Полет черного орла - Якоби Кейт (книги .txt) 📗
Дженн высвободилась из его объятий и отсупила назад.
— Прошу тебя, Роберт, — уходи!
Она снова отвернулась к окну. Роберт чувствовал, что не в силах пошевелиться, что не может найти слов, которые изменили бы ее решение. Дженн сдалась. Что он может сделать?
Роберт молча повернулся и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Зал был почти пуст; немногие, кто еще не разошелся, тихо беседовали между собой. После нескольких часов криков и споров этот приглушенный гул голосов действовал на Эйдена, как успокоительный бальзам. Он в одиночестве сидел у стола. Епископ казался себе сейчас никому не нужным, его пальцы рассеянно скользили по выжженным в дереве стола буквам — когда-то Роберт преподал ему здесь хорошо запомнившийся урок сэльской грамматики.
Скрип кресел и шаги предупредили Эйдена о том, что остальные расходятся. Дверь за ними закрылась, но Пейн не ушел вместе со всеми. Побарабанив пальцами по подлокотнику кресла, он поднялся, подошел к Эйдену и нерешительно кашлянул.
— Вы считаете, что мы не правы, епископ? Тот поднял голову.
— Вы меня спрашиваете — теперь? Разве мое мнение может что-то изменить?
— Значит, вы полагаете, что мы не правы.
Пейн был красив и элегантен, хоть и одет без излишней роскоши. Все знали, что он пользуется успехом у дам и никто при дворе не может с ним в этом соперничать. Если такое поведение и могло бы вызвать упрек в его адрес, во всем остальном Пейн руководствовался честью и любовью к своей стране. Он был одним из тех, кто помог освободить Эйдена из застенков Селара. Он сумел в течение десяти лет оставаться членом королевского совета, маневрируя и находя компромиссы, чтобы иметь возможность творить добро. И вот теперь он здесь и знает, что, если когда-нибудь окажется в руках Селара, его ждет особенно тяжкое наказание. Может быть, именно поэтому Пейн, как и Макглашен, готов всеми силами добиваться желаемого.
— Да, я думаю, что вы не правы, хотя и не по той причине, которая кажется очевидной. Только какое это теперь имеет значение? Роберт согласился жениться на бедняжке-принцессе. Войско, выступив в поход, будет теперь единым.
— В противном случае удалось бы нам этого добиться? Эйден встал и аккуратно придвинул кресло к столу.
— Вы хотите, чтобы я дал вам отпущение грехов?
— Я хочу, чтобы вы объяснили мне, епископ… — Пейн обвел рукой пустой зал. — Эти люди многие часы препирались здесь, потому что они боятся. Боятся не выступить против Селара, боятся даже не поражения — они боятся того, что будет после. Это похоже на страх перед тем, что ждет человека после смерти. Как священник, вы наверняка хорошо это понимаете.
Эйден повернулся, собираясь уйти, но Пейн остановил его, положив на плечо руку.
— Рассказывал ли вам Роберт, как он спас Селару жизнь?
— Нет.
— Это случилось во время битвы при Селуте. Отец послал Роберта за подкреплением. Когда он возвращался на поле битвы, он заметил человека, тонущего в реке. Конечно, Роберт бросился в воду и вытащил его, не подозревая, кого спасает. Через несколько часов этот человек возложил на себя королевскую корону Люсары, а погибший отец Роберта лежал у его ног.
— Почему вы мне об этом рассказываете?
— Потому что я хочу, чтобы вы поняли, — горячо проговорил Пейн. Морщинки, которыми усталость окружила его глаза, заставляли графа казаться старше его тридцати пяти лет. — Эта история известна очень немногим, но мне Роберт рассказал, как все было, потому что мой брат сражался сначала на стороне Селара — из желания отомстить за поражения во время Смуты. Я очень стыдился того, что брат предал нашу страну.
— Я все-таки не понимаю…
— Я спрашивал Роберта, не жалеет ли он о том, что спас Селару жизнь. Он ответил — «нет», и знаете почему? Потому что, сказал он, войско Селара все равно выиграло бы ту битву, но вместо безжалостного короля, стремящегося создать новое государство, мы получили бы бесконечную гражданскую войну, гораздо более беспощадную, чем кары, которые обрушил на страну Селар. Люсара захлебнулась бы кровью.
Пейн больше не удерживал Эйдена, но теперь епископ не спешил уйти. Он смотрел на Пейна новыми глазами. Да, на лице молодого человека были написаны угрызения совести, но причина их лежала не в том, что было когда-то.
— Роберт по доброй воле не станет убивать Селара.
— Может быть, ему и не придется этого делать, — ответил Пейн. — Может быть, войско пошло бы за ним, что бы он ни решил насчет Галиены. Я ведь говорю не о тех людях, что собрались здесь: они уже выступили против короля. Я говорю о народе Люсары, чей единственный герой стал человеком, проклинаемым и церковью, и Гильдией. Пойдет ли все же народ за ним? Поможет ли его войску? Станет ли укрывать раненых, если это понадобится? — Пейн провел руками по лицу и покачал головой: — Ведь если мы проиграем на этот раз, какая-то надежда у народа все же останется.
— Галиена не заставит колдовство исчезнуть.
— Нет, конечно, но она поможет его скрыть, а сейчас нам ничего другого и не нужно. — Пейн повернулся и двинулся к двери. Уже открыв ее, он помедлил. — Объясните это Роберту, хорошо? И передайте, что я очень сожалею.
Незадолго до рассвета прошел дождь, и теперь, когда солнце выглянуло из-за холмов, леди Маргарет с наслаждением вдохнула свежее дыхание сада, пробуждающегося после долгой зимы. Хотя спина ее болела, а глаза слипались после бессонной ночи — заснуть ей не давали мысли о том, что принесет сегодняшний день, — старая дама с удовольствием прошлась по дорожкам.
Никто не знал, куда отправился Роберт. Замок бурлил, новости передавались из уст в уста. По мере приближения дня выступления в поход в войске чувствовалось все большее напряжение, и новость о предстоящем венчании оказалась подобна искре, упавшей на сухой хворост. Леди Маргарет знала, что готовится салют в честь события, а на берегу реки накрываются столы. Людям был нужен праздник.
От леди Маргарет ожидалось, что она — как и все прочие — исполнит свой долг. Поскольку в замке было всего несколько женщин, ей предстояло заняться поспешными приготовлениями к бракосочетанию, присмотреть за тем, чтобы все прошло как надо. Слишком много глаз высматривало возможные предзнаменования, чтобы позволить произойти чему-то нежелательному.
Маргарет подняла голову и распрямила плечи. Нужно было браться за дело. Она направилась к выходу из сада и, обойдя купу деревьев, оказалась перед скамьей. На ней сидели две женщины; рядом с ними стоял высокий мужчина. Одна из женщин была одета в скромное серое платье, волосы ее скрывало покрывало. Самах была все еще очень красива, с возрастом она становилась все больше похожа на старшую сестру, Розалинду. Рядом с ней сидела молоденькая девушка, принцесса Галиена. Увидев леди Маргарет, обе женщины встали. Их спутник, граф Кандар, коротко поклонился. Госпоже Маргарет раньше не случалось с ним встречаться, но все в нем говорило о том, что перед ней — человек чести.
— Простите меня, — с улыбкой произнесла старая дама, — боюсь, что у нас тут царит неразбериха.
Хотя ей исполнилось всего шестнадцать, Галиена ростом не уступала своей тетке; у нее были русые волосы и светло-карие, как осенняя листва, глаза. Даже оказавшись в непростой ситуации, она сумела сохранить спокойствие и держалась с тем же удивительным достоинством, которым отличалась ее мать.
— Епископ Маккоули все приготовил к венчанию, — продолжала Маргарет. — Часовня должным образом украшена, свидетелями будут все собравшиеся в замке. Скажите мне, милорд, — обратилась Розалинда к Кандару, — вы собираетесь сопровождать принцессу в Люсару?
Однако ответила на вопрос Галиена.
— Нет. — Она говорила твердо, как будто отвечала на много раз звучавшие возражения. — Граф и моя тетушка останутся здесь как гости герцога Фланхара.
— Галиена… — попытался протестовать Кандар, но девушка решительно покачала головой, глядя ему в глаза.
— Это слишком опасно. Вы ведь кузен моего отца. Вы же знаете, что ждет вас и Самах, если вы окажетесь у него в руках. Прошу вас! Я буду в безопасности и к тому же смогу не беспокоиться за вас, если буду знать, что вы здесь, где вам ничто не угрожает.
