Слимпериада. Трилогия - Бабкин Михаил Александрович (первая книга .TXT) 📗
– Магия, понятно, – сказал сам себе Семён. – Ничего особенного, – и пошёл искать обещанную гостиницу.
…Номер Семён взял себе не очень дорогой, – всего лишь пятикомнатный, из разряда «люкс баронский, экономический», – тратить деньги на роскошные королевские апартаменты Семён не решился. С него пока и баронского «люкса» хватит! Вот подождём, когда королева Яна неограниченный кредит откроет, тогда…
Заказав в номер лёгкий ужин и свежую местную газету, Семён отправился в ванную искупаться – вернее, вволю поплескаться в небольшом мраморном бассейне, заменявшем здесь стандартную чугунную ванну.
Пока Семён мылся-плескался, ненавязчивая гостиничная обслуга полностью сервировала здоровенный стол в главном зале номера и тактично удалилась; похоже, экономические бароны в этом Мире были людьми жизнерадостными и очень любили покушать – лёгкого ужина, опрометчиво заказанного Семёном, вполне хватило бы на нескольких, таких как он, «не баронов»: одних печёных фазанов было три штуки, не считая множества салатов, острых приправ и закусок. А представленным к ужину шампанским можно было бы оживить не одну пентаграмму Изменчивых! Если, конечно, пентаграммы активировались именно игристым вином, а не чем-то иным.
– Ну скажите хоть кто-нибудь, на фига мне столько шампанского? – Семён возмущённо ткнул рукой в начищенную бронзовую лохань, заботливо оставленную на специальной тележке рядом со столом: лохань была заполнена тяжёлыми зелёными бутылками вперемешку с колотым льдом. – Я же столько не выпью! Что мне теперь, клизму из него самому себе ставить? Чтобы добро не пропало.
– Клизма из холодного шампанского? – Мар задумчиво похмыкал. – Оригинальная идея… Семён, да ты, видать, знаешь толк в извращениях! Вот уж чего от тебя никак не ожидал.
– Умник, – фыркнул Семён, – специалист по нетрадиционному клизмированию… Так, а это что? – Семён взял с отдельно стоящего серебряного подноса толстую газету: под газетой оказалась россыпь глянцевых визиток с качественными портретами полуголых девиц.
Девицы все как на подбор были худощавыми, неестественно белокожими и загадочно-томными, с мертвенно-синими веками и ярко-алыми татуированными губами; дорогой макияж и татуировка, как ни странно, делали девиц более похожими не на гостиничных профессионалок, а на сирых убогих вампиров. В последней стадии гемоглобинового истощения.
– Ну уж… – Семён озадаченно уставился на эротические визитки. – Чего они тут оказались-то? Я вроде не заказывал.
– Эх, Семён, – с сожалением вздохнул Мар, – всё же в каком провинциальном Мире ты раньше жил! Чего, зачем… А то сам не понимаешь! Потому и стол такой богатый, что на гостей рассчитан. Бароны, они народ простой, весёлый, без комплексов! И денежный. Так что будем делать с девочками?
– Ничего, – решительно ответил Семён, отодвигая поднос с визитками подальше от себя, на дальний край стола. – Мне выспаться надо, завтра серьёзная работа предстоит.
– Вот это правильно, – одобрил решение Семёна медальон. – Работа – прежде всего! А девочек по вызову во всех Мирах хватает, ещё успеется… Был у меня как-то случай: один из моих давнишних хозяев, по кличке Весельчак Римми, получив заказ на срочную работу и кой-какой аванс наличкой, отправился в одно вполне приличное заведение отметить это дело. В бордель, если точнее. Ну, вино, шампанское, девочки, то да сё… А хозяйка борделя, мамаша Ли, по кличке Весёлый Рождер – она раньше на пиратском корабле ходила, то ли при капитане была, то ли сама капитанила, дело давнее, тёмное, – на него глаз положила. Может потому, что Римми золотом сыпал не скупясь, а может потому, что мордой вышел, хрен его знает… И, короче, когда мой хозяин дошёл до нужной кондиции, затянула мамаша Ли его к себе в постель. Одновременно с этим в бордель явились матросы с только что прибывшей «Розовой жемчужины» – это клипер такой был, шерсть туда-сюда по морю возил – и, разумеется, в стельку пьяные…
– Так-так, – согласно покивал Семён, разворачивая газету и слушая рассказ Мара в пол-уха, – пьяные матросы, а как же, – Семён зашелестел страницами.
– …в прошлый раз этих залётных матросиков кто-то из местных девочек обчистил, вот ребятки и решили набить морду Весёлому Рождеру, – похохатывая продолжил Мар, – задним числом, стало быть. А так как никто им не объяснил, что Весёлый Рождер – это, в натуре, бордель-маман, а не бордель-папан, то, естественно, из кровати первым был вынут Весельчак Римми. Никакой… Матросики, тоже никакие, с трудом смогли задать ему лишь один, но главный вопрос: «Весеро?…», что, видимо, означало: «Весёлый Роджер?» На что получили не менее исчёрпывающий ответ: «Весери…» Разницу в одну букву никто из матросов не заметил. А после… э-э… Ну, что случилось после, и так понятно.
Короче, подзадержались мы в том борделе надолго: лечились мы там, значит. В смысле, не я лечился, а мой хозяин, мда-а… Заказ, конечно, тю-тю, аванс назад отобрали… Хорошо хоть бить Весельчака Римми заказчики не стали, куда уж дальше было его бить! И так живого места на нём не осталось… Но нет худа без добра, – рассудительно сказал Мар. – Весёлый Роджер… Весёлая Роджера… Тьфу! Бордель-маман, пока выхаживала Римми, воспылала к моему хозяину такой любовью, что предложила ему остаться при заведении. Типа вышибалой… или барменом… или оценщиком краденого… или кем он сам захочет: заведение-то было многопрофильное! В смысле – не только одними девочками зарабатывало, хе-хе.
Так что я года три пожил на одном месте, пока Весельчака Римми в пьяной драке не прирезали. Весёлая Роджера сама и прирезала – к новенькой спьяну приревновала… а потом и сама повесилась. Вот такая, понимаешь, любовь, – вздохнул Мар. – Трагедия высоких чувств.
– Бывает, – согласился Семён, внимательно рассматривая что-то на одной из газетных страниц. – Мар, гляди сюда! Интересное дело с нашим профессором получается…
На предпоследней газетной странице, в разделе «Скандалы недели», имелась заметка о случившемся несколько дней тому назад конфузе с участием известных в городе лиц. Конфуз заключался в том, что некий весьма известный в определённых кругах научный работник – «профессор-археолог», как уклончиво обозначили в статье главного виновника скандала – устроил несанкционированный дебош в городской мэрии. С разбиванием двух стульев и одного окна.
Причиной дебоша явилось официальное постановление мэра о запрещении нахождения в городе лиц чужого вида, – таких, как прибывшая недавно с частным визитом биологическая пара альфы и беты, – постановление, несомненно говорившее лишь о патриотизме мэра и никоим образом не о зажиме демократии на местах.
Причём в дебоше участвовал не только известный научный работник, но и поименованные выше альфа и бета. Чем, разумеется, только подтвердили мудрость и прозорливость мэра.
Что произошло после скандала, какие меры были приняты к дебоширам – в заметке не указывалось. Зато была чёрно-белая офсетная фотография: разъярённый профессор Шепель с ножкой от стула в кулаке и прячущийся у профессора за спиной большеголовый карлик-альфа; карлик исподтишка показывал фигу толстому мужчине в казённом деловом костюме – толстый мужчина висел в воздухе, удерживаемый за казённый шиворот мощной, покрытой шерстью когтистой рукой-лапой (сам владелец руки, бета, в кадр не попал). У толстого мужчины было сосредоточенное выражение лица, словно он и на весу продолжал решать в уме народно-хозяйственные задачи. Это, наверное, был мэр.
– Во как, – растерянно пробормотал Мар. – Даже так… Семён, а не кажется ли тебе, что гражданин Лео Шепель круто повязан с чужими? И не для них ли он пытается достать из мавзолея ту важную шкатулочку, а? Вон, и машинка с кнопочками у него тоже от чужих… Которая картинки показывает.
– Кажется, – Семён сложил газету. – Однако, надо с профессором держать ухо востро! Боюсь, что… – Семён не закончил мысль, зевнул. – Завтра видно будет, – решил Семён. – Мне всё равно в мавзолей сходить надо. За браслетом. А сейчас – спать… Мар, ну-ка, запакуй это всё добро в себя! Фазанов, закуски, вино… Не оставлять же добро неизвестно кому. Тем более, оплаченное. У тебя есть свободное упаковочное заклинание?
