Вор и убийца (СИ) - Корвин Флейм (книги онлайн полные версии txt) 📗
Кровь и песок! Я начал догадываться, что такое кинжал сиятельных.
— Она сделала тебя тенью, убивающей в ночи, — молвил я, глядя в её глаза сверху вниз. Девушка была ниже на полголовы.
— Убивать так сладко, — с мурлыканьем произнесла она. — Сладко-пресладкко…
Её губы вновь нашли мои. Я целовал безжалостную убийцу, находящую в смертях своих жертв истинное удовольствие, и словно вкусил часть этого порочного греха. Я осознавал грех, но не мог оторваться от влажных губ златовласой убийцы.
— Я тоже убивал.
— Но ты не избранный. Ты не знаешь, что значит убивать, будучи избранной.
Девушка отступила на два шага, её вгляд осматривал меня с головы до ног. Проклятый пепел! Кто она? Сначала она рассказывала о своей судьбе как будто с горечью. Но теперь ликует, когда говорит, что существует только ради убийств. Алиса Кайлер… Я часто вспоминал племянницу кардинала после отбытия из замка Сош. После Бранда все реже и даже почти забыл про неё, и вот она рядом. Целует и признается в любви, а меня тянет к ней, к её губам.
— Ты здесь, чтобы убить меня? — после этого вопроса я должен был схватиться за оружие, но просто ждал ответа.
— Мне приказано остановить тебя.
— Кем?
— Про то я не поведаю.
— Но ты уже рассказала многое.
— Верно, и скажу еще большее.
— Почему ты рассказываешь о тайнах ордена?
Я не заметил, как перешел на ты. Сейчас это казалось естественным.
— Я свободна. Каждый избранный обретает настоящую свободу. Я по-прежнему человек.
— Но ты подчиняешься сиятельным.
— А ты подчиняешься своей клятве.
— Ты их покорная слуга! — не сдавался я.
— Ты раб божий!
Я глубоко вздохнул. Она сказала, что всё еще человек, но человеческое ли движет ею, когда она называет убийства сладкими? Человеческое ли начало подчиняет её велениям сиятельным? И человек ли любит меня?
— Я хочу помочь тебе! — произнес я.
Алиса улыбнулась, с нежностью глядя на меня. В её облике сейчас не было ничего дьявольского.
— Николас, я люблю тебя, — повторила она. — Но сперва именно ты должен помочь самому себе. Не иди в Запустение! Уезжай за Долгий хребет, и однажды мы снова встретимся. Обещаю, что скоро.
— Моя клятва…
— Твоей клятвы больше нет. Антуан мертв!
Я потрясенно посмотрел на девушку в черном одеянии перед собой. Та самая жуткая тень. Я смотрел на вдруг сделавшееся бесстрастным лицо Алисы и боялся спросить о кардинале.
— Ты убила его?
Леди Кайлер кивнула. На сей раз она ничего не сказала о сладости убийства и отвела взгляд.
— Ты убила собственного дядю? Своего единственного родича?
— Так было велено. Но ты-то знаешь, его смерть сняла с тебя клятву. Ты свободен! Ты понимаешь это?
После известия о смерти Антуана де Сош внутри меня образовалась непонятная пустота. О, Харуз! Что происходит? Мне в общем-то плевать на кардинала, он мертв, и клятвы больше нет. Но отчего-то я знал, что все равно пойду в Запустение. Почему?
Из-за неё? Она сказала, что любит меня, и после поцелуев во мне вспыхнула страсть. Только, черт возьми, не она тянет меня в проклятые леса! И люблю ли я стоящую предо мной девушку? Могу ли я полюбить убийцу в черной, сливающейся с ночной мглой одежде? Нужна ли мне такая любовь?
— Ты слышишь меня, Николас? Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Понимаю. Но…
Как задать следующий вопрос? Так, чтобы он прозвучал без резкости? Я боялся услышать ответ, но не мог не спросить.
— Сколько жизней ты отняла?
Алиса пристально посмотрела в мои глаза и тихо произнесла:
— Ты в самом деле хочешь узнать?
Я кивнул.
— Я избранная уже три года, и давно сбилась со счета. Но это не важно, — Алиса вновь заулыбалась, только другой, не скромной, а какой-то хищной улыбкой, и положила руки мне на плечи.
— А что важно? — во мне бушевало желание оттолкнуть её, но одновременно я жаждал нового поцелуя.
— Ты мой!
— Но ты не принадлежишь себе.
— Я избранная и я свободна!
— Ты убиваешь, когда тебе велят.
— Ты тоже убиваешь.
— Чтоб защититься!
— И я защищаю! Но не себя. Верь мне, Николас, и тогда ты узнаешь, что у кинжала сиятельных гораздо больше свободы, чем ты можешь вообразить.
— Верить тебе, Алиса? Тогда расскажи, как сиятельные проведали о замыслах Антуана.
— Хорошо, — девушка на краткий миг прильнула к моим губам, заставив позабыть, кто она есть. — Я расскажу тебе, что знаю, чтобы ты верил мне. Хотя мне известно не столь уж и много. С чего начать?
— С какого времени ты следишь за мной?
— Помнишь даму в черном в таверне «Гусь и окорок»?
— То была ты?
— Я. Мне приказали помешать планам Антуана. Я ждала его приезда и разговора, который он будет вести со своими людьми. Оливера Фоссато я знала в лицо и догадывалась, что ты делишь с ним номер неспроста. Однако именно после приезда кардинала и твоей клятвы, мне велели остановить именно тебя, и каждый день я благодарю Низверженного, что не услышала тогда одного короткого слова. Убить! Я…
— Постой, — я перебил Алису, — кто стоит за тобой? Маркиза ди Регель? Как ты прознала о содержании моего разговора с Антуаном? Ведь в таверне Кампо невозможно следить или шпионить.
— Сколько вопросов, — улыбнулась леди Кайлер, — и снова ты спрашиваешь, кто повелевает мной, но я не отвечу. Даже не пытайся больше узнать. Но это не Даон ди Регель, она Тиму не покидает.
— И все же, как ты узнала разговоре?
— Все проще, чем ты думаешь. Каждый, с кем ты разговариваешь, может являться сиятельным или избранным.
— Фосс? — я покрылся холодным потом. При той беседе с покойным кардиналом присутствовал лишь Оливер.
— Нет, не он. Лека! Она избранная.
— Но…, - я поптылася возразить, однако смолк. Что я мог сказать о слепой эльфийке?
— Великий господин наградил её тремя Дарами. Хоязин таверны ведает лишь о двух: о том, что её близость гасит чужое колдовство, и что эльфика чувствует, когда рядом пытаются шпионить. Но она также в силах услышать любое слово, сказано в таверне. Для этого ей нужно лишь запомнить голос нужного человека.
Умно. Я мысленно ругнулся. Выходит, шпионы ордена знают о содержании всех тайных переговоров, что ведутся в гостинице «Гусь и окорок». А перворожденная тоже неспроста появилась близ номера, где жил я и Фосс. Ей требовалось услышать мой голос. Я вспомнил, что использовал магию в таверне и прослушивал собрание масок, но эльфика не выдала меня. Теперь понятно почему: чтобы не угодил в чужие руки. Вероятно, тогда Лека и Алиса еще не получили указания на мой счет.
— Лека появилась в окрестностях Ревентоля не случайно, и не также не случайно подялся мастера Кампо, — Алиса словно подслушала мои рассуждения.
— Он тоже?
Девушка покачала головой.
— Не знаю. Я всего лишь кинжал.
Проклятый пепел! Она сказала, что она всего лишь убийца! В семнадцать лет быть убийцей, какой не помнит, скольких убил… Я чуть не оттолкнул её от себя, но ведь её душа в чужой власти. Её обратили!
— А что же ты? Как тебе удавалось преследовать меня?
Алиса сняла вторую перчатку. Безымянный палец украшало кольцо. Точно такое отец Томас снял с руки мертвой тени.
— Тогда в лесу… — я по-настоящему испугался.
— Вы убили другую, — Алиса кровожадно ухмылялась. — Она тоже кинжал, но всегда была дурой и подставилась по-дурацки. Её прислали поторопить меня.
— А туман?
— Её колдовство.
— Я видел, как она появилась из ничего. Ты тоже шагнула из воздуха.
— Кольцо, — она подняла кисть с темным камнем на золоте, — в нем моя магия. Я могу укрыться облаком невидимости и миновать расстояния в дюжину раз быстрее, чем обычный смертный. Если я хочу кого-то догнать, время словно замедляется, когда я в пути и использую силу кольца.
— Оно делает тебя почти неуязвимой.
— Это не так. Когда становлюсь незримой, то как будто превращаюсь в бесплотный дух. Я чувствую свое тело, могу потрогать свою одежду или оружие, что при мне, но более ничего, что окружает меня. Я не могу ухватиться за какой-нибудь предмет, пальцы проходят насквозь. И в то же время не в силах пройти сквозь стену или запертую дверь, да и просто через обычный бурелом либо другие преграды. Мир вокруг погружается в серые краски, нет ни дня, ни ночи, а только вечные сумерки, какие бывают в самом их начале, когда окружающее вокруг еще хорошо различимо.
