока ответов на вопросы «как» и «где», то по крайней мере он мог предположить, когда Рыц мог овладеть мастерством Мингарской школы. Определенно, это должно было случиться до того, как воин потерял свой первоначальный облик и получил созданное магией неуязвимое тело. Защищенному волшебной броней Ментору ни к чему было бы знание о том, как сделать мягкую человеческую плоть подобной стали…
Это было в то время, когда Рыц звался королем Веритасом, когда Холодные Пески еще оставались ковыльной Степью, когда Ментор еще не служил отцу Мастера Ара. При этой мысли будто прохладное, свежее дуновение коснулось влажного от пота лица Кая, принеся с собой в спертый, вонючий воздух карцера незнакомый травяной запах, запах свободы… По спине его пробежал холодок. Возможно ли это? Неужели Мингарская школа, если она когда-либо существовала, действительно такая древняя? В свое время король Веритас был одним из лучших человеческих воинов, может быть — лучшим. Более того, он был легендой, героем. Ожидает ли Скавр от Кая подобной доблести? Догадывается ли мясник вообще о том, кто был его учителем? Или… У загадочной школы есть другие учителя, кроме Ментора Рыца? Ведь существуют же другие ученики, по крайней мере один ученик… И все они так же искусны в бою, как Ментор? Тогда понятно, почему при виде кулаков Кая у церруканца алчно вспыхнули глаза!
Но что такое эта пресловутая Мингарская школа? Определенное место на карте, подобное Скаврову заведению? Или просто название техники боя? И кто тот загадочный «адепт», который, возможно, смог бы ответить на многие вопросы? Ведь расспросить Скавра теперь было для Кая невозможно: он не смел уменьшить свою ценность в глазах мясника, распоряжающегося его жизнью и смертью…
Тонкая полоска света под дверью побледнела и погасла, когда заключенный, измученный бесплодными размышлениями, наконец заснул. Он уже давно не видел снов: с тех пор как спустился в сопровождении Мастера с башни Висельников. Каждый раз, когда Кай засыпал, будто тяжелое черное крыло простиралось над ним и поднималось, только когда он открывал глаза поутру. Поначалу парень немного скучал по фантастическим разноцветным картинам, которыми когда-то были полны его ночи, так же, как он скучал по своему детству, кончившемуся со смертью Такхейвекха. Но потом он привык к беззвучной пустой черноте, в которую погружался, засыпая, и забыл, что может быть иначе.
Поэтому, когда на лицо и обнаженные руки Кая упали первые холодные капли, он вздрогнул и открыл глаза, уверенный, что проснулся. В карцере было темно, как в бочке. Даже из-под двери не просачивался свет — снаружи по-прежнему царила ночь. Он лежал навзничь на спине — единственное положение, которое позволяли ему колодки. Его лицо и одежда постепенно намокали от капающей с потолка воды. Кай провел ладонью по щеке и поднес пальцы ко рту: они были солеными на вкус.
Даже его нечеловеческому зрению нужна была хоть какая-то толика света, чтобы видеть. И она появилась. Над головой узника медленно разливалось серебристое сияние. Впервые за эти трое суток увиденные им трещины на потолке пошли волнами и скрылись под быстро прибывающей водой, покрывшей осыпающуюся штукатурку. Почему-то только редкие капли срывались вниз. Остальная водяная масса нависла над Каем, поверхность ее дышала, медленно вздымаясь и опадая. За ней открылась глубина, которую едва пробивали рассеянные лучи откуда-то сверху идущего света: наверное, над Церруканом стояла луна. Кай будто бы лежал на морском дне и смотрел вверх. «Вот только в Церрукане не было моря. Или оно пришло за мной?»
Внезапно, с головокружительной быстротой, все перевернулось. Теперь водная поверхность была под ним, пронзительно синяя в ярком солнечном свете и покрытая мелкими волнами, будто жатый шелк. То тут, то там вскипали белые гребешки: кружево, украшающее платье морской богини. Море убегало прочь под Каем — быстро, бесшумно. Он стремительно несся над водой, наслаждаясь полетом и скоростью движения, не чувствуя веса своего тела. По волнам внизу неслась за ним чья-то тень: огромная, крылатая… как наполнявшая его чистая радость. Кай обернулся, но вокруг никого и ничего не было, кроме уходящей в бесконечность шелковой глади моря. И он понял: это его собственная тень…
Это осознание будто что-то надломило в нем, и он начал падать. Волны приближались, вырастая в размере, пока он наконец не взрезал их полотно, словно камень, уходя на глубину. Чисто инстинктивно он успел задержать дыхание и теперь быстро погружался, минуя прозрачные сгустки медуз и распугивая стайки рыб. Но теперь он был не один. Внизу, под собой, он различал какое-то бледное пятно, удаляющееся от него так же быстро, как он следовал за ним, — ниже и ниже. Проблеск знакомого лица в толпе, взгляд вполуоборот через плечо, нерасслышанный оклик — вот что это было. И Кай преследовал белесый силуэт, скользя все глубже и глубже во мрак, пока вдруг не пришло понимание: если он сейчас не повернет обратно, будет поздно, ему не хватит дыхания.
