Ремесленный квартал (СИ) - Кошовец Павел Владимирович (читаем книги .txt) 📗
Периодически он возвращался в келью, чтобы неторопливо прожевать кусок хлеба из муки грубого помола и запить его кружкой холодной родниковой воды, что неизменно появлялись будто по волшебству. Хотя, если задуматься, ничего необычного в этом не было. Наверняка за ним постоянно следят. И точно не один человек. Минимум двое — чтобы, когда один выполняет роль посыльного, второй продолжал наблюдение за не совсем обычным гостем Храма. Своевременное появление отца Алия — наверняка следствие плотного опекания. То, что он никого поблизости подходящего на эту роль не видел, ещё ничего ни о чём не говорило — ему, собственно, было начхать, кто за ним приглядывает, носит воду с хлебом и регулярно чистит «туалет». Потом, поев, ложился и пялился в потолок. Это был момент, когда поток слов — обращений к Единому на время иссякал. Зато появлялись иные, дурные мысли.
Ещё одним следствием бесед с отцом Алием, помимо духовного очищения, стало негативное отношение к людям, нарушающим заповеди Божьи, и к которым конечно же относились все бывшие товарищи по предыдущей жизни в общем, и верхушка бандитской группировки в частности: Бешенный, Кривой Дужан и даже относившийся к нему чуть ли не по-отечески Рыжий Кари. Нет-нет, да и прорывались стихийно мысли о том, как легко он мог бы упокоить этих паразитов общества, драконов… Всё-всё, не ругаться. Этот парадокс изрядно напрягал его. Ведь Единый не поощрял убийство (одна из заповедей: не убий), тем не менее, требовал «выпалывать сорняки». Вариант, как словесное перевоспитание таких монстров преступного мира, как Бешенный — это даже не смешно. С его Даром, когда он видит все намерения окружающих насквозь, и с целой толпой телохранителей и соратников, приспешников, специализирующихся долго и плодотворно на ниве отнимании жизни, нужна целая армия, чтобы его уничтожить. Так что мысли о «чистке» среди «ночных» были гипотетическими и всего лишь отголосками целой жизни, которая не желала так просто отпускать Злого…
Сзади — сверху раздалось деликатное покашливание. Он прежний наверняка позволил бы себе кривую усмешку: предыдущий посланец, коснувшийся плеча, оказался со сломанной рукой и едва не свёрнутой шеей — Зерги вовремя опомнился. Что поделаешь — рефлексы.
Он вначале дочитал молитву и только после неторопливо чуть повернул голову в сторону. Этого достаточно — периферийное зрение у него было развито великолепно. Это был Радо, ближайший помощник отца Алия, можно сказать, его правая рука, судя по сутане и характерной стрижке — святой отец, на практике же не всё так было просто.
— Его Преосвященство отец Алий зовёт тебя, — негромкий холодный голос.
Радо тут же чётко, по-военному развернулся и двинулся прочь. Хорошо хоть неторопливо, а то поспешно вскочившему, отчего пришлось опереться о колонну и пережидать пару мгновений головокружение, нужно было постараться, чтобы нагнать его.
Конечно же помощник кардинала Новой церкви не испытывал никаких добрых чувств к невольному «гостю» Храма, и не будь чётких указаний Его Преосвященства, задавил бы… во славу Единого. Зерги бы мог ответить тем же, только более изобретательно… Начал бы с пальцев — каждую косточку… М-да.
Когда он пристроился за крепкой фигурой помощника кардинала, он с удовлетворением констатировал, что злости, слава Единому, нет. Как не было вопросов и предположений. Надо — значит надо. Зато в который раз посетила мысль о необычности посланника. Постами и чрезмерными молениями от Радо и не пахло. Вместо этого от него несло кожей, железом и крепким духом, характерным для воина после тренировки или длительной верховой поездки. Догадки его подтверждали характерное придерживание левой руки у бедра, вроде как невидимого под сутаной меча, едва слышное позвякивание (у хорошего вора должен быть отменный слух) кольчуги и выглядывающие при ходьбе из-под пол одеяния шпоры. Однако, удивительный святой отец. Может это какой-то новый орден Единого, о котором Зерги не слышал? Воспитывающий в правильном духе настоящих воинов?
Пройдя вдоль верхней витражной галереи, они свернули к небольшому алькову, где скульптурная композиция изображала схождение Единого святому Дилию Барскому, одному из первых в союзе барских племён принявшему веру (после короля, естественно). Кстати, светские хроники тех времён описывают его, как одного из самых воинственных баронов, огнём и мечом насаждавших власть своего сюзерена из рода Берушей. Так что он отнюдь не был таким худосочным ягнёнком, как изображён здесь. Но кого сейчас интересует историческая правда? Если даже летописи тех времён, если и не сожжены предусмотрительными наследниками и дожили до нынешних часов, то лежат в таком тёмном уголке архива, куда и пауки опасаются забредать.
Напротив алькова, скрытая мощной стеной от посторонних глаз, находилась незаметная дверка. Радо, прикрыв плечом только ему видимую щель, извлёк из-под сутаны длинный стержень и проделал какие-то манипуляции, после чего скрежетнуло, а в следующее мгновение дверца беззвучно отворилась от несильного толчка.
В Зерги проснулось профессиональное любопытство. Стержень в пол-локтя, наверняка хитрым образом убирающий засов, и петли, обильно смазанные жиром (даже сквозь восковый аромат множества горящих свечей и вездесущий дух благовоний, он ощутил его запах), — это всё неспроста. Ведут его, надо полагать, в святая святых, причём, совсем не прямым и парадным путём. Предыдущие встречи проходили только в его келье.
Узкая винтовая лестница поднималась вверх, и он уже начал задыхаться, а колени предательски дрожать, когда они наконец-то поднялись на необходимый уровень и, пройдя коротким коридором, оказались в некоей прихожей, из которой шёл проход, завешенный шторой из плотной ткани. Похоже на помещение (да и лестница) для служек — для тайного хода это было чересчур просто, а вот для молодого покладистого помощника — в самый раз. Что и подтвердило дёргание сопровождающим за висящий на виду шнурок.
Раздался близкий звон колокольчика, вслед за которым, ещё не успел отзвучать сигнал, донёсся нетерпеливый знакомый голос. В который раз, несмотря на внутреннюю подготовленность, от тембрового богатства кардинала Новой церкви у Зерги по спине побежали мурашки.
— Радо, заходите.
Это был рабочий кабинет. Богато украшенный, даже можно сказать, роскошно — от обилия блеска золота, пышных дорогих тканей, драгоценностей и изящной мебели из красного дерева у Зерги даже глаза удивлённо открылись. Они вошли с тылу, со спины хозяина помещения, ибо как раз напротив достаточно далеко находились двустворчатые двери, сквозь которые сюда наверняка попадают докладчики, просители, жалобщики, ну и те, кто имел неосторожность вызвать гнев. На ковёр, так сказать. Злой не удивился бы, если бы двери с той стороны охранялись парочкой таких вот, подобных Радо, молодцов в сутанах.
Хозяин сидел в массивном кресле с высокой спинкой вполоборота к ним и встречал гостей улыбкой, перед ним в большой бронзовой подставке горело несколько свечей, лежала раскрытая тетрадь и перо в чернильнице — он работал, прежде чем промокнуть написанное и обернуться к ним. Пытливо вгляделся в исцелённого им бывшего вора.
Стоило Зерги приблизиться к Его Преосвященству, преклонить колени и поцеловать протянутую руку, как новоиспеченный кардинал Новой церкви тут же сообщил, зачем пригласил сюда покаявшегося «ночного». Вообще, стоит сказать, что в общении с Зерги, он придерживался простоты слов, присущей проповедям и разговорам с ближними — витиеватостью речи в общении с ним он не злоупотреблял.
— Сын мой, у меня к тебе поручение. Тебе нужно пойти к твоему бывшему хозяину… — пауза, — Бешенному, — Зерги невольно нахмурился, и отец Алий поспешил пояснить. — Дело, с которым ты пойдёшь… Вернее, не так: доставить адресату бумагу можешь только ты — Бешенный чересчур недоверчив, чтобы подпускать кого-либо иного — а нужно именно из рук в руки передать письмо, без никаких посредников, — снова пауза, он буравил Злого таким пронзительным взглядом, словно пытался проникнуть в его голову. — Надеюсь, ты крепок в вере и… не опасаешься Бешенного? — вопрос прозвучал несколько лицемерно. Хорошо хоть не употребил глагол «боишься» — не хватало ещё подозрения в трусости. Но отправлять в пасть к Бешенному, о Даре которого наслышан даже глухой… Тем не менее, Зерги быстро справившийся с первоначальным удивлением, теперь сохранял на лице полную невозмутимость — эта маска ему была также привычна, и ничем не показал, что поручение ему неприятно. Удовлетворившись увиденным, отец Алий продолжил. — Сын мой, пост я твой отменяю — в келье тебя ждёт сытная похлёбка и заштопанная одежда. А также… всё остальное, — Злой понял заминку кардинала: имелось ввиду оружие. — Тебе предстоит опасное путешествие по городу. Сейчас неспокойно и много, гм, неблагонадёжных лиц вышло сейчас на улицы. Тем не менее, тебе крайне необходимо, — выделили последнее слово, — доставить письмо адресату.
