Инженер магии - Модезитт Лиланд Экстон (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Командир авангарда армии Кертиса внимательно присматривается к лощине, лежащей между двумя начавшими зеленеть холмами, но не замечает ничего подозрительного. Вдоль левой стороны дороги тянется низкая, местами обвалившаяся каменная ограда. Другая сторона дороги пуста, лишь в самом узком ее месте, напротив стены растут два дерева. Почки на них набухли, но листья еще не распустились, так что укрыть в кроне стрелков невозможно.
Убедившись, что спидларцы удирают, не оставив прикрытия, командир решает пуститься в погоню:
– Вперед, ребята! Догоним этих ублюдков!
Солдат охватывает азарт, и хотя командир стремится сохранить строй, часть бойцов переходит на галоп и вырывается вперед.
Неожиданно скачущий впереди всадник нелепо взмахивает руками и... разваливается пополам. Из обрубков тела фонтаном бьет кровь. Двое других бойцов пытаются развернуть коней, но еще один всадник падает вместе с лошадью. Скакавшие позади налетают на упавших и тоже падают. Горловина неожиданно заполняется мертвыми телами. Потом на дорогу обрушивается дождь стрел.
Кертанский командир, ухитрившийся-таки задержать и вывести из-под обстрела около полувзвода, скачет вверх по склону и с вершины холма видит спидларцев. Они вернулись и во главе со своим предводителем, светловолосым богатырем, несутся к перевалу.
Уцелевшие кертанцы разворачивают коней и во весь опор мчатся к своему лагерю.
CXIII
Вставив поршень на место, Доррин подсыпает в горн древесного угля, подправляет патрубок и легонько подкачивает меха, после чего наливает в паровой котел воды и прилаживает на место зажимы клапана. Специально изготовленные крепления позволяют ему поместить котел прямо над горном.
Юноша налегает на меха, но хотя просачивающаяся из-под клапана струйка пара указывает на то, что давление внутри котла повысилось, ни шатун, ни соединенный с ним колесный механизм в движение не приходят. С помощью тонких щипцов Доррин приподнимает поршень, и тот начинает двигаться, но, проделав с пыхтением два цикла, замирает снова.
– Тьма!
Доррин рывком убирает паровой котел с горна, полагая, что в устройстве, уже в который раз, заело отводной клапан. Проще всего было бы сделать клапан большего размера, но эта машина представляет собой опытный образец, а он не может позволить себе расходовать много дорогостоящего металла на опыты, которые еще неизвестно к чему приведут.
Пока котел охлаждается, он прощупывает чувствами поршневой механизм, выискивая неполадки. Вроде бы все сделано как надо и по расчетам должно работать, но на деле получается иначе.
Юноша утирает лоб. Двери кузницы открыты нараспашку, но внутри душно... и что-то давит.
Резко обернувшись, Доррин – так во всяком случае ему кажется, – успевает заметить возле бака с водой человеческую фигуру. Но, конечно же, кроме него самого, в кузнице никого нет.
Снаружи доносится стук копыт, скрип фургонной оси и голос Ваоса:
– Ну, коняга... полегче...
Доррин усмехается – бывший конюх по-прежнему неравнодушен к лошадям.
Юноша выходит во двор посмотреть, кто приехал.
Ваос уже принял вожжи, а возница – седой мужчина в синей фуфайке – слезает с козел. Мерга и Лидрал стоят на кухонном крыльце, Фриза, уцепившись за перекладину, глазеет на лошадь.
– Привет, мастер Доррин, – говорит нежданный гость, кивая приближающемуся кузнецу.
– Добрый день, Гастин. Зачем пожаловал? Пришло время уплаты годового взноса?
– Ну... Надо поговорить. Вопрос денежный.
– Заходи, – предлагает юноша и оборачивается к Мерге. – Найдется у нас что-нибудь выпить?
– Выпить – это вряд ли, – хмуро отвечает кухарка. – Ничего, кроме воды. Могу заварить травяного чаю, но тогда придется подождать.
– Не надо чаю, водицы в самый раз будет, – отзывается Гастин, утирая со лба пыль и пот когда-то белым, но давно утратившим первоначальный цвет платком. – Надо же, жарища какая! И не подумаешь, что лето на исходе.
Прихватив кожаную папку, Гастин идет к крыльцу.
Доррин кивком дает Ваосу понять, что лошадь надо напоить, и паренек понимающе улыбается.
– А можно я помогу? – просит Фриза, когда Ваос, привязав лошадь к каменному столбу, берется за ведро.
– Только поосторожней с лошадкой, дочка, – наставляет Мерга.
– И ты тоже, Ваос, – подпускает шпильку Доррин.
Едва они успевают сесть за стол, как Мерга ставит перед ними две кружки холодной воды. Лидрал тоже входит, но останавливается в дверях. На ней темная туника свободного покроя и брюки.
– Гастин, – говорит Доррин, указывая на женщину, – это Лидрал, она занимается торговлей. Будет продавать то, что мне удастся изготовить или вырастить.
Мерга выглядывает во двор и торопливо выходит. Гастин кивает Лидрал:
– Рад познакомиться. Откуда ты родом?
– Из Джеллико, – отвечает за нее Доррин. – Но теперь ее склад здесь.
Гастин хмурится.
– Я полагаю, что вступительный взнос в Гильдию для странствующего торговца должен быть не больше моего.
– А... Ну, надо думать, ты можешь выступить поручителем... хотя редко бывало, чтобы ремесленники поручительствовали за торговцев, – Гастин прокашливается. – Тут такое дело, я ведь почему к тебе приехал...
– Деньги?
– Они самые. Сам ведь знаешь, Белые натравили на нас Кертис и Галлос. Совет... откровенно говоря, оказался в трудном положении.
– Сколько?
Гастин сглатывает:
– Э-э... примерно вдвое против прежнего. Стало быть серебреник с тебя и два с твоей знакомой.
– Ну, за этот год я, пожалуй, расплачусь, – со вздохом говорит Доррин, – но лишь Тьме ведомо, что будет, если это продлится.
– Понимаю, мастер Доррин. Понимаю, – бормочет Гастин, глядя при этом на Лидрал. – Но мы все равно запрашиваем гораздо меньше, чем Белые.
– Да, Белые и вправду дерут три шкуры, – с усмешкой замечает Лидрал.
– К тому же, – продолжает гильдейский чиновник, отпив глоток воды, – флот Белых лишил нас возможности плавать по Заливу и Восточному Океану. Видимо, Совету придется объявлять набор в войско, а то и вводить трудовую повинность.
– Что это такое?
– Обязанность ремесленников изготовлять все необходимое для нужд военного времени. Скажем, для кузнеца это детали подвод, упряжь... ну и все такое.
– То есть ты или работаешь на армию, или сам берешь в руки копье?
– Ну... надеюсь до этого не дойдет.
– А вот я думаю, еще как дойдет, – устало говорит Доррин. – Ладно, выправляй документы. Деньги я сейчас принесу.
Открыв папку, Гастин достает несколько листов пергамента и, вытащив пробку из маленькой чернильницы, осторожно окунает в нее перо.
Доррин, удалившись в кладовую и закрыв за собой дверь, отодвигает ларь с игрушками, за которым спрятана окованная железом шкатулка и, вынув оттуда три серебреника, возвращает все на прежнее место.
Когда он возвращается на кухню, Гастин еще скрипит пером.
– Ужасное время... ужасное, – бормочет писец, утирая лоб. Капля пота все же падает на стол, едва не попав на пергамент с непросохшими еще чернилами.
– Приятно иметь с тобой дело, Доррин, – говорит он, закончив-таки писанину и вставая из-за стола. – Равно как и с тобой, Лидрал.
Лидрал кивает.
– Взаимно, Гастин, – говорит Доррин, провожая писца во двор. Мерга оттирает сухим лоскутом грязь с голых ног Фризы и, качая головой, бормочет:
– Ни на миг оставить нельзя... сразу измажешься...
Провожая Гастина взглядом, Доррин качает головой, удивляясь тому, как можно летом разъезжать в толстой вязаной фуфайке, и возвращается на кухню, чтобы глотнуть еще водицы.
Мерга, отчаявшись оттереть дочкины ноги тряпицей, моет их холодной водой, приговаривая:
– И пока не высохнешь, чтоб с крыльца ни шагу...
– Хорошо, мамочка.
Сидящая на кухне за столом Лидрал встречает Доррин вопросом:
– С чего это ты расщедрился – взносы за меня платишь? Знаешь же, что вернуть мне нечем! – ее голос вот-вот сорвется.
