Волшебный корабль - Хобб Робин (бесплатные полные книги .TXT) 📗
В общем, был бы он теперь наследником состояния Треллов. Он, а не его младший братишка…
Мысль о том, что в реальности он НЕ являлся ничьим наследником, да к тому же еще и пропил вчера последние деньги (кроме нескольких мелких монеток, случайно завалявшихся в кармане), вернула его на грешную землю. Похоже, что ему следовало крепко подумать и позаботиться вовсе не об Альтии, а о себе самом. Девка небось уж как-нибудь выпутается. Пускай топает домой, благо пока еще есть куда. Да и все тут. Что вообще с ней такого плохого случится? Родственники сбудут ее с рук, выдав замуж за приличного человека. И станет она жить-поживать в уютном доме, где будут и слуги, и отлично приготовленная еда. У нее будет дорогая одежда, специально для нее сшитая очень неплохими портными. Будет ездить по бесконечным балам, званым ужинам и прочим светским раутам, составлявшим такую важную часть жизни Удачного и в особенности — старых семейств…
Брэшен тихо и насмешливо фыркнул себе под нос. Да уж жестокая судьба. Ему бы такую… Он почесал пятерней грудь, потом поскреб в бороде. Ладонями убрал с лица волосы… Пора было работу искать. А стало быть, надлежало привести себя в порядок — и отправляться назад в порт.
— Доброе утро! — обойдя нос корабля, приветствовал он Совершенного.
Сколько он себя помнил, ему всегда казалось, что носовое изваяние очень страдает: оно составляло единое целое с форштевнем корабля, а тот сильно кренился на один борт. Глядя на него сейчас, Брэшен вдруг заподозрил, что у Совершенного, по-видимому, должна все время болеть спина… но так и не собрался с духом спросить напрямую.
Совершенный, как обычно, висел со скрещенными на груди руками. Его безглазое лицо было обращено в ту сторону, где за полумесяцем сверкающей на солнце воды можно было разглядеть другие корабли, входившие в гавань и выходившие из нее. Он даже не повернулся к Брэшену. Лишь поправил его:
— Не утро, а вечер. Полдень давно миновал.
— Похоже на то, — согласился молодой моряк. — Значит, пора мне со всех ног бежать на причалы. Надо, понимаешь, новую работу подыскивать.
Совершенный ответил:
— Не думаю, чтобы она вернулась домой. Если бы она отправилась туда, то, полагаю, воспользовалась бы своей старой тропинкой — вверх по скалам и через лес. А она попрощалась со мной и ушла берегом — к городу.
Брэшен спросил:
— Ты это про Альтию?
Он постарался выговорить это так, как если бы ему не было никакого дела.
Слепое изваяние кивнуло.
— Она встала с рассветом. — Это прозвучало почти как упрек. — Я только-только расслышал голоса первых утренних птиц, а она уже зашевелилась и потом вышла. Правду сказать, она и ночью очень плохо спала…
— Еще бы. Ей пришлось крепко поразмыслить кое о чем. Кстати, может, сегодня она и направилась в город, но полагаю, еще до конца недели все-таки вернется домой. Куда ей еще-то податься, как не домой?
— Думается, только сюда, — отозвался корабль. — Ладно. А ты, значит, собрался работу искать?
— Кто не работает — тот не ест, — сказал Брэшен. — Иду в гавань. Только, наверное, попробую устроиться не на торговый корабль, а к рыбакам или китобоям. Я слышал, толковому человеку нетрудно продвинуться на китовом или дельфиньем промысле. И они не слишком-то лезут в душу тем, кого нанимают… По крайней мере, так говорят.
— Это потому, что там очень многие гибнут, — безжалостно пояснил Совершенный. — Я сам слышал… еще тогда, когда моих ушей достигали разные слухи. Еще я слышал, что промысловики затевают слишком долгие плавания, сверх меры нагружают свои корабли и нанимают очень много людей — именно потому, что заранее знают: далеко не все возвратятся на берег.
Брэшен неохотно согласился:
— Мне тоже доводилось слышать нечто подобное… — Он присел на корточки, потом вовсе опустился на песок возле неподвижного корабельного борта. — Ну а как по-твоему, есть у меня выбор?… Ох, надо было мне прислушиваться к тому, что внушал мне капитан Вестрит все эти годы. Если бы я последовал его совету и начал откладывать денежки, скопилась бы уже приличная сумма… — Он вроде бы засмеялся, но это был совсем не смех. — А больше всего я желал бы, чтобы в самом начале кто-нибудь битый жизнью мне посоветовал: «Проглоти свою дурацкую гордость, глупый щенок, и беги скорее домой…»
Совершенный порылся в памяти.
— Если бы несбыточные мечты были конями, нищие бы разъезжали верхом! — объявил он торжественно. И улыбнулся почти самодовольно: — Это изречение я уже давненько не вспоминал.
— Сия мудрость — из разряда нетленных, — буркнул Брэшен сердито. — Ладно, пошел-ка я в гавань. Плевать — наймусь на одну из этих вонючих душегубок. Там, между прочим, требуются не моряки, а в основном живодеры.
— Скотская и грязная работа, — кивнул Совершенный. — На правильном корабле, то есть торговом, матрос если и запачкается, то смолой, а если вымокнет, то в соленой забортной воде. А на промысловом судне повсюду кровь, жир и дерьмо. Порежешь палец — вся рука отгниет… Или вовсе помрешь, если ее не успеют вовремя отрубить. А на китобойном корабле-матке ты вместо отдыха будешь без конца засаливать мясо. И, если капитан достаточно жаден, его команда так и спит рядом с гнусно воняющим грузом…
— Умеешь ты на подвиги вдохновлять, — проворчал Брэшен обреченно. — Может, подскажешь, куда мне еще податься? Выбор-то небогатый!
Совершенный откликнулся странноватым смешком.
— И ты мне такое всерьез говоришь? Да перед тобой весь мир лежит, только бери. Вы, люди, привыкли это как должное принимать. До того привыкли, что в упор не видите возможностей, которые перед вами открыты! Забываете, что у вас-то выбор есть всегда…
— Ну и каковы же мои великолепные возможности? — спросил Брэшен. Ему стало слегка не по себе: он расслышал в голосе корабля некую особую нотку. Подобную шальную удаль излучает мальчишка, вслух предающийся несусветным фантазиям.
— А ты возьми да прекрати. — Совершенный выговорил это так, что стало ясно: вот она, его заветная мечта. — Просто прекрати — и все.
— Что… прекратить?
— Прекрати быть. Вы, люди, такие хрупкие существа. Кожа у вас тоньше парусины, кости легко ломаются. Внутри мокрые, как морская вода, и такие же соленые. Соленая влага истекает из вас сквозь малейшую рану. Как легко вам прекращать свое бытие! Просто отворить кожу и дать влаге вытечь. Или дать морским тварям объесть мясо, кусок за куском, пока не останется лишь кучка позеленевших костей да гниющие сухожилия. И после этого уже ничего не знать, не думать, не чувствовать. Вы прекращаетесь. Насовсем…
— Пока мне этого что-то не хочется, — тихо промолвил Брэшен. — Уж по крайней мере, не так. Никому из людей не хочется такого конца.
— В самом деле? — засмеялся Совершенный. — А я вот знал кое-кого, кому хотелось перестать быть. И даже некоторых, кто взаправду это сделал. А что? Конец-то все равно одинаковый. Хочешь ты его или не хочешь!
— В одном камешке я усматриваю легкий порок…
— А я уверена, что ты ошибаешься, — ледяным тоном возразила Альтия. — Камни отлично подобраны, они прекрасного глубокого цвета и все как один — чистейшей воды. И оправлены в золото. — Она прямо смотрела ювелиру в глаза. — Мой отец никогда не дарил мне ничего, что не удовлетворяло бы самым высоким запросам!
Ювелир шевельнул ладонью, и две маленькие сережки перекатились по ней взад-вперед. У нее в ушах они всегда выглядели замысловатыми и изысканно-миниатюрными. На ладони торговца серьги казались маленькими и простыми.
— Семнадцать, — предложил Альтии ювелир.
— Двадцать три. — Она постаралась не выдать, какое облегчение испытала. Входя в лавочку, она твердо решила, что меньше пятнадцати уж никак не возьмет. Но, коли уж представляется такой случай, будет свирепо торговаться за каждый грош. Ей и так нелегко было заставить себя расстаться с сережками. И, кроме них, у нее не было почти ничего на продажу.
— Девятнадцать, — покачал головой ювелир. — Больше не дам.
— Пожалуй, — медленно проговорила Альтия, — я возьму… — Говоря так, она пристально следила за выражением то лица, и, заметив, как вспыхнули глаза ювелира, быстро добавила: — …если ты в придачу дашь мне два самых простеньких золотых колечка. Этим на замену.
